Варяг. Обережник - Мазин Александр Владимирович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT, FB2) 📗
«А я бы никогда не догадался, что мечом можно плашмя бить, чтобы оглушить», – сделал для себя открытие Молодцов.
– Ну что, други, любо вам ратоборствовать? – спросил Клек.
Данила хотел было ответить что-то вроде «ещё не прекратили биться-то», но огляделся и понял, что в самом деле пора подводить итоги. Вокруг ещё слышались крики, но всё больше удалявшиеся, а у большого костра собирались охранники во главе с Воиславом. Тут Данила вспомнил, что буквально умирал от марш-броска, которым его загонял Клек. Усталость и слабость возникли откуда-то изнутри, обволокли как коконом. Сердце заколотилось в груди, горло обожгло огнём. Тело само включало чувства, которые были отключены на время боя, чтобы не отвлекали. Но Данила не задумывался над тем, какие процессы проходят у него в организме. Он только чувствовал, как от его кожи исходит жар, которому некуда деваться. Вся одежда под полушубком была мокрая – хоть выжимай. Молодцов стянул с головы шапку, мелкими вдохами начал наполнять лёгкие, чтобы немного отдышаться и успокоить сердцебиение.
– Вы неплохо бились, – оценил работу отроков Клек.
– Мы отстали от тебя, – повинился Ждан.
– Отстать отстали, но спину всё равно прикрывали. И… Это я сам вперёд ушёл, вас не дождался. Вы батьке только не говорите, что мы порознь бились, – вдруг попросил Клек.
На том охранники и порешили, смущаясь, будто ученики, набедокурившие в классной комнате перед приходом учителя.
Пошатываясь, они пошли к волокушам. Варяг ещё и пленного взвалил на плечо. Данила бросил усталый взгляд на поле боя: всё истыкано стрелами, красный снег, брошенное оружие, которое ещё не успели подобрать победители. Молодцов присел на тюк, из которого торчал черен стрелы, он выдернул его из тюка, и тут же посыпалось зерно.
– Ах ты… – Данила с трудом перевернул тюк, чтобы дыра оказалась сверху.
Оглядел стрелу: та была длинной, с оперением, вставленным не абы как, а под углом, чтобы закручивалась в полёте. Наконечник был плоским и широким. Щит такая фиговина не пробьёт, но вот если воткнётся в тело… Данилу передёрнуло от мысли, что одна такая стрела могла застрять у него в ноге.
– Вернулись, охотники? Что, хорошие у лесовиков стрелы? – Скорохват, панцирь в крови, мечи в ножнах, на лице улыбка.
– Хорошие, наших никого не задели?
– Слава богам, только двое раненых, а этих из леса три больших десятка набежало. Тати, прибери их Мара. – Южанин сплюнул. – Ну, ещё несколько челядинов и приказчика Путяты уволокли.
– А зачем они им?
– Скоро узнаем. Сперва прибраться надо. А ты чего расселся? Сказано же: вокруг прибраться.
Данила кивнул, промочил горло из фляги и пошёл заниматься делом.
От таскания и шмонания трупов его освободили, чему Молодцов был, признаться, рад. Не скоро в нём возникнет стойкое равнодушие к убитым врагам, позволяющее спокойно отбрасывать кишки покойного, чтобы покопаться в его кошельке.
Данила собрал оружие и стрелы, сложил в кучу к прочим трофеям. Набрал в котелок снега, поставил над костром – это для раненых. Ходинцу неопасно посекли руку, простому охраннику Гудыму – много серьёзнее разрубили плечо. Им готовились оказать первую помощь. Данила даже видеть не хотел, как это будет происходить.
Между тем уже всё было готово для «форсированного» допроса пленных. На взгляд Молодцова, приготовления к допросу мало отличались от приготовлений к оказанию медицинской помощи. По крайней мере, копья для тех и других калили над одним и тем же костром. Раненым, конечно, легче – они знают, что их пожгут немного, и всё, а вот пленным…
Никаких предубеждений насчёт того, что преступников нельзя жечь калёным железом, Данила не имел. Наоборот, по его мнению, нападение на мирный торговый караван с целью убийства и ограбления заслуживает, безусловно, сурового наказания. И в этом нынешние современники Молодцова были с ним полностью солидарны. Это только много веков спустя будет: раз человек убил и ограбил, то ему пятнадцать лет дают. Он будет пятнадцать лет жить, спать, есть за то, что лишил жизни другого человека. Дескать, так правильно из гуманистических соображений. Вот пусть сами бы гуманисты убийц, насильников, маньяков и обслуживали бы, как тем психопатам в голову взбредёт. Глядишь, и правозащитников поубавилось бы.
Молодцов, может, и сам что-нибудь с пленными сделал, если бы ему разрешили. Но когда он увидел, как раскалённый наконечник копья входит в живую плоть, а кожа вокруг надувается пузырём и лопается, чернеет, смотреть дальше не смог, отвернулся.
Всего пленных взяли троих: один внешностью смахивал на типичного словенина, двое других имели лица, похожие на печёное яблоко: сморщенные, перепачканные серой грязью, с мелкими невыразительными чертами. Для допроса их разделили. К счастью, пленники не стали изображать из себя героев и быстро поведали всю историю. У всех она примерно совпадала, из чего можно было сделать вывод, что пленники не врут.
Как выяснилось, они были родом из какого-то небольшого племени к западу отсюда. Названия племени Молодцов не разобрал. Как он понял, в летописях их всех называли поляне или древляне, но это были скорее прозвища, а как они сами себя называли – неизвестно.
В общем, жило это племя в болотах, занималось своими делами, и тут случился неурожай. Да ещё кабаны оставшиеся посевы стоптали. Ситуация аховая.
Но тут откуда-то из Жмуди пришли волохи и сказали, что смогут помочь в беде. Для этого они попросили двух знатных женщин. Князёк племени сначала возмущался, но его уговорили местные и охрана колдунов. Уговорили в прямом смысле.
В общем, привели тем волохам женщин, а дальше… колдуны как-то из них вытащили еду. Данила не понял смысл процесса, а только то, что в конечном счёте женщины были убиты. Вскоре за ними последовал и князёк. Так колдуны воцарились среди болотного племени.
Дань платить в положенное время не стали. Волохи как-то умудрились договориться с тиунами, и те оставили племя в покое. Данный поступок поднял их в глазах местного населения просто до заоблачных высот. Вскоре к этим экстрасенсам стал сбегаться народ со всей округи.
А месяц назад колдуны почти со всеми своими последователями вышли из болот и пришли к капищу в полупоприще отсюда. Со жрецами тамошними они то ли договорились, то ли запугали их, но те вроде им даже служить стали. В общем, обосновались колдуны со всей кодлой на капище и стали жрать сытно и готовится к Празднику. Чувствовали они себя вольготно, поскольку главные дружины киевского князя в поход ушли, а у оставшихся гридней хватало своих забот. Да и не с руки им было вторгаться на капище и наводить там порядок без веской причины. А причин веских никто не наблюдал, может, магия тут была виновата, может, страх перед гневом богов, а может, и серебро в чьих-то алчных руках. Праздник у волохов намечался грандиозный, а чтобы он прошёл как следует, требовалось на нём людей в жертву принести. Поскольку никто из новых последователей волхвов под нож ложиться не захотел, жертвы, стало быть, нужно было поймать. А заодно и пограбить проходящие мимо караваны – князь-то в походе.
Воислав слушал эти истории и задумчиво крутил ус.
– Что делать будем, батька? – как-то робко спросил Ломята.
– Своих оставлять никак нельзя, – твёрдо заявил Ходинец с перебинтованной рукой, тоже присутствовавший на совете.
– Тоже мне, берсерк нашёлся, ты, что ли, пойдёшь своих отбивать одной рукой? – насмешливо бросил Шибрида.
– А я и одной рукой лучше тебя бьюсь.
– Да ладно, а что ж ты…
– Никшните оба, – тихо сказал Вуефаст, и перепалка мигом оборвалась. – Батька думает. Как он скажет, так и будет. Так ведь, Путята?
Старый варяг зыркнул ледяным взглядом на купца.
– Так, – неохотно согласился тот. – Знайте, други, я бы, конечно, до ближайшего городка доехал да сказал тамошней дружине, как дела обстоят. Скоро ведь и князь с войском вернётся. Но то случится уже после Праздника, а жорово уже завтра должно начаться. – Данила даже не стал спрашивать, что такое «жорово». – Так что как скажешь, Воислав, так и будет. Я любое твоё решение приму, без тебя я своих людей никак не вызволю.
