Прорыв осады - Огай Игорь (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT, .FB2) 📗
Новый удар был обманно медленным, скользящим, змеящимся и напористым одновременно. Не иначе такой стиль придуман общиной воинов специально для боя с интаями. Индеец вскрикнул, когда понял, что происходит, но клинок, раскаляясь, уже проник под его защиту. Сыпля искрами чуть ли не в белом калении, острие ткнулось куда-то под плащ.
Треснуло, полыхнуло…
Градобор тенью отскочил назад, выпуская из рук раскалившийся клинок, а посол резко подался назад, зацепился за порог и вывалился наружу. Но мгновением раньше Павел успел заметить, что всполохи защитного поля угасли.
Он прохрипел что-то торжествующее и на бегу спустил курок. Винтовка дернулась, плюнула очередь. Поздно! Индеец уже выкатился из сектора обстрела…
Перестав вибрировать, Градобор шарахнулся в сторону, освобождая проход.
– Возьми его, Головин! Я не могу покинуть территорию Общины!
– Паша, стой! – Филиппыч, кажется, бежал следом, но безнадежно отставал. – Там же солдатни до черта!..
Нужны ли подсказки идущей по следу гончей? Не обращая внимания на чужие слова, Павел вынырнул в вестибюль.
Бронетранспортер горел знатно. Если бы в зале имелось хоть что-то деревянное, пожар в здании был бы обеспечен. А так просто оказалось нечем дышать, и еще жуткая резь вцепилась в глаза.
На улицу… Ощупью… Акар не дурак, чтобы пытаться скрыться на верхних этажах. Хотя там ведь арсенал посольства?.. К черту, поздняк метаться! На улицу…
Кто-то мелькнул в дыму совсем рядом, и Павел с ходу обрушил приклад на голубую каску. Да, щиплет! Но нельзя же настолько глухо зажмуриваться…
Расстрелянные турникеты. Кирпичи от разрушенной стойки. Багровый отсвет пылающий соляры. Значит, взять правее и вперед до первой широкой ступеньки…
Две короткие очереди – пара морпехов у пролома на улицу слишком пристально вглядывались в редеющий здесь дым. Остальных так просто не достать, полтора отделения боевого охранения грамотно рассредоточились за укрытиями.
Прыжок с перекатом до ближайшей припаркованной машины… Прости, Федя, слишком велик шанс, чтобы не рискнуть.
Акар на бегу уже сбросил плащ с подбоем из толстого поролона, формирующего массивную фигуру смарра. До мотопехотного грузовика ему оставался еще десяток шагов – более чем достаточно для десятка оставшихся в магазине пуль…
Охранение среагировало на секунду позже, чем должно было, но на целое мгновение раньше, чем Павел надеялся. «Девятка» Сергеева конвульсивно дернулась и едва не подпрыгнула под ударом грянувшего почти залпом огня.
Стекла вон!..
Визг рикошетов!..
И ушедшая в молоко короткая очередь в три патрона, когда Павел нырнул под защиту моторного отсека. Да что ж такое-то? Второй промах по одной цели!
Что-то дернуло за плечо. И он с удивлением уставился на промокающий темным рукав. Вроде не серьезно, но скоро станет больно. И еще теперь придется как-то выбираться, потому что обход с фланга – дело лишь времени. Причем не слишком долгого.
Павел вдруг ощутил знакомую стайку мурашек по спине. И сразу за ней – горячую волну элементарного страха. Азарт погони ушел. Дичь упущена. И безжалостная объективная реальность навалилась парализующей волю тяжестью…
– Паша! – Он услышал этот крик даже сквозь стрельбу. – Паша, не дергайся! Я позвонил, они едут уже!
Филиппыч даже не пробовал высунуться из дымящегося подъезда, он мог только кричать:
– Отсидись еще минуту! Или меньше!
Меньше.
Морпехам оглядываться было некогда, а вот Павлу было отлично видно, как через распахнутые двери каптерки с нейтрализованным вохровцем просачивается цепочка бойцов. И не в режущей глаз своей непривычностью натовской форме – в чем-то почти родном, опробованном, было дело, и на своей шкуре. Зеленые шлемы с вечно открытым застекленным забралом, защитного цвета броники поверх черных комбезов, укороченные АК-74 в руках. Еще пара секунд для выхода на позиции и…
– Альфа! – проорал Филиппыч, высунувшись ради такого случая из-за обломков стены и едва не приплясывая от нескрываемого торжества. – Успели, пацаны! Ну, все, звиздец теперь альянсу!..
От толчка боли, пришедшей наконец в простреленную руку, Павел выронил чужую винтовку и откинулся на борт машины.
Надо же, бойня.
В мирное время.
Посреди города.
Когда Филиппыч успел позвонить? И кому? Наверняка ведь вопреки приказу Шефа. «Альфе», конечно, спасибо, но о будущем Земного отдела теперь не хотелось даже думать – бардак и полное нарушение конспиративного режима.
Эх, Потапов… Как сумел проворонить «паузу»? Ведь и нужно-то всего пару субъективных минут!..
Тишина пришла, словно гром среди ясного неба.
Полная.
Звенящая.
Особенно контрастная, после грохота боя, все еще звучащего эхом в собственных ушах. Умер ветер, гонящий по стоянке пыль. Веером брызг застыли осколки из недобитого заднего стекла машины Сергеева. Остановились даже пули, рвущие воздух и металл. В полной прострации Павел протянул руку и взял одну из них. Близко прошла, сантиметров пять от затылка. Но… Какого черта? Неужели Шеф соврал?
С отчаянным скрежетом распахнулось ближайшее к Павлу вечно запертое окно гиперборейского этажа, и в проеме возник Градобор. Натянутая улыбка его была одновременно извиняющаяся и укоряющая.
– Я считал вас умнее, земляне, – проговорил он, перекатывая по ладони коробочку «паузы», – неужели так трудно было включить свою?
Часть вторая
Пролог
Цок-цок-цок…
Каблучки сапог звонко стучали по бетону плаца. Не совсем к месту и совсем не по сезону, но ведь революция еще не повод выглядеть как провинциальная купчиха из касты торговцев. Потому белый костюм, белый плащик поверх, в меру украшенный самоцветами пояс. Кобура с лучеметом на правом боку. Белая. Коробочка генератора поля – на левом. Ну и сапоги… Жарковато, но туфли были бы еще менее к месту. А тяжеленные форменные ботинки на жароупорной противоскользящей подошве пускай носит провинциальная торговка…
Цок-цок-цок…
У свежих выбоин от разрывов звон сменялся сухим хрустом щебня. В иных местах – скрипом битого стекла. Мягкие кучки серого пепла и бурой плоти хозяйка каблучков обходила, но не слишком далеко и не морщась. Высокорожденные и бледнокожие, такинэ и укатэ – смерть уравняла и тех, кто рвался через последний рубеж обороны, забывая в угаре бойни о хрупкости своей жизни, и тех, кто стоял до конца, сохраняя верность великим, но ошибочным идеалам.
С самого начала она была готова жертвовать и теми и другими. Взявшись перекраивать мир, нельзя желать остаться чистой, иначе жертв окажется в разы больше. Ведь кроить приходится не портняжными ножницами и даже не скальпелем – тупой ржавой пилой…
– Якоб! – Ее голос разнесся над искореженным, опаленным термическими разрядами бетоном, и рассыпавшиеся по плацу, уцелевшие в утреннем штурме солдаты заозирались. – Якоб! Где носят демоны твоих адъютантов?! Почему я не получила доклада о потерях?!
Она остановилась, резко развернувшись, и спешащий за ней командир сводного осадного полка едва не сбил ее с ног.
– Потери большие, – Якоб смачно шмыгнул носом, потом, недолго думая, высморкался прямо на бетон и подтерся перепачканным сажей и кровью рукавом штурмового комбинезона. Комбинезон был не по размеру, с плеча интая. Вот только интаи не рождались такими огромными, как славянские великаны. – Потери у нас – закачаешься. Две трети братанов только в моем полку. А еще у Альвареса и у Глеба… Хотя нет, у Глеба не потери – у него полный…
– Мы знали, на что идем, – отрезала она. – И куда ведем своих людей. Где Альварес? И где твой штаб, в конце концов! Никакой информации!
– Мой штаб остался там, – Якоб махнул рукой куда-то за стену, окружающую плац. – Или здесь… – он указал на центр площади, особо тщательно перепаханный воронками. – Теперь уже не угадаешь, высокорожденная Анетуатхэ.
На этот раз солдаты все-таки расслышали своего командира. Ближайшие бросили сбор уцелевших трупов и сортировку покореженной амуниции, придвинулись поближе. Анетуатхэ кинула вокруг острый взгляд пробудившейся тигрицы. Легко шагнула к белому богатырю вплотную.
