Дурная кровь - Гэлбрейт Роберт (полные книги txt) 📗
– Думаю, мы можем согласиться в одном: если бы ее тайно захоронили здесь, то кто-нибудь из священнослужителей наверняка заметил бы взрыхленную землю.
– Это понятно, – сказала Робин. – Я просто хочу посмотреть. – А когда они вернулись на тротуар, добавила: – Обрати внимание: в этом районе повсюду изображения мальтийского креста. Даже на арке, под которой мы проходили.
– Это крест ордена госпитальеров. Иначе – ордена Святого Иоанна. Отсюда пошли названия здешних улиц и эмблема лазарета Святого Иоанна; главное управление ордена располагается на Сент-Джонс-лейн. Если та ясновидящая погуглила район, где пропала Марго, она не могла оставить без внимания множественные связи Кларкенуэлла с орденом иоаннитов. Готов поспорить: именно здесь она и разжилась идеей насчет упокоения в «священном месте». Но сделай себе мысленную засечку: этот же крест ты увидишь на подходе к пабу.
– А знаешь, – начала Робин, в последний раз оборачиваясь к приорату, – шотландский серийный убийца Питер Тобин всегда прибивался к храмам. И однажды под вымышленным именем вступил в секту. По своим каналам он устроился разнорабочим в одну из церквей Глазго и там, под половицами, схоронил несчастную девушку.
– Убийцы охотно используют церкви для прикрытия, – сказал Страйк. – И насильники тоже.
– Священники и врачи, – задумчиво произнесла Робин. – Многим из нас с детства внушают, что им нужно доверять, ты согласен?
– После такого множества скандалов внутри Католической церкви? После Гарольда Шипмана? [1]
– Выходит, так, – сказала Робин. – А вообще говоря, тебе не кажется, что мы приписываем некоторым категориям людей незаслуженные добродетели? По-моему, в нас сидит потребность доверять тем, кто властен над жизнью и смертью.
– Наверно, что-то в этом есть, – отозвался Страйк, когда они вышли на короткую пешеходную улочку – так называемый Иерусалимский проезд. – Как я сказал Гупте, есть какая-то странность в том, что доктор Бреннер не любил людей. Мне всегда казалось, что основное профессиональное требование, предъявляемое к врачам, – человеколюбие. Но Гупта вскоре меня поправил. Давай-ка тут на минуту задержимся, – предложил Страйк и остановился, не дожидаясь ее согласия. – Если Марго добралась до этого места – я принимаю как данность, что она пошла в «Три короля» именно этим маршрутом – кратчайшим и самым очевидным, – то как раз здесь начинается отрезок пути мимо жилых домов, а не бизнес-центров и общественных зданий.
Робин огляделась: действительно, на входных дверях виднелись ряды звонков – признаки многоквартирного жилья.
– Есть ли вероятность, – начал Страйк, – пусть даже призрачная, что кто-нибудь из жильцов сумел заманить или затолкать Марго в подъезд?
По раскрытому зонтику барабанил дождь. Робин посмотрела в один конец улицы, потом в другой.
– Как сказать… – выговорила она. – Такое, в принципе, могло произойти, но уж очень это неправдоподобно. Кто-то в тот день проснулся и решил похитить женщину: высунуть руку из подъезда и заграбастать первую попавшуюся?
– Учу тебя, учу…
– О’кей, хорошо: вначале способ, потом мотив. Но со способами у нас проблема. Они просто остались за скобками. Неужели похищение провернули так, что никто ничего не видел и не слышал? Неужели Марго не кричала, не сопротивлялась? И сдается мне, что похититель живет один, а иначе соседи, наверное, тоже должны быть причастны к похищению, верно?
– Все вопросы – по существу, – согласился Страйк. – Кстати, полицейские обошли все подъезды. Опросили всех жильцов, хотя обыски в квартирах не производились.
– Но если вдуматься… она – врач. Допустим, из дому выскакивает человек и умоляет ее зайти… мол, сосед получил увечье… или родственнику стало плохо… а уж когда она заходит – считай, дело сделано. Таким способом ее вполне могли заманить в дом – сказали, что это вопрос жизни и смерти.
– Все может быть, но им, значит, было доподлинно известно, что она врач.
– Похититель мог быть ее пациентом.
– Но как он узнал, что в определенный час Марго окажется у его дома? Или она всей округе растрезвонила, что идет в паб?
– Возможно, он действовал спонтанно: увидел ее из окна, узнал в ней докторшу, выбежал и затащил в подъезд. Ну или… не знаю… предположим, в квартире находился больной или умирающий или же кто-нибудь получил травму… разгорелся спор… она не согласилась выполнить какую-то процедуру или вовсе отказала в помощи… завязалась потасовка… в которой ее случайно убили.
Они молча отошли в сторону, пропуская шумную компанию студентов-французов. Когда те прошли, Страйк сказал:
– Готов согласиться, пусть и с натяжкой.
– Мы можем вычислить тех, кто живет здесь безвыездно в течение последних тридцати девяти лет, – сказала Робин, – но все равно останется вопрос: куда злодей спрятал тело, если оно до сих пор не обнаружено, хотя прошло без малого четыре десятка лет? Оставить это место без присмотра страшновато, правда?
– Да, тут в самом деле загвоздка, – согласился Страйк. – Как сказал Гупта, это куда сложнее, чем выбросить стол такого же веса. Кровь, разложение, паразиты… многие прятали трупы у себя дома. Криппен. Кристи. Фред и Роуз Уэст. Общепризнано, что это плохая идея.
– Крид некоторое время справлялся, – отметила Робин. – У себя в подвале вываривал отсеченные руки. Закапывал головы отдельно от туловищ. Он ведь попался не на трупах.
– Ты что, начиталась «Демона Райского парка»? – резко спросил Страйк.
– Почитываю, – ответила Робин.
– К чему забивать себе голову?
– Там масса полезных нам фактов, – сказала Робин.
– Хм… А я только и думаю, как бы не свихнуться и не травмировать кого-нибудь из наших.
Робин промолчала. Напоследок окинув дома быстрым взглядом, Страйк сделал знак Робин двигаться дальше и договорил уже на ходу:
– Ты права, я многого не учитываю. Морозильные камеры время от времени нужно открывать, проверяющие из газовой службы могут учуять запах, соседи прочищают забитые сливные отверстия. Но для полноты картины действительно надо проверить, кто жил здесь в то время.
Они вышли на Эйлсбери-стрит, самую оживленную улицу этого района, широкую, со множеством офисных зданий и жилых домов.
– Итак, – Страйк вновь остановился на тротуаре, – если Марго все же держит путь в паб, она должна здесь перейти дорогу и свернуть налево – на Кларкенуэлл-Грин. Но мы сейчас делаем остановку, чтобы уточнить: вот там, – он указал ярдов на пятьдесят вправо, – небольшой белый фургон едва не сбил двух женщин, когда в тот вечер на большой скорости удалялся от Кларкенуэлл-Грин. Это видели четверо или пятеро прохожих. Номер никто не запомнил…
– …но Крид нередко прикреплял фальшивые номерные знаки на тот фургон, которым пользовался при доставке заказов, – подхватила Робин, – так что запоминать номера не имело особого смысла.
– Правильно. У того фургона, который привлек внимание свидетелей одиннадцатого октября семьдесят четвертого, на одном борту был какой-то рисунок. Мнения свидетелей по поводу этого изображения расходятся, но двоим привиделся большой цветок.
– Но нам также известно, – продолжала Робин, – что Крид пользовался смываемой краской, чтобы менять вид фургона.
– И снова правильно. Значит, на поверхностный взгляд у нас есть первый надежный признак того, что Крид мог находиться в этом районе. Тэлбот, конечно, ухватился за эту версию и положился на мнение одного из свидетелей, что фургон принадлежал местному цветочному магазину. Но его подчиненный, предположительно из числа тех, кто считал, что начальник следственной группы давно ку-ку, без лишнего шума отправился к Альберту Шиммингсу, хозяину цветочного магазина, и тот решительно опроверг слухи о своих вечерних гонках. Он заявил, что находился за много миль от города – подвозил своего несовершеннолетнего сына.
– Что отнюдь не доказывает непричастность Шиммингса, – сказала Робин. – Возможно, он просто опасался, как бы его не привлекли за создание аварийной ситуации. Камер наружного наблюдения тогда еще не было… ни одна из версий не доказана.
