О чем мы солгали - Уэй Камилла (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt, .fb2) 📗
– Где Люк, Клара?
Клара до того растерялась, что онемела.
– Прошу прощения?
– Где Люк, Клара?
Кто бы мог подумать! Соседке были известны их имена. Возможно, увидела надпись на почтовом ящике, но смущало то, как она это произнесла – обыденным, привычным тоном, с такой странной улыбкой на губах.
– О чем вы говорите? – спросила Клара, но женщина повернулась и продолжила подниматься по лестнице. – Извините! Почему вы интересуетесь Люком? – ответа не последовало.
Клара проводила ее взглядом. Казалось, весь мир сговорился против нее, задумав сыграть с ней какую-то невероятную шутку. Дверь этажом выше открылась и захлопнулась, и Клара, наконец, вернулась домой. Постояла несколько секунд в их маленькой прихожей, прислушиваясь, пока сверху не начал бить по потолку привычный пульсирующий звук баса.
Уже половина второго – самое время возвращаться на работу, иначе коллеги будут волноваться. Но Клара не пошевелилась. Пора начать обзванивать больницы? Надо поискать номера телефонов – так, по крайней мере, она будет что-то делать. Клара направилась в кладовку, которую они использовали как кабинет, оживила ноутбук Люка простым нажатием мышки, и сразу же высветилась страница Gmail и почтовый ящик Люка.
На мгновение палец завис над мышкой, пока она, осознавая, что не следует совать нос куда не просят, смотрела в экран. Но потом взгляд упал на список папок. Среди привычных «входящие», «черновики» и «корзина» была одна, названная просто – «сука». Испытав легкий шок, Клара открыла ее. Там было не менее пятисот сообщений, присланных в течение последнего года с разных аккаунтов, подчас по пять штук за день – тут было отчего разинуть рот. Она начала кликать по ним и читать одно за другим.
Видел меня сегодня, Люк? А я тебя «да». Смотри в оба!
И:
Я тебя знаю, Люк. Я знаю, кто ты и что ты сделал. Тебе удалось одурачить почти всех, но только не меня. Мужчинам, подобным тебе, меня не одурачить.
Как поживают родители, Люк? Как Оливер и Роуз? Они знают правду о тебе – твоя семья, твои друзья, твои коллеги? А твоя маленькая подружка… или она слишком тупа, чтобы что-либо просечь? Долбаная идиотка, но и она скоро обо всем догадается.
Затем:
Женщины для тебя ничто, верно, Люк? Мы здесь для твоего удобства – перепихнуться, поиздеваться, использовать и переступить через нас. Мы для тебя как одноразовая посуда. Ты думаешь, что неприкасаем, что тебе все сойдет с рук? Подумай еще, Люк.
Следующее:
Что они скажут о тебе на твоих похоронах, Люк? Попрощайся со всеми, конец близок.
Последнее сообщение было отправлено несколько дней тому назад.
Иду за тобой, Люк. До скорого.
Так это женщина? Выходит, он знал уже несколько месяцев, знал и ничего ей не сказал, даже словом не обмолвился о сообщениях. Интересно, имел ли Люк представление о том, кто она. Уж ей-то было известно о нем многое – имена родителей, место работы, почти каждый его шаг. Была ли она тем человеком, кто взломал их квартиру, подбросил снимки, письма? В голову закралась совсем уж сумасшедшая мысль, что все происходящее – розыгрыш. Кто-то из его друзей решил сыграть с Люком изощренную шутку. Но тогда где же Люк, где он? Иду за тобой, Люк. До скорого.
Клара пребывала в глубокой задумчивости, когда звонок домофона разрезал тишину; она подскочила от неожиданности и страха.
3
Мы очень долго ждали ребенка. Годы и годы. Врачи не могли нам объяснить. Не находили ни одной причины, почему у нас с Дагом ничего не получалось. «Бесплодие неясного генеза» – единственное, что нам сказали. Кажется, создать семью легко, но если потом тебя лишают ее, крадут будущее, о котором грезил, – это похоже на смерть. Я всегда хотела быть матерью. Когда школьные друзья шли учиться в университет или находили работу в центре Лондона, я знала, что это – не мое. Я не стремилась делать карьеру, покупать большой дом или иметь много денег. Мне хватало нашего коттеджа в деревне, где я выросла, строительного бизнеса Дага. Я лишь мечтала о детях, как и Даг.
Обычно я встречалась со своими бывшими одноклассниками, когда они приезжали в деревню на праздники. Я понимала, что была для них женщиной без амбиций, одетой в вещи, купленных на рынках, видела в их взглядах недоумение – или намек на превосходство, когда они осознавали мое нежелание походить на них. Меня это не волновало. Я знала, что буду счастливой, когда моя мечта осуществится.
Год за годом, женщина за женщиной… ситуация начала меняться. Они начали меняться. К тридцати годам то одна, то другая стали приезжать на выходные с младенцами на руках. К тому времени я пыталась забеременеть в течение нескольких лет, многие, многие месяцы глотала разочарование, но ничего меня так не ранило, как этот бесконечный парад детей девушек, с которыми я когда-то ходила в школу.
Потому что я видела по лицам, как это переменило их. Как буквально за одну ночь все, что определяло смысл их существования – красивые шмотки, карьера, удачливые мужья – вдруг отошло на второй план в сравнении с тем, чем они сейчас обладали. И это были не физические изменения, не пятна молока на одежде и не утомленные лица, не усталость от навалившейся ответственности, не принадлежность к некому новому сообществу и даже не материнская преданность, которую они испытывали. В их глазах читалось новое сознание, и это было тем, я так думаю, что меня особенно ранило. Казалось, они перешли в другое измерение, где жизнь приносила удовлетворение и была наполнена смыслом на непостижимом для меня уровне. Чувства зависти и безысходности, которые я испытывала, опустошали.
Насколько мне известно, многие женщины счастливы и без детей; они ведут вполне полноценную жизнь, в которой нет места ребенку, но я не из таких. Сколько себя помню, я всегда мечтала только об одном – иметь семью.
И когда наконец-то… наконец-то чудо произошло – это было самое удивительное, радостное событие, которое только можно было представить. Меня наполнило редкое чувство невыразимого восторга, когда я впервые взяла Ханну на руки. С самого начала мы с Дагом очень сильно полюбили Ханну. Мы многое принесли в жертву, ждали ее так долго… так бесконечно долго.
Не помню точно, когда появились первые сомнения. В первое время я себе в этом не признавалась. Все списывала на усталость, стресс материнства и сотню других вещей вместо того, чтобы взглянуть правде в глаза. Я никому не рассказывала о своих волнениях. О своих страхах. Я говорила себе, что этот здоровый и красивый ребенок был нашим – вот и все, что имело значение.
А теперь я знаю. Удивительным образом я и тогда знала, что что-то было не в порядке с моей девочкой. Безошибочный природный инстинкт, наподобие того, что помогает животным чувствовать опасность в своей среде. Тайком я сравнивала ее с другими малышами – в клинике, в клубах матери и ребенка, в супермаркете. Я наблюдала за их реакциями, выражением глаз, за тем, как менялись эмоции на их личиках, а потом смотрела в красивые большие карие глаза Ханны и ничего там не находила. Ум – да, за него я никогда не переживала, но эмоции – нет. Никакого проявления чувства с ее стороны. Я расточала любовь, но она словно не доходила до Ханны, струясь и соскальзывая с нее, как капли воды с дождевика.
Когда я рассказала о своих опасениях Дагу, он с легкостью их отмел. «Она просто спокойная, вот и все, – сказал он – позволь ей быть собой, дорогая». И я позволила себе расслабиться, увериться в его правоте, в том, что Ханна была в порядке, а страхи на ее счет существовали только в моем воображении. Но незадолго до ее трехлетия случилось нечто, что уже и Даг не мог игнорировать.
