Ночь, которой никогда не было (СИ) - Малиновская Елена Михайловна (читать книги полностью .txt) 📗
— За что ты извиняешься? — спустя вечность, наполненную моим страхом того, что Норберг уйдет, спросил он.
Вместо ответа я лишь пожала плечами. За все, наверное. За то, что эти годы каждый свой сон проводила у дверей его дома, не смея постучаться. За то, что где-то в глубине своего глупого наивного сердца продолжаю надеяться на чудо, которое позволит нам когда-нибудь быть вместе. И все мои мысли, все мои мечтания — как тончайшие нити, связывающие наши судьбы воедино. Наверное, это самая худшая из всех возможных пыток. Знать, что счастье так близко, но не сметь отдаться во власть эмоций.
— Знаешь, Алекса, на самом деле мы виноваты оба, — вдруг негромко сказал Норберг. Поднял было бокал ко рту, но тут же опустил его, так и не сделав глотка. Взглянул на меня, и я заметила, как уголки его рта дрогнули в печальной улыбке. Тихо сказал: — Ведь все эти годы я догадывался, что ты стоишь там. Каждую ночь обещал, что уж сегодня-то точно выйду к тебе, обниму и не дам уйти. Но постоянно трусил.
— Трусил? — удивленно переспросила я.
Н-да, Норберг выбрал очень странное определение для своего поведения. Кем-кем, а трусом его точно назвать нельзя.
— Да, трусил, — грустно признался Норберг и все-таки сделал крохотный глоток из бокала. — Боялся, что ты кинешь мне в лицо какое-нибудь оскорбление и навсегда уйдешь. Пока я чувствовал твое незримое присутствие за дверью, я точно знал, что ты еще помнишь обо мне. И, наверное, вспоминаешь...
Он не закончил фразу. Да это было и не нужно. Я без проблем поняла, о чем он говорит.
Вспоминала ли я эти годы Норберга? О да. Каждый день. И, не буду скрывать очевидное, эта память о нем изрядно скрашивала серость и обыденность наступившей размеренной жизни, наполненной заботой о детях и муже. Я так долго мечтала о спокойствии, но когда оно наконец-то наступило, то вдруг начала жалеть об утраченных приключениях. Правда, никогда не осмелилась бы признаться в этом даже себе.
Я в свою очередь тоже пригубила бокал. Пряный и неожиданно крепкий напиток приятно обжег нёбо. Затем я устремила взгляд в камин, где медленно умирало пламя. Изредка оно еще выпускало длинный оранжевый хвост, но дрова почти прогорели. Совсем скоро огонь погаснет. И это значит, что ночь подходит к концу.
И в самом деле, тьма, клубящаяся по углам комнаты, начала сереть. Магическая искра еще ярко горела под потолком, но вскоре нужда в ее услугах иссякнет.
— Пора возвращаться.
Я так и не поняла, сказала ли это вслух, или только подумала. Но Норберг вдруг с такой силой стиснул руку, что раздавил хрупкий фужер. Осколки блестящим водопадом упали на пол, а его ладонь окрасилась в красный от вина, щедро смешанного с кровью.
— Что ты делаешь?! — закричала я, не заметив, как оказалась рядом.
Норберг поднес ладонь к лицу, словно не веря, что поранился. Нахмурился, задумчиво наблюдая, как кровь течет по коже, пропитывая лацкан его белоснежной рубашки.
— Это надо перевязать, — решительно проговорила я. Наклонилась и безжалостно оторвала длинную полосу от подола платья. Демоны с ним! Оно мне никогда особо не нравилось.
Но когда выпрямилась — комната вдруг покачнулась перед моими глазами. Закружилась, погружаясь в темный водоворот небытия. И я проснулась.
Вздрогнула и открыла глаза, уставившись в окружающую меня темноту и слыша ровное дыхание спящего рядом мужа. Стыдно признаться, но первым моим чувством была досада. Как жаль, что все закончилось! Норберг ведь обещал, что переговорит с Феланом. А значит, мы вряд ли больше встретимся.
Я перевернулась было на другой бок в отчаянной попытке заснуть и вернуться. Но в колыбели, приставленной к нашей общей кровати, тоненько запищала Рия, моя младшая дочь. И я с усталым вздохом села, осознав, что ночь для меня закончилась.
Кстати, я почти не удивилась, когда позже этим же утром обнаружила, что подол моего домашнего платья порван. Но обдумать этот факт как следует не успела, захваченная вихрем домашних забот и хлопот.
Вечером я ложилась спать с тяжелой мыслью о том, что сказка закончилась. Больше я не буду стоять под дверьми дома Норберга. И больше я не буду чувствовать, что здесь меня все еще ждут.
И тем большим было мое удивление, когда я вдруг обнаружила, что вновь стою на улице подле знакомого дома и вновь льет проливной дождь.
— Иди.
На сей раз Фелан не стал мучить меня ожиданием, а появился сразу. Судя по всему, блондин был очень зол. С тихим шелестом над нами распахнулось заклинание, защищающее от дождя, поэтому я не успела вымокнуть как следует.
— Иди к нему! — с напором повторил Фелан, и его зеленые глаза раздраженно засверкали, как у кошки, которая случайно выпустила из когтей полузамученного мышонка, а тот вдруг сделал отчаянный рывок и спрятался в норе.
— Я думала, Норберг поговорит с тобой... — растерянно начала я, не ожидая такого поворота.
— И он поговорил, — заверил меня Фелан, многозначительно потерев багрово-черный синяк, разлившийся по его опухшей от свежего удара скуле. Хмыкнул, уже спокойнее добавив: — И все равно я не позволю своему младшему брату сходить с ума и мучиться из-за какого-то пустяка. Я буду приводить и приводить тебя сюда, пока вы, наконец, не обсудите все свои проблемы. И не думай, что я стараюсь ради него. Прежде всего я стараюсь ради себя, потому что его боль — это моя боль. И мне уже надоело чувствовать себя самым несчастным человеком в мире. Это... это утомляет и досаждает. Мне даже секс перестал приносить прежнюю радость и наслаждение. Теперь вместо того, чтобы полностью отдаться процессу и получить удовольствие, я переживаю — как там Норберг. Промолчу уж о том, что сам он, по-моему, спал с женщиной целое столетие назад. Еще до встречи с тобой.
Я покраснела от смущения. Ну вот, Фелан в своем репертуаре. Как он может так спокойно обсуждать настолько интимные и личные проблемы? И, в конце концов, мне совершенно неинтересно, когда и с кем там Норберг в последний раз занимался любовью.
— Лукавишь, — без малейшего стеснения ответил на мои мысли Фелан. — Всем женщинам это интересно. Впрочем, как и мужчинам. Секс правит миром. Секс и деньги. Но деньги людям обычно нужны лишь для того, чтобы купить секс.
Теперь мои уши пылали настолько невыносимым огнем, что я не удивилась бы, если бы они осветили всю улицу подобно факелу.
— И в любом случае ты почувствовала себя польщенной. — Фелан вдруг так резко нагнулся ко мне, что я шарахнулась в сторону, испугавшись, что он может ударить меня. Точнее — попыталась это сделать, потому как мгновением раньше на мою талию легла рука блондина, с легкостью остановившая мое порывистое движение.
— Иди к нему, — прошипел Фелан и с такой силой стиснул пальцы на моем боку, что тем самым заставил меня негромко застонать. Но не обратил на это ни малейшего внимания, с нажимом продолжив: — Иди к нему, Алекса! И не вздумай уйти, пока вы не выясните все свои проблемы. Меня уже достала эта ситуация! Я хочу вновь любить женщину, которая волею случая окажется в моей постели, и чувствовать, что все мои мысли принадлежат ей, пусть и на такой краткий момент. Мне уже надоело во время столь ответственного занятия думать о брате! Это как-то... не очень красиво и уместно. Эдак и импотентом стать можно.
Н-да, у любой эмоции есть предел. И смущение явно не стало исключением. В этот момент я поняла, что покраснеть сильнее вряд ли сумею при всем желании.
Что мне оставалось делать? Лишь последовать приказу Фелана. И я обреченно побрела в сторону знакомого дома, мученически шаркая ногами.
На сей раз мне пришлось долго барабанить в дверь, прежде чем она открылась. А когда это все-таки случилось, я не сумела сдержать удивленного вздоха. Потому что Норберг, появившийся на пороге, выглядел немного необычно.
Я привыкла, что ректор гроштерской академии колдовских искусств в любое время дня и ночи всегда аккуратно причесан и одет. Но сейчас Норберг явно позволил себе немного расслабиться. Ворот его рубашки оказался расстегнут, волосы растрепаны, а в руке менталист держал початую бутылку вина.
