Охотница - Кэррол Сьюзен (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
Прикосновение мужских губ было едва ощутимым, но у нее мурашки прошли по коже. Он одарил ее улыбкой, которая заставила ее сердце бешено заколотиться.
Кэт настолько смутилась, что даже не заметила, как покраснела. О-го-го, этому авантюристу было не занимать обаяния, и ей пришлось признать это. Если он так же улыбался своей леди Дэнвер, чем черт не шутит, может, он и завоевал сердце знатной дамы.
«Но мне-то какое до всего этого дело», – категорично оборвала свои мысли Кэт. Но ей было сложно объяснить себе, почему эти мысли вызвали такую острую боль в ее душе.
ГЛАВА 7
Гребец налегал на весла, прокладывая путь по темной воде Темзы. Мартин полулежал в лодке. По реке было намного быстрее продвигаться через город, улицы которого, слишком грязные и узкие, были забиты повозками, всадниками и пешеходами. Но сегодня вечером и Темза была загружена, река буквально кишела лодками и баржами, развернувшими свои квадратные паруса. Даже в столь поздний час в доках виднелся лес мачт, там все еще разгружали вино, дерево, сельдь и шерсть. В вечернем воздухе слышались грубоватые голоса, смех, проклятия, пение и жаркие споры, а то и ругань, и бесконечные крики лодочников, зазывающих клиентов.
«Кто на запад? Кому на восток?» Суматоха, шум речной жизни и влажный воздух – все было знакомо Мартину с самых юных дней. Если закрыть глаза, можно снова представить себя на берегах Сены. Лондонцы были практичными деловыми людьми, замкнутыми, придирчивыми и подозрительными к любым иностранцам, которыми считали всех, кто родился не в их городе. Хотя Мартин и не питал такого, как Кэт, отвращения к англичанам, он все же тосковал по мелодичным голосам своих собственных соотечественников, прекрасному вину в тавернах, пылкости, живости и яркости жизни, свойственной Парижу.
Невольная улыбка коснулась его губ при мысли о неистовой ирландке. Несмотря на строгое внушение, которое он сделал слугам перед уходом, он явно ощущал их кипящее негодование. Но не испытывал сомнения, что Кэт самой удастся овладеть ситуацией, и, а это было много важнее сейчас, она позаботится о безопасности Мег.
Мысль ободряющая и единственная приятная за весь вечер. Он напрягся, когда лодка приблизилась к той части города, где над Темзой нависали роскошные здания, их лужайки и сады спускались до самой воды. В окна таких дворцов в пору своей юности Мартин едва ли мог позволить себе даже попытаться заглянуть, не опасаясь, что на него натравят собак.
Сильно же он поднялся по ступенькам общества, если получил приглашение на банкет в Стрэнд-хаузе. Но удовлетворение, которое он мог бы позволить себе испытывать, портила отрезвляющая мысль, что направлялся он туда не просто гостем, но еще и шпионом Уолсингема.
Он будет чувствовать себя мерзким предателем и проведет весь вечер как на иголках, изыскивая возможность ускользнуть с празднества и обыскать дом. Но в поисках чего? Свидетельства измены, которого, в этом он не сомневался, там и быть не могло.
Но легче представить министру ложное доказательство вины барона, нежели пытаться отстаивать его невиновность.
Упершись локтем в колено, Мартин угрюмо подпирал рукой подбородок, когда гребцы направляли лодку к причалу Стрэнд-хауза. На берегу стоял огромный каменный особняк с множеством окон со стеклами с алмазной гранью. Но окна, которые были видны с реки, казались странно темными для дома, в котором проводилось многолюдное торжество. Ни на дорожках, ведущих к главной усадьбе, ни в парке не наблюдалось никакого движения.
Мартин, едва дав лодочнику возможность причалить, выскочил из лодки. Швырнув монету в оплату, Мартин быстрым шагом направился в сторону особняка. Смеркалось, и кусты, и высоченные дубы, и аккуратные бордюры причудливых цветников регулярного парка погрузились в темноту.
Но где-то впереди на дорожке замерцал факел. Небольшая группа мужчин направлялась от дома к берегу. Мартин отступил в тень дерева, чтобы определить, кто перед ним. Их скромная одежда, скрипки и лютни, которые они несли, выдали в них музыкантов, приглашенных играть на празднике. Следом за ними шла молодая дама в шелковом платье с пижмами.
Нет, не дама. Мартин узнал знакомый широкий мальчишеский шаг Александра Найсмита, юного актера, который играл женские роли в «Короне». Двигаясь по дорожке, Александр приподнял юбки, из-под которых виднелись бричесы.
Когда музыканты гуськом прошагали мимо укрытия Мартина, он вышел из тени и схватил Александра за руку. Юноша слегка вздрогнул при внезапном появлении Мартина.
– Мистер Вулф?!
– В чем дело, Сандер? Что случилось?
– Спектакля нашего не будет, это уж наверняка, – рассерженно ответил юноша. Хотя Александру уже почти исполнилось шестнадцать, его щеки оставались гладкими и без малейших признаков щетины, а голос – по-мальчишески высоким. Его густо нарумяненные щеки, казалось, стали даже ярче, когда он сдернул парик с черными вьющимися волосами.
Собственные белокурые волосы, свисавшие до подбородка Сандера, были заколоты так, что обнажался уродливый обрубок на месте его левого уха. Юноша обычно стеснялся своего уродства и всегда изо всех сил старался скрывать его, но, видимо, рассвирепел не на шутку, чтобы обращать на себя внимание.
– Все отменено – и прием, и увеселения, и фейерверк, и все потому, что наша добрейшая коронованная особа отказалась почтить собрание своим присутствием. Королева прислала свои извинения в самый последний момент. Я не знаю почему.
Но Мартин-то знал. Уолсингем. Видимо, министр сумел повлиять на королеву, и убедил ее не посещать прием, устраиваемый в ее же честь.
– Его светлость, должно быть, чрезвычайно раздосадован, – задумчиво заметил Мартин.
– Раздосадован? – Сандер пронзительно расхохотался. – Обезумел от гнева – это звучит точнее. Он разразился дьявольской истерикой, опрокинул накрытый стол, расшвырял табуреты, бушевал и кричал остальным гостям, чтобы те уходили.
– Не бери в голову. Я уверен, как только леди Дэнвер немного успокоится, она позаботится, чтобы всем вам заплатили. – Мартин похлопал подростка по плечу. – Если нет, так я займусь этим вопросом.
Сандера продолжил свой путь, но, не пройдя и несколько шагов, крикнул ему через плечо:
– На вашем месте я бы не стал ходить туда, мистер Вулф. Нед, я хочу сказать, что его светлость мертвецки пьян, но от этого он явно не утихомирился.
Подхватив юбки, Сандер исчез в темноте. Несмотря на предупреждение мальчика, Мартин направился к дому, сильно обеспокоенный новостями, услышанными от Сандера.
Мартин знал, с каким нетерпением Нед Лэмберт предвкушал возможность принять у себя королеву и несколько недель хвастал, как он станет развлекать ее. Вместе со многими другими страдающими честолюбием молодыми дворянами он часто и подолгу околачивался в залах Уайт-холла в надежде снискать себе благосклонность ее королевского величества.
Отягощенный своей принадлежностью к католикам, усугубляемой злосчастной историей семьи, Нед страдал, что его усилия оставались тщетными, и ему приходилось вместе с простыми просителями толпиться во внешнем дворе дворца.
Но королева Глориана очень любила подарки. Дорогое подношение в виде булавки в форме павлина, украшенной драгоценными камнями, наконец открыло ему доступ в приемную. Красивая внешность, много лести и песня, написанная в честь Глорианы, добавили ему еще больше расположения, и вот уже королева любезно согласилась посетить прием, намеченный в Стрэнд-хаузе.
Мартин легко представлял огорчение лорда Оксбриджа и то унижение, которое молодой барон испытал из-за отказа королевы. Встревожила же Мартина чрезмерная ярость, с которой его светлость отреагировал на случившееся.
Нед Лэмберт обычно ограничивал проявление своего характера охотой, этот безрассудный всадник загнал немало великолепных жеребцов. Но, в отличие от большинства своих друзей, он проявлял гораздо больше умеренности в потреблении спиртного. Когда Нед выпивал слишком много, он становился тихим и угрюмым, пока его не сваливал с ног сон. Мартину никогда не случалось сталкиваться с пьяной яростью этого молодого человека. Мартин надеялся, что горечь разочарования Неда не имела корней в некоей зловещей причине. Например, что отказ королевы приехать в дом Неда сорвал ее убийство…
