Лазурный берег болота - Донцова Дарья (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Глава третья
Вероника закрыла глаза, глубоко вдохнула, медленно выдохнула и завела рассказ.
Николай Петрович любил и уважал жену. Вероника не помнит случая, чтобы муж ее оскорбил и уж тем более ударил. Да, супруги порой спорили, не соглашались друг с другом, но крика и рукоприкладства в доме Каменевых не было никогда. Все недоразумения решались мирным путем. И детей родители научили беседовать. А что такое беседа? У тебя одно мнение по какому-то вопросу, у меня иное. Мы оба хотим достичь консенсуса. Я сообщаю свое видение проблемы, ты говоришь о другом взгляде. В моей позиции есть рациональное зерно и немалый процент глупости. И в твоей также. Наша задача сложить все умное и отмести идиотское. Беседа идет спокойно, потому что никто из ее участников не настаивает на собственной правоте, но каждый хочет нащупать правильный путь решения проблемы. И в конце концов он находится, а у всех людей после спокойного делового разговора нет ни обиды, ни затаенной агрессии. Почему? А потому что не стояла задача вознести свое «я», показать всем: умнее меня никого нет, все остальные дураки. Беседа – это разговор умных, воспитанных людей, которые не заинтересованы в «утоплении» второй стороны, не хотят продвинуть свое решение, они ищут компромисс. И находят его. А когда мат, лай, крик: «Все идиоты, слушать меня, я самый умный», то это не беседа, а базар, скандал и террариум в одном флаконе.
В семье Каменевых умели беседовать и были толерантны к мнениям членов семьи.
Вероника ложилась спать в девять вечера. И никто не говорил:
– Мама прямо как курица! Еще программа «Время» не закончилась, а она уже в кровати.
Ни один из детей, ни муж, ни невестка не врывались в спальню Вероники после двадцати одного часа с криком: «Мама, где новые батарейки?» Такого не было никогда. Илюша и Рита любили плавать в бассейне голыми и париться в домашней бане. Все знали, что в районе полуночи старший сын с женой плещутся в воде. Никто им не мешал. А Илья и Маргарита не смеялись над привычкой Лизы и Никиты копаться в оранжерее. Дочь и зять Каменевых выращивали кактусы, они над ними как над новорожденными тряслись. Домработницу Марину никогда после восьми вечера не заставляли ничего делать. Прислуга имеет право на отдых. И ни один член семьи ни разу не выразил удивления или недовольства тем, что Николай оборудовал себе отдельное помещение в особняке. Каменев сделал отдельный вход со двора в свой флигель. У него там были кабинет, библиотека, спальня, гостиная, кухня и санузел. Когда отец не хотел или не мог общаться с родными, он проводил время в одиночестве. Если же желал совместно ужинать, гулять, разговаривать, то выходил в общую гостиную.
Каменевы жили счастливо, они никогда не ругались, любили и уважали друг друга, проявляли заботу и внимание. Все было хорошо. А потом Николай Петрович умер. Причиной смерти назвали остановку сердца. С какой стати у еще не дряхлого мужчины, который следил за своим здоровьем, не курил, занимался фитнесом, не имел лишнего веса и серьезных заболеваний, перестал работать «мотор»? Ответа так и не нашлось.
Узнав о кончине супруга, Вероника впала в ступор. А дети потребовали вскрытия, подробных анализов, они хотели точно знать: что произошло.
Но ничего подозрительного не обнаружилось. Ни следов яда, ни странных царапин, следов от уколов, синяков. Вообще ничего. Создавалось впечатление, что Николай Петрович утром проснулся, сел на кровати, и все!
– Существует синдром внезапной смерти младенцев, – объяснил эксперт. – Вечером укладывают здорового ребенка спать, а утром находят его в кроватке мертвым. Есть масса теорий, с помощью которых пытаются объяснить, почему это происходит. Но полного понимания так и нет. Я могу лишь констатировать, что у господина Каменева остановилось сердце. Но не могу назвать причину этого.
Прошло некоторое время, и младший сын Макс стал работать во флигеле, где ранее жил отец. Юноше были нужны книги из библиотеки Николая, Максим писал диссертацию. Иногда он засиживался до утра и ложился отдохнуть в спальне покойного. Там его и нашли. Мертвого.
Вероника закрыла лицо ладонями.
– Проклятая пятница, тринадцатое число. Ведьмин день. Николаша умер этого же числа. Правда, месяц другой и день недели. Макс не появился к завтраку, я решила, что он отдыхает, и не забеспокоилась. Но когда он и к обеду не вышел, мне стало тревожно, я решила его позвать. В спальне сына не нашла, сообразила, что он лег у отца. Самой мне трудно войти во флигель Николаши. Прямо сердце переворачивается, до сих пор не могу привыкнуть, что мужа нет. Поэтому я попросила сбегать туда домработницу. Та ушла. И через пару минут – дикий крик, нечеловеческий!
Вероника зажала ладонями уши.
– До сих пор его слышу! Макса нашли в кровати мертвым.
Каменева опустила руки.
– Понимаете?
Мы все молча кивнули.
Вероника вцепилась пальцами в край стола. Я поняла, что ей нехорошо, встала, открыла шкаф с аптечкой, накапала в рюмку успокаивающую гомеопатическую микстуру и подала Каменевой. Та взяла рюмку и отшатнулась.
– Запах!
– Слишком резкий для вас? – предположила я. – Выпейте залпом, это хорошее средство.
– Так пахло от Макса дня за три до его смерти, – затряслась Каменева, – ну очень похоже. Я спросила его: «Солнышко, ты принимаешь лекарство?» Он ответил: «Нет». Но понимаете, с малышами легко, если они совершат хулиганство, то сразу видно. А взрослые дети не признаются в проступке, говорят: «Все в порядке». Вот и Максим улыбнулся:
– Мама, с чего мне лечиться пилюлями?
Я сказала:
– Таблетки не пахнут. А от тебя чем-то таким несет, как гомеопатия: спирт, травы.
Сын рассмеялся:
– Мать! У меня заболела голова. Я накапал себе твою настойку. Ты же знаешь, у меня бывают мигрени.
Да, это правда, но я ему не поверила. Когда Макс уехал по делам, я не поленилась пойти в его санузел, порылась в шкафу и не нашла ничего из серьезных препаратов. Простых обезболивающих у него было много. Голова у сына в последний год и правда болела. Ну, я и успокоилась.
Вероника поежилась.
– Николаша всегда надо мной посмеивался: «Ника, тебя послушать, все равно что детектив наоборот читать: с последней страницы до первой. Забавно, но ничего не понятно. Излагай события последовательно. Не прыгай в рассказе, как кошка по забору». Но я так и не научилась говорить, как научный сотрудник. Простите.
– Вы излагайте, как вам удобно, – сказал Димон, – мы разберемся. И я, и Иван Никифорович женаты, научились понимать то, что супруги вещают.
По лицу Вероники снова пробежала тень улыбки:
– Спасибо. Мне следовало сразу рассказать, какой у нас дом. Николаша меня в детстве к себе в гости никогда не звал, говорил: «У нас крошечная комната, кухонька размером с тарелку, совмещенный санузел. И потолок на голове лежит, тебе не понравится». Чем его родители занимались, я понятия не имею. Муж о них вообще не рассказывал, думаю, они были алкоголиками, Коля, наверное, их стеснялся. Учился он блестяще, пятерки получал по всем предметам, в итоге золотая медаль и поступление без экзаменов в институт. Один раз, мы тогда были еще школьниками, я ему предложила:
– Давай завтра в кино сходим.
Он ответил:
– Нет по двум причинам. Первая – зарплата у меня только в четверг. Вторая – завтра контрольная по химии, надо повторить материал.
Учтите, нам было по семнадцать, мы учились в выпускном классе. Тогда дети ходили в школу десять лет, а не одиннадцать, как сейчас.
Я обозвала его зубрилой. Потом изумилась:
– Эй! Какая зарплата? Ты что, работаешь?
Николаша пояснил:
– Наша семья небогата. Я уже взрослый, стыдно у матери и отца деньги просить. Хватит того, что они меня кормят, поят, одевают. Тырить у родителей из кошелька купюры, чтобы тебя в кино отвести, я не могу. Да, я работаю. А насчет зубрилы… Для таких, как я, без связей, репетиторов, есть лишь один шанс попасть в вуз: золотая медаль. Если я ее не получу, придется думать о простой профессии: шофер, слесарь, строитель, рабочий. Я уважаю людей, которые таким трудом занимаются, но сам-то хочу стать врачом.
