Кир Булычев. Поселок. Подземелье ведьм - Булычев Кир (книги онлайн полностью TXT, FB2) 📗

На поле, за сараями, некрасивой грудой лежал воздушный шар. Горелка шипела и нагоняла теплый воздух внутрь шара. Но работала она в четверть мощности. Сергеев, который командовал шаром, не хотел рисковать.

Шар был похож на большого горного слона — бесформенную громаду плоти, чуть шевелящуюся во сне. Еще на рассвете шар был просто большим куском тряпки, отдельно сеткой, отдельно корзиной. Все изменилось. Шар оживал.

Коза с козлятами опасливо замерли в стороне.

Когда Олег подошел, Сергеев, стоявший у корзины, спросил:

— Прибавим пламя?

Он обращался к Олегу, как к равному. Он тоже признавал, что шар — собственность Олега, как зеркальце — собственность Марьяны. Но это не означало, что зеркальце не принадлежит всем. Ведь не могло же Марьяне прийти в голову отказать, если кому-то понадобилось зеркало?

— Мы потом тоже полетим? — спросила рыжая Рут.

Все лица казались очень четкими, словно Олег смотрел на них сквозь увеличительное стекло. Вот бежит Марьяна с банкой клея — она заметила, что где-то шов пропускает воздух.

Вот большая Луиза, громоздкая, толстая женщина с отекшим лицом, поправляет ветку, вылезшую из корзины.

Шар вздрогнул, будто вздохнул, и как-то сразу стал круглее.

Олег нагнулся, проверяя, надежно ли он прикреплен к земле.

К кольям, глубоко вбитым в землю, были привязаны веревки. А близко от корзины в землю был закопан гнутый штырь из железного дерева — якорь. Рядом канат, сложенный аккуратными кольцами.

Шар еще раз вздохнул. Теперь он был почти круглым и касался земли лишь в одном месте.

— Я залезу в корзину? — спросил Олег у Сергеева, и голос его неожиданно сорвался.

Он испугался, что другие заметят его волнение и будут смеяться. Про себя он подумал: «Я не Наполеон. Я хочу необыкновенных дел, а не завоеваний. Я не хочу, чтобы из-за меня люди ели из походных кухонь и стреляли из пушек. Люди движутся не потому, что я того хочу, но, если им будет лучше от моих дел, я буду рад».

— Рано еще, не улетит, — остановил его Сергеев. Он не засмеялся.

Неожиданно шар приподнялся, оторвался от земли, но тут же опустился вновь. Крупная сетка врезалась в его тело, и тонкая оболочка пузырями вылезла в ячейки.

— Лучше бы материал был пожестче, — сказал Вайткус. — В будущем обратимся к опыту дирижаблей.

— К какому опыту? — Олег вдруг понял, что дирижабль для него — пустое слово.

— Если промазать шар тонким слоем клея, — сообщил Вайткус, почесывая бороду, — то он станет жестким.

— Что же ты раньше не сказал? — До Олега дошла красота этой мысли, и он обиделся на Вайткуса, что тот скрыл от него такую прекрасную мысль.

— Я только сейчас подумал.

— Это увеличило бы вес, — напомнил Сергеев.

Тут шар окончательно оторвался от земли и криво, под углом к корзине, поднялся вверх.

Олег не стал ждать. Он перелез через край корзины и встал в ней, крепко держась руками за борт.

Корзина была невелика, диаметром полтора метра и высотой по пояс. В середине ее умещался еще запас топлива и несколько мешков с песком — в каждом шаре обязательно должен быть балласт.

Шар медленно шевелился над головой, и до нижнего обода, под которым приделана горелка, несложно дотянуться рукой. Олег потрогал канаты, крепившие корзину к ободу. Канаты были крепкими.

Корзина стояла на земле, можно было легко перемахнуть через ее край и встать на мягкую молодую траву, но Олег ощущал некую отчужденность от всех, кто стоял рядом, как будто все остальные люди были уже далеко внизу.

Корзина дернулась, шар натянул канаты, стараясь поднять ее в воздух.

— Полетит, полетит, отвязывайте! — закричала рыжая Рут.

— Молчи, — оборвал ее Сергеев. — Рано.

Олег, запрокинув голову, смотрел на шар. Он был так громаден, что закрывал половину неба. И был некрасив — неровно склеен, пузырист, веревки как-то неудобно и неловко стягивали его, полупрозрачная белесая оболочка отражала траву и кривые домики поселка. И в то же время в этой нелепой громадине чувствовалась странная сила, которая была и в медленных настойчивых попытках вырваться, оторваться от земли, и в том, как натягивались веревки, державшие корзину, и в том, как гудела горелка и ее гудение увеличивалось и гулко растворялось в чреве шара.

Теперь шар был точно над головой, и канаты сильно натянуты. Олег отвлекся, глядя на шар, и не сразу увидел, что по сигналу Сергеева его помощники наклонились над кольями, к которым привязаны веревки.

— Готовься, Олежка, — предупредил Сергеев. — Сейчас будем отпускать. Крепче держись. Может дернуть.

— Держусь, не беспокойся! — крикнул Олег, глядя, как Вайткус склонился совсем близко — можно дотронуться до спины, — отвязывает узел.

Но тут же Олег чуть было не вывалился наружу.

Как ни старался Сергеев, чтобы все веревки отпустить одновременно, силы его помощников были далеко не равны. Вайткус уже отвязал веревку и крепко держал ее. Дик выпрямился, чуть улыбаясь и показывая всем своим видом, что он принимает участие в несерьезной забаве. Свой канат он держал не очень крепко, шар, хоть и большой, не казался ему сильным. С другой стороны корзины Луиза и Эгли чуть замешкались, отвязывая узлы. Шар как будто ждал этого, с одной стороны веревки еще крепко держатся за землю, но с другой-то уже освобождены, дождался легкого порыва ветра, который пришел к нему на помощь, и как следует дернул.

Вайткус почувствовал рывок и, будучи готов к нему, повис всем телом на веревке, но другая веревка резко дернулась вверх, разодрав ладони Дика, и вырвалась, отбросив его на землю. Он тут же по-звериному перевернулся через голову, вскочил и бросился, чтобы подхватить веревку, но было поздно: корзина, которую шар резко накренил, рванувшись в сторону, завалилась набок, Олег упал, ударившись о бак с топливом, на него навалились мешки с балластом. Корзина отбросила в сторону большую Луизу, придавила Эгли, шар еще раз поднатужился, качнулся в сторону, отбросив Вайткуса, вырвал из земли остальные веревки и с кольями, болтающимися в воздухе, резко пошел вверх.

Корзина болталась под ним, как невесомый жучок.

Все это заняло несколько секунд, которые были полны треском, криками, уханьем воздуха.

И тут же наступила тишина, короткий период тишины, в котором был слышен только тихий плач Фумико: она на всякий случай начала плакать еще до этих событий, потому что боялась за Олега.

Молчали все, даже тетя Эгли, которой оцарапало корзиной руку, и Луиза, все еще лежавшая на земле, и Сергеев, и Вайткус, и даже дети. Все смотрели вверх, потому что там, в корзине, был Олег.

Мать Олега, единственная из всех, зажмурилась, потому что с убийственной ясностью представила себе, как тело ее сына падает из корзины и летит, растопырив руки, к земле.

А для Олега все прошло очень быстро: в одно мгновение он упал внутрь корзины и на него, как душный зверь, навалился мешок с песком. И в следующее мгновение он понял, что летит, что ничего под ним нет, что земля где-то очень далеко, потому что корзина раскачивалась свободно и легко и сквозь щели в прутьях он видел свет.

Он очень осторожно, охваченный страхом высоты, поднялся на четвереньки, ощущая в то же время, что корзина раскачивается все меньше и шар все увереннее тянет ее вверх.

И пока Олег поднимался на ноги, к нему возвращались ощущения, словно органы чувств по очереди включались, сообщая ему, что происходит вокруг. Шипела горелка, гоня внутрь шара горячий воздух, скрипели веревки, елозили по оболочке, поскрипывали ветки корзины, по которым он ступал. И снизу доносился тонкий детский плач.

Наконец Олег смог подняться. Он крепко взялся за край корзины и уже готов был выпрямиться, но, к счастью, не успел, потому что корзину резко дернуло, так, что Олега чуть не выкинуло вверх. И он не сразу догадался, что вытравился весь канат, которым корзина была привязана к якорю.

Движение шара вверх прекратилось, хотя он продолжал попытки вырваться, и от этого корзина вздрагивала и пошатывалась.