Хроники Дебила. Свиток 1. Волшебный Меч - Чекрыгин Егор (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
Собственно говоря, это было само собой разумеющимся. В смысле, то, что я стану шаманом. Потому как в племени без шамана нельзя, а Лга’нхи был склонен воспроизводить привычные ему формы организации общества. А поскольку, кроме племени, других форм он не знал, то наш маленький дуэт (теперь уже трио) строился по принципу оркестра, со всеми атрибутами, типа дирижера и солистов. Что характерно, и Осакат как-то уж очень быстро приняла эти порядки. Что, вероятно, означало, что и ее народ придерживается схожих обычаев. Живут небось родами или деревеньками, или еще как-то… Но о городской цивилизации, о которой я грезил, как стопроцентно коренной москвич, и речи не было.
Так что я теперь шаман… Что же из этого следует? У степняков вождь занимался делами мужчин – войной, охотой, охраной, воспитанием мальчишек, прокладыванием путей кочевий. У баб в племени был свой «женсовет» и свои вождихи. Было это не столь явно, как у мужчин, но чувствовалось, что бабья часть племени тоже управляется железной рукой. Споров о том, кто сегодня коров доит, кто еду готовит, горшки лепит или шьет одежду, не возникало. По крайней мере, мужики этих споров не видели.
А вот шаман… Помимо того что шаман время от времени был арбитром между двумя этими ветвями власти, еще на нем лежал огромный круг вопросов. В первую очередь это, конечно, касалось общения с духами и прочей мистики. Но если бы только это!
Только сам став шаманом и помозговав своей дебильной головой, я понял, как же я попал!!! Статуэтки шаман лепит один раз в год. А все остальное время, помимо прозревания будущего и болтовни с духами, предсказывает погоду, лечит болезни и раны, причем как у людей, так и у больших братьев, находит наиболее удобные направления для перекочевок стада, как-то умудряясь угадывать, где будет наиболее сочная трава, какие водоемы полны воды и где этим летом будет засуха или наводнение зимой… И тут, если не верить в вариант с подсказками от духов, стоит предположить, что для соответствия своей должности шаман должен знать сотни примет, повадки животных, птиц и насекомых, изучить звездное небо и свойства тысяч растений… А еще помнить все пути миграции племени, дороги и особенности ландшафта… В какие племена отдавали девок и из каких брали, чтобы не создавать близкородственных браков, поскольку ведущая роль в вопросах обмена невестами тоже лежит на нем. Решать споры, разрешать недоразумения, объяснять сны и приметы. Помнить родословную племени на пару сотен лет назад и держать в голове тысячи героических былин, а также уметь создавать новые. Весьма нехилый объем знаний, справочников по которым просто не существует.
И как несложно догадаться – все это теперь стало моей обязанностью. Прыгнув по карьерной лестнице с низшей ступеньки на верхнюю, я взвалил на себя такое бремя забот и ответственности, что запросто переломает мне хребет, если я оступлюсь или дам слабину. И пусть племя у нас крошечное, спрашивать теперь с меня будут по полной программе. Не как с дебила, а как с Шамана! А отговориться незнанием или неумением больше не получится – положение обязывает все знать, суметь все объяснить и указать правильный путь. Обычно, прежде чем занять должность, будущий шаман долгие годы пребывает в статусе ученика шамана, постигая все тонкости ремесла. Я же был чудовищно некомпетентным пустым местом, узурпировавшим чужую должность. Но пути назад у меня, как всегда, не было.
Итак. Что я вообще знаю о шаманах? Кроме нашего, я видел еще с десяток. Естественно, во времена Большого Перемирия, когда племена сходились для обмена невестами. Узнать шамана было нетрудно, помимо того, что именно они и вели все переговоры, так и плюс к тому все поголовно отличались весьма эксцентричным поведением. Причем дурь у каждого была своя. Но весьма конкретная и бросающаяся в глаза.
Наш вечно ходил подвывая и бормоча про себя какую-то чушь. Еще одного я видел, тот постоянно пел, даже когда просто говорил. Еще один пританцовывал, кто-то прыгал на месте и дергался, кто-то… Короче, то ли это было действие грибов, на которых сидели шаманы, то ли просто некая традиция. Но все вели себя странно. Хотя одеждой от обычных мужиков племени отличались мало. Ну да и одежды той на мужиках, как правило, тоже было не много. А кочевая жизнь на своих двоих особых вариантов для возможности выделиться не предоставляла. Штаны, безрукавка, амулеты, оружие… Даже в амулетах особой возможности выделиться нет, ибо попробуйте побегать с излишне большим мотком звенящих висюлек на шее или подвешенной пудовой гирей.
Итак. Коли знания шамана мне недоступны, придется брать оригинальностью поведения. Благо в свое время навидался я и панков, и хиппи, и всяких там эмо, готов и хипстеров… Так что надо составить себе наборчик идиотских закидонов. И сделать их частью свой натуры….Но лучше не сразу… Вот поднимемся в горы, встретимся с родней Осакат, тогда и можно будет позволить себе перейти в неформалы. А сейчас надо быть паинькой и следовать шаг в шаг за Великим Вождем Лга’нхи, который ведет нас верной дорогой к светлому будущему…
Так мы и шли всю ночь. Впереди Лга’нхи, за ним Осакат и я замыкающим. Иногда он делал нам знак оставаться на месте, а сам исчезал в ночи. Потом возвращался, и мы опять куда-то топали, подчас резко меняя направление. Какие кругаля мы выписывали по ночной степи… – этого я не знал, да и сейчас не знаю. Тогда спрашивать было некогда, а потом уже не имело смысла. Важно, что, когда начало светать, мы оказались возле какой-то кучки кустов, притулившихся вокруг то ли большой лужи, то ли маленького пруда, а совсем рядом, буквально нависая над макушками, стояли горы…
Странное было ощущение. За долгие годы в степи я как-то отвык чувствовать над своей головой что-то столь громоздкое и величественное. В степи даже купол чума, под который я забирался в зимние дождливые ночи, казалось, не отделяет тебя от неба и от окружающего бесконечного пространства. И вот теперь горы. С одной стороны, привычно, а с другой, появляются признаки совершенно несвойственной мне клаустрофобии… Судя по взгляду Лга’нхи, ему тоже было неуютно от нависших над головой вершин. Хотя до них было еще, наверное, не меньше десятка с лишним километров.
Но все это навалилось на нас потом. А поначалу мы были слишком обессилены ночным переходом, хотя и прошли-то, казалось бы, всего ничего. Но одно дело – бежать по степи, а другое, красться между лагерей неприятеля, огибая пасущиеся стада, прячась от ночных патрулей и караульных. Пару раз мы даже столкнулись с ними почти нос к носу. Но, видно, пара невысоких пеших фигур с тюками на плечах не привлекла к себе их внимания. А Лга’нхи, который сильно выделялся своим огромным ростом, как-то умудрялся растворяться в траве быстрее, чем супостаты успевали его заметить.
Но так или иначе, а нервов в эту ночь было потрачено немало, и, несмотря на крохотное расстояние, что мы преодолели почти за десять часов ходьбы, вымотался я так, словно бы весь день таскал воду на целое стадо больших братьев. Однако выспаться сразу мне не удалось. По каким-то, известным только ему, причинам Лга’нхи назначил меня бдить в первую смену. То ли он вымотался еще больше нас. То ли решил, что время перед рассветом наиболее безопасное и верблюжатникам будет не до прогулок по округе.
В общем-то, он оказался прав. Единственный враг, с которым мне пришлось бороться в эту вахту, был только наваливающийся беспрерывным приступом сон. Я боролся с ним столь отчаянно, что, думаю, пройдись мимо нашего убежища хоть все войско Чингисхана, дудящее в вавузелы, бьющее в литавры и пускающее фейерверки, я бы его не заметил. Потом Лга’нхи меня сменил, и я вырубился раньше, чем смог толком заползти подальше в кусты.
Проснулся уже ближе к вечеру. Неплохо, должен вам сказать, поспал! А пожалуй, стоило бы поспать еще столько же. Наше убежище было зарослями хилых кустиков, шагов в десять шириной и пятнадцать длиной, высотой примерно мне по плечи. Делать тут было абсолютно нечего, да и нельзя. Любое лишнее движение выдало бы наше убежище качанием веток. Но Осакат растолкала меня, как всегда с недовольным видом сунула мне в руки кусок холодного зажаренного мяса, что мы взяли с собой в дорогу, и полезла в глубь кустарника отсыпаться… Вредина! Она там еще несколько часов только и делала, что ворочалась да тяжко вздыхала. Все то же самое она могла делать и не изображая из себя помесь спящей красавицы с принцессой на горошине, а бдительно оберегая наш покой, как пограничная овчарка. А я бы пока с удовольствием еще поспал!
