Удельная. Очерки истории - Глезеров Сергей Евгеньевич (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
В 1900-х годах Линден являлся также директором товарищества «Ново-граммофон», торговавшего граммофонами, пластинками и музыкальными ящиками. Был почетным членом Московского Императорского археологического института, членом Комитета по устройству празднования 300-летия Дома Романовых (с 1912 г.), старостой церкви Святого князя Александра Невского при Николаевском кадетском корпусе.
Чтобы избежать очередного погрома, которому подвергся его магазин как немецкий в начале Первой мировой войны, Линден в конце 1914 года изменил написание фамилии на «Линд’ен». В следующем году он опубликовал лубочную книжку «Повесть в лицах о славном муже Николае, зовомом Линден, зело полезна», где выводил свой род от выходца из Швеции Олафа, якобы прибывшего в Россию при великом князе московском Василии I...
Источник с мемориальной доской, посвященной Николаю II. Фото автора, сентябрь 2008 г.
По соседству с «озером Линден» находится пруд, с одного из краев которого бьет источник, сохранившийся до сих пор. По воспоминаниям старожилов, когда-то давно около источника возвышался шатер, стояла мраморная скамейка, а около нее – скульптура собаки. По некоторым сведениям, источник освящали в присутствии Николая II и всей его семьи. В память об том событии в 2000-х годах здесь установили мемориальную доску. По сей день сюда приезжают верующие люди, чтобы набрать «святой воды» – считается, что она укрепляет семью и излечивает хронические болезни.
Недалеко от источника находилась двухэтажная деревянная дача генерала Сеньковского (ныне на этом месте – дом № 78 по проспекту Тореза). Ее сожгли во время революции, а затем вновь отстроили.
«При мне там жила (моя) младшая сестра с внуком, – вспоминала о временах начала 1930-х годов старожил Удельной Тамара Кавревская. – Возле генеральского особняка на участке находились два двухэтажных бревенчатых дома для прислуги, причем в одном из строений был хозяйственный блок, а в другом – жилые помещения. В 30-е годы XX века оба корпуса соединили кирпичной вставкой и устроили на втором этаже концертно-танцевальный зал, а на первом этаже – кухню и столовую. В подвале был котел для кипячения белья и кочегарка. Некоторое время здесь находилась однодневная база отдыха Областного управления местной промышленности, а в конце 40-х годов дом был перепланирован под жилые комнаты для сотрудников управления...» Дом разобрали при реконструкции района в 1960-х годах.
Владельцем дачи в конце Старо-Парголовского проспекта (тогда она числилась под № 67, теперь это дом № 89 по проспекту Тореза), недалеко от Поклонной горы, являлся гофмейстер и член Совета Министерства внутренних дел Александр Феофилович Толстой – правнук героя Отечественной войны 1812 года фельдмаршала князя М.И. Кутузова и сын известного музыканта и музыкального критика гофмейстера Ф.М. Толстого. В нижнем этаже дома жила прислуга Толстого: дворник, садовник, кухарка и горничная, а в верхних пяти комнатах жил сам хозяин.
Как и все представители его семьи, А.Ф. Толстой воспитывался в Пажеском корпусе, однако его военная карьера не удалась, и он вплоть до самой своей кончины служил по ведомству Министерства внутренних дел. Одним из увлечений А.Ф. Толстого являлась живопись: ценители искусства говорили, что произведения его кисти не лишены таланта. Загадочная история его самоубийства взволновала весь Петербург – он застрелился в этом доме 19 июля 1910 года.
Полагали, что причиной рокового решения покончить с жизнью стала его неизлечимая болезнь. Толстой страдал тяжелыми сердечными приступами, с каждым разом становившимися все мучительнее. Последние дни он не раз говорил: «Жить тяжело! Когда же кончатся мои мучения!» «Одолеваемый приступами старческого маразма, А.Ф. Толстой прибегал часто к морфию, – писала потом одна из газет. – За неделю до смерти, жалуясь окружавшей его прислуге на страшное недомогание, он говорил, что если не поправится, то застрелится». Так и произошло.
Дом графа А.Ф. Толстого (ныне – пр. Тореза, 89). Фото автора, сентябрь 2008 г.
«Сегодня в газетах сообщение о самоубийстве моего двоюродного брата Александра Феоф. Толстого, – отметил 20 июля 1910 года в своих дневниковых записях известный нумизмат и археолог, государственный и общественный деятель Иван Иванович Толстой. – Страдая сердечной болезнью, он решился, испытывая, очевидно, нестерпимые страдания, пустить себе пулю в голову, что и исполнил. Ему было 73 года, и жил он порядочным сибаритом на собственной даче близ Удельной. Человек он был неглупый по природе, но характерный „черносотенец“ по соображениям практической политики. Когда-то я с ним был в довольно хороших отношениях; это было лет 25 тому назад, но уже около четверти века мы, можно сказать, совсем раззнакомились и никогда не видались. Ни общественной, ни политической роли он не играл никакой, а был просто важным чиновником без всякого влияния. Решимость покончить с собою, когда он убедился, что остаток дней ему придется без толку невыносимо страдать, на мой взгляд, совершенно правильная, и внушает мне уважение к его характеру».
Некоторую часть жителей Удельной, особенно в начале 1910-х годов, стали составлять рабочие заводов и фабрик Выборгской стороны. Ближе всего к Удельной располагался завод «Айваз». Его история началась в конце XIX века, когда 30-летний агент по продаже папиросных гильз Яков Айваз открыл собственную мастерскую.
Сойдясь с изобретателем Куркевичем, Айваз предпринял постройку гильзонабивочной машины. Делал ее Куркевич, а Айваз, не имевший технического образования, доставал материалы и вел организаторскую работу. Когда машина была сделана, ею заинтересовались табачные фабриканты Богданов и Шапшан. Машину купили, появились новые заказы. Так фирма стала развиваться и со временем превратилась в большой завод, расположившийся в 1912—1913 годах в Лесном – одном из ближайших петербургских пригородов.
Завод продолжал выпускать табачные машины высокого качества, они весьма успешно конкурировали с иностранными на рынках Европы и Америки. Однако в 1912 году, в момент переезда завода с Васильевского острова на северную окраину и создания акционерного общества, родилась идея организовать производство осветительных ламп.
Как известно, электрическая лампочка накаливания была изобретена в России А.Н. Лодыгиным, однако он не получил поддержки своему изобретению и вынужден был уехать для продолжения работы за границу. Патент на производство электрических ламп накаливания был заявлен в России американцем Т. Эдисоном, который лишь усовершенствовал изобретение Лодыгина.
Долгое время Россия совершенно не имела собственного производства электрических ламп – все покрывалось за счет импорта. Первую российскую фабрику электроламп открыл в Москве в 1906 году инженер Калманок, затем, в 1909 году, в первопрестольной появилось еще два производства – по существу, кустарные мастерские, собиравшие лампы с угольной нитью накаливания из заграничных материалов и полуфабрикатов.
К тому времени страны Европы и Америка уже перешли от угольной нити накаливания к металлической (вольфрамовой). Айваз почувствовал нишу рынка: производство электроламп сулило большую прибыль. Весной 1914 года уже был готов новый корпус завода. Производство ламп с металлической нитью накаливания организовали по немецким образцам, из немецких материалов и полуфабрикатов силами немецких же фирм и специалистов.
Немалое значение имела и звучность наименования фирменной марки. На русском рынке в ту пору конкурировали лампочки с именами «Вотан», «Циркон», «Осрам», «Филипс». Акционеры завода «Айваз» оказались на высоте и выбрали в качестве названия имя «Светлана». Считается, что этому было несколько причин: во-первых, красивое женское имя, во-вторых, в нем содержалось ключевое слово «свет». Есть и еще одна версия: «Светлана» расшифровывается буквально как «световая лампа накаливания». Так и родилась «Светлана» – сначала как товарный знак на лампочках, потом как название производства, а затем и как имя одного из крупнейших заводов в советское время.
