Десять свиданий с недотрогой, или Сам напросился! - Мармеладова Соня (книги без сокращений .txt, .fb2) 📗

Осторожно прокралась в центр зала, обходя препятствия на пути в виде матов, скамеек, спорт инвентаря, и присоединилась к драматизации. Чешки не скользили по полу, лосины не стесняли движений, и голубая обтягивающая кофточка без горла была вполне удобной. Всё это мило, но не хочу задумываться о том, в каком виде меня лицезрел этот… наглец Соколов.

При одном только воспоминании о парне с бесстыжей, даже пошлой улыбкой и глазами, в которых плясами черти и читалось превосходство, пальцы сжимались в кулаки. Кровь стыла в жилах. Так бы и треснула…

В тот момент, когда мы вновь столкнулись, ощутила себя обнажённой перед ним, будто наглец видел меня насквозь, будто ласкал взглядом тело и оттого ещё более неловко было. Отстал бы уже поскорее.

Может, просто признаться, что я проигнорировала его знаки внимание в нашу первую встречу, потому что страдаю жуткой фобией? Тогда он успокоится интересно или тупо рассмеётся мне в лицо?.. растреплет всем.

–Эй, – шепнула Стася, встав рядом и пихнув меня локтем в бок. Я поморщилась и подняла руки, повторяя за одногруппниками. – Ты правда пойдёшь на свидание вслепую?

– А теперь опускаемся на пол, ложимся на колени и тянемся ручками вперёд, не забывая дышать, – скомандовала педагог, оборачиваясь: музыка на мгновение смолкла. Елена Владимировна заметила меня и, ободряюще улыбнувшись, заиграла новую композицию. Очень печальную, пронзительную, которая, видимо, должна помочь нам вжиться в роль даже не знаю кого. – Повторяем про себя на глубоком вдохе: я камень. Я. Камень, – ну всё ясно. Я камень.

По группе поползли одинокие смешки, но быстро стихли. Третий год у Едены Владимировны занимаемся и не к такому привыкли. Кем мы только не были, камень не самое страшное. А главное – такие тренировки помогают раскрепоститься и побороть страх сцены. Когда ты каждое занятие выглядишь глупо перед одногруппниками, а иногда и перед другими группами, которых педагог любила приглашать на ритмику, уже не важно, что там о тебе подумают люди, сидящие в зале. Да вообще ничего не важно, когда ты в странном костюме рыбы или сельдерея…

Елена Владимировна упорно прививала нам привычку позориться. И ты либо втянешься, либо нет. Были и те, кто ушёл после второго курса. Не выдержали. Осознали. Не всем подходит специализация актёр театра. Нужно быть немного сумасшедшим. Безумным. Чтобы любить эту профессию всех душой и отдаваться ей со всей страстью.

А потом мы сели в круг, очень большой круг, выбрали считалочкой ведущего (нам разрешалось дурачиться на занятии, как угодно, только не драться) и вручили ему бубен. Ведущий должен был задать ритм, придумав под него смешные слова, а мы, по очереди, должны были подхватить его, отбивая ритм ладошками на частях тела. Любых.

– Ба-да-бум, – ритмично пропел Лёшка: наш староста. Длинный и рыжий. Бубен в его руках задорно бряцал, а мы подхватывали, добавляя новые звуки. В такие моменты я по-настоящему расслаблялась и не казалась странной…

После занятия нужно было переодеться, но делать это в общей раздевалке, пусть и рядом с душевой, для меня настоящая пытка. Народу много, все так или иначе смотрят, шкафчики, лавки трогают, воздух кишит микробами.

Взяла свои вещи, попросила ключ у Елены Владимировны от тренерской, где хранились спортивные снаряды и прочий хлам, хотя должен стоят преподавательский стол и отправилась переодеваться.

Стася о чём-то весело болтала с подругами, оставшись в раздевалке. И снова в душе всколыхнулась зависть. Почему я не могу просто быть как все?.. стараюсь ведь. Но меня тошнит всякий раз, когда пытаюсь сделать над собой усилие и влиться в коллектив. Несколько раз уже позорно выворачивало желудок на изнанку на глазах у всех, приходилось лгать, оправдываться. А потом непременно накатывало чувство опустошённости. Никчёмности. Ненужности. Лучше уж пусть думают, что я ненормальная и шепчутся за спиной…

Может, правда, заполнить анкету в этом Клубе местной романтики? Что я теряю? Схожу на встречу, не понравится – уйду. Вдруг, пообщавшись с человеком, я перестану воспринимать его как источник заразы?

После пары группа поспешила в университетскую кафешку, а я осталась сидеть на диванчике перед аудиторией, в которой проходила история театра. Достала из рюкзака книжную новику, открыла в месте, на котором остановилась и погрузилась в чтение. Мимо проходили редкие студенты, никто не обращал на меня внимания, а тут… я просто ощутила, что рядом кто-то сел.

Медленно опустила книгу и буквально задохнулась негодованием.

«Соколов…» – выдохнула мысленно. Парень невозмутимо грыз сочное зелёное яблоко, взглянул на меня, подмигнув, и снова отвернулся.

«Других мест не нашлось?» – подумала раздражённо, но я не собиралась вступать с этим наглым мажором в конфронтацию. Ему только повод дай. Стоит мне произнести хоть слово…

Взяла рюкзак, книгу под мышку и поднялась, собираясь молча уйти.

– Да, ладно, оставайся, – запястья обхватили сильные пальцы. Мгновенно оцепенела, удивлённо взирая на клешню, схватившую меня, – я всего лишь мимо проходил. – Произнёс мажор, не замечая моего состояния. – Это тебе, полезно. Кушай, не обляпайся, – парень достал из своего рюкзака целое яблоко, потёр его о свой стильный джемпер тонкой вязки и протянул мне.

Я так и застыла с яблоком в одной руке и с книгой в другой, наблюдая за удаляющейся спиной Соколова. Естественно за ним тут же увязались хихикающие девчонки, подбежал его друг и закинул руку на плечо, а я…

А я смотрела на зелёное яблоко на ладони и не могла понять, почему не испытываю отвращения…

Глава вторая

В последнее время Соколов стал подозрительно часто попадать в поле моего зрения. Слишком часто. У нас разные факультеты, соседние корпуса и лишь два раза в неделю общие лекции по философии и социологии, так почему мы видимся по несколько раз на дню? Что за цыганские фокусы?

Я стала невольно обращать на парня внимание. Не хотела ведь. И это до глубины души злило. Кто он такой, чтобы врываться в мою размеренную мизофобную жизнь? Сын ректора престижного ВУЗа? Красавчик? Сердцеед? И что? Ко мне это не имеет никакого отношения, меня не волнует ни его социальный статус, ни его харизматичная, как с обложки глянцевого журнала, внешность. Хотя… нет, приятно посмотреть на красивого мужественного парня с отличной спортивной фигурой, но это не значит, что я буду счастлива оказаться с ним в одной кровати.

Почему по щелчку пальцев нельзя вернуть те времена, когда мы даже не знали о существовании друг друга? Целых два с половиной года…

Нет, я его, конечно, знала. Трудно не знать о сыне ректора, имя которого у всех на слуху. Но я просто не заостряла на парне внимания. Ну Соколов и Соколов. Активист. Спортсмен, со всеми приветлив и дружелюбен. Он как Чип и Дейл, только один, всегда спешит на помощь. А по мне пустышка. И у меня не было особых оснований, чтобы так думать о человеке, да и я не судья, чтобы судить.

Но только вот очаровательная улыбка на чутко очерченных губах казалась фальшивой…

Толкнула двери зала, спустилась по проходу к сцене и кивнула собравшимся. Ольга Андреевна суетилась, пытаясь наладить творческий процесс, но, судя по всему, наша группа была не готова к репетиции.

На всякий случай встала поближе к копающейся в телефоне Стасе. С ней спокойнее.

– Ну это нечестно! Почему я снова должна открывать рот, а эта курица-Волгина петь? – с жаром воскликнула Савченко. Приоткрытые полные губы подрагивали, щёки раскраснелись, трепетали пушистые ресницы…

Я даже восхитилась. Что ни говори, а играла натуральная блондинка: как в цвете волос, так и… в общем, неважно. Играла девушка правдоподобно. Не только на сцене.

– Потому что ты только мордахой вышла, – гоготнул Соболев – дурашка-неваляшка, так мы звали парня за глаза, и едва не свалился со стула, на спинку которого взгромоздился. – Голосок твой слишком тонок, ты, Савченко, не пищи, ты нам Волгину поищи, – снова заржал этот псих и всё же грохнулся вместе со стулом.