Аборигены Прерии - Калашников Сергей Александрович (первая книга txt, fb2) 📗

Впрочем, проехали. Обращайся за помощью к людям, а что сам ты им в поддержке не откажешь – это, сдается мне, тебе и так присуще. Пойми, город – это заповедник неудачников, тех, кто и суток не продержится за его пределами, если его не оберегают каким-либо образом. И еще – это сборище тупиц, зацикленных на амбициях и жадности. Даже в животном мире внутривидовая конкуренция не достигает таких масштабов, какие обеспечивают денежное обращение и конвертация его во власть… – Делла вдруг словно споткнулась. – Извини. Это я сгоряча наговорила. С точки зрения среднестатистического землянина, уроды как раз мы.

Степа молча изучал анатомию женского тела. Тактильно. Судя по всему, не врали учебники межполового общения. Это действительно – мощный десенсибилизатор. Вот супруга и успокоилась.

– Я тут из сетки достал любопытные инструктивные материалы не совсем пристойного содержания. Может быть, займемся экспериментальной проверкой изложенных там положений? А то при взгляде на иллюстрации просто оторопь берет, – парень вытащил из сумки стопочку скрепленных листков.

– Хм! Достаточно смелые варианты. А у тебя нет случайно их в три «Д» представлении? А то я не все детали однозначно воспринимаю с плоского изображения.

Отвлек. Дальше его точно пилить не станут.

Глава 13

Степкины каникулы

Отпуск, полагающийся ему, Степан проводил на Полигоне. Родители считали, что имеет место начало романа с наследницей этого острова – то есть в перспективе крупной землевладелицей. Отношение к недвижимости, сложившееся за долгие годы в человеческом обществе, дарило им надежду на то, что их сын серьезно думает о своем будущем.

Они не ошибались. Думал. И прежде всего о семейной жизни. До сих пор они с Деллой встречались нерегулярно и ненадолго. А тут появилась возможность просто пожить вместе – это ведь не то что быстротечные свидания. Еще Степан учился выживанию на Прерии, которое тут называли планетологией. Приколисты! Хотя не так уж плохо это наименование предмета, тем более что включало оно в себя достаточно много разнообразных дисциплин.

Кроме стрельбы по раскрашенным мешкам, которые всегда неожиданно швыряли в курсанта с произвольной стороны из спрятанных катапульт, приходилось изучать повадки десятков зверей и обнаруживать их муляжи, замаскированные излюбленными для этих тварей способами, благо, мест с самыми разными ландшафтами и характером растительности на острове было великое множество.

А еще здесь учили правильно себя вести. Во-первых, стараться не выдавать вероятному охотнику своего присутствия. И еще – взаимодействию группы на местности. И тут не все было просто. Необходимо не только умело прикрывать друг друга, но и верно распределить роли: выбрать лидера, ведь без него неизбежно наступает разлад. Определить слабые звенья для защиты: детей, пожилых или нагруженных поклажей людей. Аборигены многие вопросы подобного сотрудничества отработали и постоянно ими пользовались в повседневной жизни, а вот новичкам требовалось время и тренировки, чтобы к этому приспособиться.

Вот, скажем, выбор лидера. Обычно – это знаток местности, то есть и подросток может возглавить команду, причем даже его отец станет подчиняться собственному чаду беспрекословно. Или если такого нет, то часто выбирают «слабака», чтобы он побуждал остальных прикрывать его вкруговую, не оставляя бесконтрольными опасные направления. Репутация человека тоже учитывается, однако и в группах незнакомцев приходится определяться с командиром. Старожилы, говорят, справляются с этим обменом взглядами, а новички могут начать целую дискуссию, в процессе которой хищник имеет прекрасную возможность обнаружить добычу и незаметно к ней подобраться.

Так что и в этой области тренировались интенсивно, тем более что для обучения приезжали не только колонисты-земляне, но и уроженцы Прерии встречались через одного. Мужчина за сорок, с брюшком, одетый как работник какой-то городской конторы, десятилетний сорванец и кормящие мамки с чадами в специально оборудованных сумках. Вооружены тоже – кто в лес, кто по дрова. Степа невольно искал глазами, не мелькнет ли в чьих-то руках кремневая фузея, но не нашел.

Группы тасовались, как карты в колоде, выходы на полигоны и полосы препятствий чередовались с работами на полях и грядках, переноской тяжестей или копанием канав. Однажды, во время прополки арбузов на сухой равнине посреди острова, из-за вершины холма на работников что-то спланировало, и эту рогопегу подстрелила девчонка лет одиннадцати из револьвера, как будто сошедшего с экрана, на котором демонстрировался вестерн.

Тварь оказалась безобидной в смысле кровожадности, и отверстие в перепончатом крыле не привело к летальному исходу – убежала она в заросли под откосом, но, проводив ее взглядом, все переглянулись. Вспомнили, что тут тоже Прерия. То есть догонять подранка нельзя, а лидера их бригады они выбрать не озаботились. Нет, руководил работами Степан, поскольку когда-то участвовал в подобных работах у арбузоводов на западе. Но о сохранности личного состава он не заботился, полагая, что здесь безопасно.

Переглядки на этот раз привели к тому, что именно девчонка и расставила всех по местам, и Степка даже не подумал качать права. Не лидер он. Упряжной.

Отпуск, или каникулы, как он сам воспринимал этот период, вовсе не означали ни свободы, ни безделья. Жизнь здесь не то чтобы била ключом, но постоянно была заполнена делами. В электролизерах и камерах напыления шли процессы роста и покрытия. Загружали тигли в индукционные печи, за стеклом герметичного бокса сверкала лазерная сварка, а робот шинковал плазморезом толстый стальной пруток. Помещение ростовой заполнило все пространство бывшего убежища, и работники обеспечивали непрерывный режим его функционирования.

Здесь царствовала его благоверная, и среди ее подданных Степан узнал старшего парня из числа «немеченых» бандитов. В бывшем поселке военных по вечерам горел свет в окнах каждого дома, над береговой линией часто скользили в воздухе мотопарапланы, каботажное судно дважды в неделю швартовалось в крошечной бухте у нижней точки подъемника. В бывший гараж, крышу и пол которого подновили, затаскивали ящик с большим станком, а площадку правее подстанции заново бетонировали.

Еще не город. Постоянного населения здесь было всего несколько десятков человек. Но определенно поселок, причем производственной ориентации. Интересно, сколько таких крошечных селений разбросано по бескрайним просторам материка? Хм, если он правильно понял супругу, все они расположены на частной земле, то есть государственные чиновники не обязаны вмешиваться в жизнь людей, обосновавшихся в их пределах. И если не привлекать внимания властей предержащих, то жить в таких местах можно тихо и неприметно.

Итак, он – в аборигенском городке. По масштабам Земли – это, конечно, не так. Но что поделаешь, если в любом самом заштатном провинциальном городе материнской планеты народу примерно столько, сколько на всей Прерии? Раньше, живя в единственном и неповторимом Ново-Плесецке, Степа полагал себя столичным жителем – избранником судьбы, удостоенным всех благ цивилизации, какие только тут возможны. Собственно, никакой ошибки данное положение не содержало, но вот гордости от этого он больше не испытывал.

– Делла! Тебе не кажется, что во мне что-то изменилось? – Они ночевали в одной кроватке, и постоянная возможность порадоваться друг другу сильно изменила их отношения. Все стало спокойней, предсказуемей и приобрело иной вкус. Не взрыв пузырьков на языке, как от шампанской шипучки, а богатый букет благородного вина, оценить который можно, только если делаешь очередной глоток тогда, когда ощущение от предыдущего оценено в полную меру.

– Не кажется. Я точно знаю, что ты задумался над главным вопросом в жизни любого человека. Это вопрос о том, чего тебе хочется, – супруга повернулась к нему и подвинула голову так, что касалась кончиком носа его плеча.

– Обычно об этом думают все.