Ангелы - Кейс Мариан (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗

Я могу обходиться без шоколада несколько недель. Ну ладно, не недель, дней. Но стоит мне съесть кусочек, как хочется еще. Покрытый пылью батончик, съеденный во время обеда, разбудил мой шоколадный голод. Я увидела в холодильнике коробки с домашними трюфелями и решила поддаться порыву, чтобы дьявол перестал нашептывать мне на ушко «купи-купи», и приобрела одну.

Кто знает, как бы все сложилось, если бы я переборола соблазн. Неужели такая несущественная вещь, как коробка шоколадных конфет, изменила весь ход моей жизни?

Гарв был уже дома. Мы осторожно поздоровались. Ни один из нас не ожидал, что мы проведем этот вечер наедине друг с другом. Словно мы зависели от Элейн и Лайма, и они должны были разрядить эту странную атмосферу между нами.

– Только что звонила Донна, – сообщил Гарв. – Она перезвонит тебе завтра на работу.

– Какие последние известия на ее любовном фронте?

Личная жизнь Донны была беспорядочной, но захватывающей. И я на правах лучшей подруги давала ей советы. Это обязанность лучших подруг. Но часто она консультировалась и с Гарвом, чтобы услышать «мужскую точку зрения». Мой муж оказался настолько полезен, что она дала ему прозвище Доктор Любовь.

– Робби хочет, чтобы она перестала брить подмышки. Он думает, что это сексуально. Но Донна боится, что станет походить на гориллу.

– И что ты посоветовал?

– Ну, нет ничего плохого, если у женщины волосатые подмышки…

– Это точно!

– Но если ей совершенно не хочется, то ей стоит сказать: «Дорогой, я перестану брить подмышки, если ты начнешь носить женские трусики». Как говорится, что соус для гусыни, соус и для гусака.

– Ты просто гений! Правда!

– Спасибо.

Гарв стащил с себя галстук, перебросил его через спинку стула, потом взъерошил руками волосы, стирая остатки бизнес-Гарва. На работе его волосы всегда были аккуратно уложены, как у членов Лиги Плюща: [1] коротко подстриженные на затылке и зализанные назад. Но в свободное время челка свисала на лоб.

Есть такие мужчины, при первом же взгляде на которых возникает ощущение, что вас стукнули молотком по башке. Гарв не из их числа. Он скорее относится к тем, на кого вы можете денно и нощно смотреть на протяжении лет двадцати, а потом однажды проснетесь и подумаете: «Боже мой, да он же милашка, как я раньше этого не замечала?»

Его явным преимуществом был рост. Но я и сама высокая, так что никогда не сообщала всем и каждому: «Ах, вы только посмотрите, как он возвышается надо мной!» Тем не менее я могла носить каблуки рядом с ним, а это ценно. Моя сестрица Клер вышла замуж за парня одного с ней роста, и ей приходилось носить туфли без каблуков, чтобы у муженька не развился комплекс неполноценности. А она была просто без ума от красивых туфель. Правда, потом он ей изменил и бросил ее. Все, что ни делается, все к лучшему.

– Как на работе? – спросил Гарв.

– Как обычно, все ужасно. А у тебя?

– Хуже, чем обычно. Я провел прекрасные десять минут между четырьмя пятнадцатью и четырьмя двадцати пятью, когда стоял на пожарной лестнице, притворяясь, что еще курю.

Гарв работает экспертом – статистиком страховой компании, так что он – легкая мишень для тех, кто обвиняет его в скучности. Когда вы видите его впервые, то можете по ошибке принять его спокойствие за вялость. Но, по моему мнению, нельзя ставить знак равенства и объявлять, что человек, обрабатывающий большой объем цифровой информации, однозначно зануда. Самый скучнейший человек, которого я встречала, был бойфренд Донны, писатель-тупица Джон. Большего зануды вы представить не сможете. Как-то раз мы пошли поужинать, и Джон превзошел все мыслимые границы, нагнав на нас смертельную скуку своими громогласными монологами о других авторах. Получалось, что все они – показушные ублюдки, которым платят много больше, чем они заслуживают. Потом он добрался до меня и стал расспрашивать, что я думаю о том, о другом, о третьем. Он углубился в расспросы, словно был моим гинекологом.

– Что ты чувствуешь? Тебе грустно? А с этого места чуть подробнее? У тебя разбито сердце? Ага, это уже что-то!

После этого он поспешно смылся в туалет. Я знала, что он записывает там все, что я сказала, себе в блокнот, чтобы использовать в своем романе.

– Ты не должен завидовать Лайму из-за этого телевизора с плоским экраном, – сказала я, с радостью притворившись, что списываю подавленное настроение супруга на то, что у его приятеля больше техники, чем у него. – Ведь он же свалился на Лайма! Можно было поставить его и пониже.

– Ах! – Гарв пожал плечами так, как он обычно делает, когда его что-то волнует. – Меня это не волнует.

Он с упоением обсуждает с Донной ее проблемы, но стоит вам завести речь о его чувствах, даже если они касаются всего-навсего чужого телевизора, то нежелание говорить на эту тему не укроется от ваших глаз.

– Ты хоть знаешь, сколько он стоит? – выпалил Гарв.

Разумеется. Каждый раз, когда мы выбираемся в центр вместе, мы непременно заскакиваем в торговый центр «Браун Томас», прямиком мчимся в отдел бытовой техники и стоим перед вышеупомянутым телевизором, наслаждаясь его великолепием, к которому можно приобщиться всего за каких-то двенадцать тысяч фунтов. Хотя Гарв и хорошо зарабатывает, но его зарплата не сравнится с зарплатой Лайма, в которой нулей не меньше, чем цифр в телефонном номере. Нам нужно выплачивать высокие проценты по кредиту за дом. Прибавьте к этому обслуживание двух наших машин, любовь Гарва к компакт-дискам и мою страсть к кремикам и сумочкам. Короче, денег на плоские экраны уже не хватает.

– Не вешай нос! Он же наверняка сломался, когда свалился. Кроме того, недалек тот день, когда у тебя будет такой же.

– Думаешь?

– Конечно. Вот только закончим обставлять дом.

Мои слова достигли цели. Он, подпрыгивая, подошел ко мне и помог выгрузить покупки. И тут ЭТО случилось.

Гарв достал коробку трюфелей, которую меня науськал купить сам дьявол, и воскликнул:

– Эй, смотри-ка! – Его глаза засияли. – Снова эти конфеты. Они что, преследуют нас?

Я посмотрела на него. Потом на коробку. Снова на него. Я понятия не имела, о чем это он.

– Ну же, ты знаешь, – игриво сказал Гарв, продолжая стоять на своем. – Мы ели эти же конфеты, когда….

Тут он резко замолчал. Я выгнула бровь, выказывая любопытство, и пристально посмотрела на него. Он в свою очередь вытаращил глаза на меня. И совершенно неожиданно случилось следующее. Шаловливый огонек в его глазах погас, уступив место страху. Даже нет, ужасу. И мои мысли еще не успели оформиться и улечься по полочкам, как я поняла. Он говорил о ком-то другом, о каком-то интимном моменте с другой женщиной. И это было недавно.

Я почувствовала, что падаю, и у меня было ощущение, что буду падать вечно. Но я резко заставила себя остановиться. И поняла еще кое-что. Я не могу. Не в состоянии наблюдать, как мой брак не только движется по спирали вниз, но еще и захватывает других людей, утягивая их в водоворот.

Мы не могли пошевелиться от этого шока. Наши глаза встретились, я молча умоляла его что-нибудь сказать. Больше всего на свете мне нужно было, чтобы он мне объяснил. Пусть все это кончится. Но на его лице все еще лежала печать ужаса, точно такого же, какой чувствовала и я.

– Я… – промямлил Гарв и запнулся. Внезапно сильнейшая боль пронзила меня где-то в районе зуба мудрости. Я как сомнамбула вышла из комнаты.

Гарв за мной не пошел, остался на кухне. Не слышно было ни звука. Думаю, он так и стоял там, где я его оставила. Уже этим он, казалось, признавал свою вину. Я все еще пребывала в кошмарном сне и сквозь пелену этого сна взяла в руки пульт и включила телевизор. Я ждала пробуждения.