Тьма придет за тобой - Осипова Татьяна (полные книги TXT) 📗
Снова узкая лестница и множество ступеней. Анна знала, где Римма хранит ключ. Он лежал на подоконнике, под цветочным горшком, именно там она оставляла его для Тэо. Дыхание становилось учащенным, страх и страсть боролись между собой, пока наконец Анна не открыла дверь комнаты Риммы.
Странно, эта комната не была похожа на обитель простой девушки. Богатое убранство скорее говорило о том, что Римма что-то хочет скрыть под маской простушки, которой всегда казалась. Или хотела казаться. Дверь захлопнулась, Анна посмотрела на ключ, который был у нее в руке. Она не увидела замочной скважины, понимая, что сама не сможет выйти отсюда. Страх и стыд заставили ее покрыться потом, Анна огляделась, в поисках места, где можно было спрятаться, ее сердце колотилось так, словно было готово вырваться из груди. Тишина сковала ее своим покрывалом, словно кандалами, Анна не могла сделать и шагу, чувствуя, что сейчас упадет, уже жалея о своем поступке. Двигаясь по комнате, она отметила, что все здесь выглядит таинственным и в некотором смысле жутким. Драпировка красного цвета венчала ложе – огромную кровать, на которой были богатые простыни и подушки с вышитыми на них непонятными символами. Темные свечи, хранившие запах чего-то сладкого, возбуждающего, пугающие картины с любовными играми, перемешивающимися со сценами насилия и изображением самого дьявола. Анна отступила назад, понимая, что Римма не просто служанка, но зачем ей Тэо? Или для чего Тэо нужна Римма? Анна попыталась вспомнить, когда горничная появилась в их доме и не смогла. Пугающие образы, мягкий ковер под ногами, запах ароматизированных свечей. Анна закрыла глаза и поняла, что уже видела эту комнату, которая тогда не пугала ее. В ней она получала наслаждение, здесь ее никто не отвергал, услаждая все немыслимые фантазии.
Звуки шагов заставили ее вздрогнуть, посмотрев по сторонам, Анна не нашла ничего лучшего, как спрятаться за портьерой, которая отлично скрывала ее от посторонних глаз. В комнату вошла Римма, подозрительно посмотрев под ноги, подняла ключ, который Анна по своей неосторожности выронила из рук. Анну начала бить дрожь, и она никак не могла ее унять. Страх и любопытство, желание и страсть, сплелись воедино в юной душе, успевшей пригубить напиток, что зовется пороком, и что так пьянит разум и чувства. Анна винила себя в своей распущенности, в том, что добром все это не кончится, пока не увидела, как Римма, начала раздеваться. Женщина зажгла свечи и принялась натирать свое красивое, полное тело какой-то ароматной мазью. Анне показалось, что ее кожа начинает светиться, и от действия этой мази Римма стала похожа на волшебную фею. Она почувствовала, как ей хочется выйти и прижаться своим телом к прекрасной груди Риммы, которая была так хороша в своей наготе и была сравнима с богиней, спустившейся с небесных чертогов. Анна чувствовала, как аромат свечей заполняет ее легкие, образы вокруг начинают выглядеть иначе, они дышат, живут, неподвижные, прежде, предметы. Время останавливается, оставив терпкий привкус, похожий, то ли на вино, то ли на кровь, а возможно на звездную пыль.
Анна закрыла глаза, находясь в полудреме, потом услышала голоса, и это привело ее в чувства.
– Как ты думаешь, она ни о чем не догадывается? – спросила Римму мать, опускаясь рядом с ней на кровать, – помоги мне снять это.
– Погоди немного, я приготовила ванну, – улыбнулась Римма, – рано или поздно, Анна все поймет…
– Я заметила, она начала странно вести себя… надеюсь, это не твои проделки?
– Что ты, – Римма коснулась губ матери Анны, – я бы не посмела без твоего согласия.
Анна поморщилась и, вжавшись в стену, почувствовала, что-то за спиной, словно стена состояла из живой плоти. Бежать было некуда, она чувствовал пульсацию, исходившую от стены и, незаметно для себя, успокоилась, возвращаясь к истоме, которая была ей так приятна. Теперь Анна снова улыбалась, видя, как в комнату вошел Тэо. Она понимала, что ее место рядом с ними, ей так не хватало его ласк, она ощущала порами запах страсти, витавший, над ложем с шелковыми простынями кровавого цвета. Она смотрела на переплетение тел, видела их лица, которые принимали разные образы, смешиваясь с реальностью – Римма становилась Тэо, ее мать становилась Риммой, их тела становились пластичными и аморфными, словно, перетекая из одного сосуда в другой. Анна чувствовала на своей груди прикосновения пальцев Тэо, губы Риммы и своей матери, которые больше смущали ее, чем были отвратительны. Она видела эти руки, которые вытянулись из стены, к которой она прижалась. Множество рук ласкали ее, расстегивая пуговицы, молнию, разрывая остатки одежды на части. Еще немного, и она чуть не вскрикнула. Сознание помутилось, то ли от аромата свечей или от оргазма, который растекался, словно липкий мед, по коже. Она посмотрела на руки, сжимавшие ее тело, ласкавшие ее в самых потаенных местах, своими длинными пальцами без ногтей. Они напоминали руки тряпичных Кукол, такие мягкие, будто бы набитые поролоном.
– Иди к нам, Анна, – звали ее голоса, она видела, как на ладонях, ласкающих ее рук, появились рты, которые жадно целовали ее дрожащее от волнения тело. Они говорили с ней голосом Тэо и Риммы, голосом матери и голосами многих. Это был зов плоти и крови, которая смешалась на огне, что разгорался в сердце девушки. Она видела, как Римма протянула руку, отодвинув портьеру, в ее глазах горел дьявольский огонь, но это уже не останавливало Анну, ей больше не было страшно. Тэо притянул ее к себе, впиваясь в ее губы, жарко, с животной страстью. Анна тонула в ласках и удовольствии, забыв, кто они, забыв себя, отдав свое тело и душу на пиршество демонам. Сладкий запах. Горячее дыхание Тэо, который склонился над ней, целующиеся мать и Римма, все завертелось в огненной карусели, Анну словно затянуло в разноцветный обжигающий водоворот, где влечение рождает новую страсть, удовольствие порождает всплеск наслаждения, – все это длится бесконечно…
Утро. Анна медленно открыла глаза, на мгновение забыв ночь, когда она переступила запретную черту. Кровосмешение. Она посмотрела на спящую Скэрри, нет, это не ее мать, теперь она казалась чужой, неприятной, словно окунувшаяся в грязь. Римма лежала в другой стороне, сжимая руками подушку, ее длинные волосы разметались спутанными прядями и, теперь она не была похожа на богиню.
– Теперь ты стала частью нас, – от голоса Тэо она вздрогнула и натянула на голое тело шелковую простыню цвета крови. Мурашки пробежали по спине, Анне хотелось лишь одного – забыть о том, что произошло в эту прОклятую ночь.
– Я знаю, – Тэо поманил ее к себе рукой, и Анна, не в силах противиться, приблизилась к нему, – теперь ты отправишься в Англию, где с тобой встретятся мои люди.
– Но, я не…
– Тс-с, – он приложил указательный палец к ее губам, нежно касаясь большим пальцем ее нижней губы, – теперь ты часть нас и будешь служить одному хозяину. Не сопротивляйся, Анна, тебе же было хорошо, ты сама этого хотела, ты всегда этого желала, а глупые предрассудки говорят тебе, что ты совершила что-то дурное.
– Моя мать… я не могу….
– Анна, эта женщина больше не твоя мать, она такая же, как ты, вы все мои жены, ты чувствовала их дыхание, смотри, – он подошел к стене и, отодвинув портьеру, показал Анне на стену. Девушка с ужасом и отвращением увидела на ней десяток застывших фигур, их лица были искажены гримасами безумцев, они были слепы, словно жители подземелья. Их белые тела, точно из извести, все еще двигались, а немыслимые позы были отталкивающими. Анна почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота, она опустила глаза и увидела на своих ногах и животе засохшую кровь, царапины и порезы. Опустившись возле кровати, она с ужасом осознала, что произошло с ней, и ей захотелось одного – умереть.
– Я уеду…. открой дверь, мне нужно одеться.
– Не спеши, – Тэо провел пальцами по ее спине, – тебе больше нечего искать, нечего бояться. Твои сестры скоро проснуться, и вы должны вместе встретить это время. Время, когда ты стала принадлежать моему хозяину, – его глаза вспыхнули желтым светом, – не надо бояться, вспомни, что ты чувствовала, – он провел руками по ее бедрам и животу. На какое-то мгновение возбуждение прикоснулось к коже девушки, она вздрогнула, непонимающе смотря на Тэо, который уже не был человеком.
