Год 1941, Священная война - Михайловский Александр (читать книги полностью .TXT, .FB2) 📗
Штурмовой удар четырех десятков краснозвездных летательных аппаратов неизвестной конструкции причинил страшные потери. На шоссе пылали подожжённые грузовики, груженные бочками с бензином и газойлем, взрыв трех машин со снарядами для полковой артиллерии разметал все вокруг, повсюду валялись разорванные на части фрагменты тел и окровавленные клочья серого тряпья. Некоторые подразделения попали под удар, даже не успев покинуть кузовов машин, и теперь исковерканные остовы техники перемешались со щепой и человеческим фаршем. Снаряды авиационных пушек вроде бы небольшого калибра, как оказалось, обладали нечеловечески сокрушительной мощью. Об этом говорила бортовая броня попавших под удар панцеров, буквально превращенная в решето.
В артиллерийском полку, развернувшемся как на учениях (а кого бояться) потери тоже оказались ужасающими. Взрыв машин с боекомплектом, подогнанных прямо к орудиям, буквально разметал по окрестностям дивизион тяжелых пятнадцатисантиметровых гаубиц. Два других дивизиона, укомплектованных легкими гаубицами (10,5 см.) понесли серьезные потери в людях и материальной части, и из того, что осталось, теперь едва ли было возможно сформировать хотя бы одну батарею. При этом главной потерей можно было счесть капитальные мосты и две наплавные переправы через Березину, полностью разрушенные с помощью оружия, по силе сопоставимого с главным калибром линкоров, а самый большой страх, почти мистический ужас, вызывало то, что эти странные аппараты двигаются в воздухе почти бесшумно, издавая лишь тихий свист.
Выполнив один заход, изрядно поливший советскую землю немецкой кровью, пришельцы из бездны неожиданно круто развернулись и пошли в повторную атаку – добивать то, что еще шевелилось, и сжигать то, что пока не полыхало. Солдаты зенитного дивизиона, прикрывавшего уже разбитые переправы, опомнившись от шока внезапности, попытались поразить дерзких налетчиков из своих двухсантиметровых установок, но тщетно: они не добились никакого эффекта, кроме фиолетовых искр, высекаемых из бугристой на вид обшивки. С тем же успехом в эти чудовищные аппараты можно было бы просто плеваться горохом из трубочки. Впрочем, кое-какой результат их стрельба все же возымела. Зенитные установки заметили и сочли пригодными для уничтожения, и такая же судьба постигла авиационного наводчика, по радио призывавшего на головы налетчиков гнев «экспертов» из пятьдесят первого ягдгешвадера (истребительной авиаэскадры).
Те прилетели всей компанией уже после того, как странные краснозвездные аппараты в третий раз прошлись по земле огненной гребенкой и, набрав высоту, кругами ходили над полем битвы, выискивая, что тут еще можно сжечь, расстрелять и втоптать в землю. Но еще раньше, на свою беду, к Борисову на высоте пять тысяч метров подошла формация из трех девяток «Штука» (Ю-87Б). Навстречу им направился большой корабль, вернувшийся на высоту сразу после уничтожения мостов. Как оказалось, то было не простое любопытство. Когда это клиновидное чудовище пролетало через строй пикировщиков, от него веером во все стороны брызнули дымные трассы малокалиберных магнитоимпульсных пушек ближней самообороны. Бортовой искусственный интеллект веселился во всю широту своей электронной натуры, отвешивая недружественным объектам в сфере досягаемости по минимальной очереди в десять снарядов из всех четырех своих турелей.
Не только лишь все мальчики Геринга успели сообразить, что надо как можно скорее валить свой «юнкерс» на крыло и резко менять эшелон, ибо тут убивают. И еще меньшее их количество сумело при этом выжить, ибо нижняя турель штурмоносца тоже не бездействовала, напутствуя «умников» очередями в хвост, а тремя километрами ниже кругами ходили злые «Шершни», которые тоже были не прочь обидеть одинокого пилота люфтваффе. И на все это воздушное побоище снизу с ужасом взирали живые пока еще немцы (ибо за каждым дойче зольдатеном «Шершни на данном этапе не охотились). И в то же время для советских бойцов и командиров, также наблюдавших за происходящим с восточного берега, развернувшееся широкое батальное полотно было будто медом по сердцу. Сколько у них люфты выпили крови за последние несколько дней – и вот появился некто, взявший на себя труд публично выпороть наглых белокурых бестий и на земле и в воздухе.
– Черт знает что, товарищ корпусной комиссар… – сказал полковник Лизюков, – глядя на финал этого побоища. – Ни за что не поверю, что это наша новая секретная техника. Я, знаете ли, для этого слишком хорошо образован технически.
– Я тоже, товарищ полковник, в это не верю, так как образован не хуже вас, причем как по политической, так и по технической части, – ответил Сусайков. – И в то же время против фактов не попрешь. На аппаратах имеются опознавательные знаки – красные пятиконечные звезды – а немцев эти залетные «варяги» лупят не просто по приказу, а с энтузиазмом, и даже каким-то исступленным сладострастием. Будто всю жизнь о том мечтали, и вдруг сбылось.
Полковник Лизюков пожал плечами и сказал:
– В порядке бреда могу предположить, что это наши далекие потомки из примерно так двадцать второго века изобрели машину времени, как у Уэллса, и явились к нам на помощь.
– В вашей гипотезе не сходится одно обстоятельство, – вздохнул Сусайков. – В двадцать втором веке, после всемирной победы коммунизма и установления всеобщего братства людей труда, все войны прекратятся и люди разучатся убивать друг друга, а тут мы наблюдаем авиационную часть или даже соединение, действующее привычно и слаженно, как один человек. Главный вопрос теперь лишь в том, что для них важнее – защитить наши войска или нанести ущерб фашистам.
– Узнать это мы сможем, только подняв наших бойцов в атаку, – ответил начальник штаба обороны Борисова. – Если эти в небесах будут за этим только наблюдать, это одно дело, а если поддержат штурмовыми ударами, то совсем другое.
Но прежде чем корпусному комиссару Сусайкову и полковнику Лизюкову удалось организовать атаку (а дело это небыстрое), к Борисову с юго-востока [1] прилетели одномоторные «мессершмиты» и вступили с неизвестными аппаратами в групповой воздушный бой, иначе еще именуемый «собачьей свалкой». Тихое до того небо заголосило ревом форсируемых моторов и частым стрекотом пушек и пулеметов, а его синеву расчертили пушистые ниточки трасс и дымные следы падающих самолетов, изляпали облака черного дыма, оставшиеся от тех немецких истребителей, которым было суждено взорваться в воздухе. Это было зрелище, достойное взора богов. «Шершни» сильно уступали «мессерам» в вертикальном маневре, так как по происхождению были штурмовиками, а не истребителями, однако превосходили противника в маневренности на горизонталях, обладали идеальной защитой и мощным поворотным вооружением.
Сразу после первой атаки мальчики Геринга, сильно уменьшившись в числе, поняли, что их позвали сюда умирать, а не на пироги с чаем. Героев в нашем понимании среди них не было, так сто сразу начались попытки покинуть негостеприимное общество, не прощаясь. Выдав на мотор форсаж в пикировании (а пикировать мессеры умели), асы люфтваффе разгонялись до семисот с лишним километров, и огородами, на бреющем полете, старались потеряться на фоне окружающей местности. И кое у кого это даже получилось. Другим повезло не оказаться размолотыми в кашу, а выброситься с парашютом, когда вражеской очередью у мессера отгрызло крыло или хвост. Сейчас такие счастливчики, плавно раскачиваясь под белыми куполами, спускались с небес на землю, а шаловливый ветер сносил их на восток в расположение советских войск. Кого-то из них даже возьмут живыми, доставят к командованию, и там они, размазывая сопли и слюни, будут рыдать, что русские воюют нечестно. Но это будет потом.
Советская атака на Борисовский плацдарм началась, когда в небе снова все успокоилось. Довольно редкие цепи поднялись в рост и, уставя перед собой штыки винтовок, двинулись в сторону городской окраины, где по всем правилам своих уставов окопалась германская мотопехота, что и спасло ее от полного уничтожения при первом налете. И сразу же там, пригнувшись, забегали стрелки-шютце, застрекотали пулеметы и кое-где даже бахнули уцелевшие пехотные пушки. Однако наверху тоже заметили это нездоровое шевеление на немецких позициях и отреагировали самым естественным образом. Одна группа «Шершней» зашла в атаку на немецкие позиции вдоль фронта справа налево, другая слева направо, а третья, описав красивую дугу со снижением, зашла к советским бойцам с тыла, обогнала строй на высоте не более пяти метров и, сбросив скорость до пешеходной, возглавила цепи советских бойцов, заменив отсутствующие танки. Снова раздались звуки «пиу-пиу-пиу-пиу», воздух вспороли пушистые веревки пронизанных огнем трасс, и ни у кого по обе стороны фронта не осталось сомнений в том, на чьей стороне воюют эти странные чужаки.
