Переход - Миллер Эндрю Д. (прочитать книгу txt, fb2) 📗
До истечения стоянки у понтона остается четыре дня. Потом либо продлевать, либо перебираться к швартовной бочке. Мод работает с Робертом Карри – иногда до поздней ночи, и нужно надевать налобные фонарики, а то не видно, что делаешь, – и теперь над автопилотом стоят стальные трубчатые опоры, а к перекладине привинчена пара пятидесятиваттных жестких солнечных панелей. Это обеспечит яхту электричеством – во всяком случае, гораздо реже придется врубать двигатель. Карри обещает поставить инвертор.
– Сможешь подключать технику, – говорит он. – Плейер, фен, инструменты. Телефон заряжать.
Он, как выясняется, знает одного человека – у того в сарае валяется лишний «Виктрон». И человек этот готов расстаться с «Виктроном» за бутылку пива.
Мод запасается водой, закупает кое-какую еду. Утром пятого дня отчаливает от понтона и под мотором выходит к прежней стоянке. Когда яхта пришвартована и носом режет накатывающий прилив, Мод идет вниз, через форлюк выпихивает наружу все парусные чехлы, а потом сидит под мачтой, ощупывает паруса, ищет прорехи, торчащие нитки, признаки обветшания. За грот и стаксель она спокойна. Остальные прилагались к яхте – все, кроме красного спинакера, которым она толком не пользовалась, опасается ставить в одиночку. Есть генуя, можно прицепить на пустой штаг (лишняя снасть – нововведение времен Джона Фантэма). Еще один стаксель – галсовый угол уже латан-перелатан; и маленький штормовой, заскорузлый и потрепанный, как ему и полагается, однако придраться, кажется, не к чему.
Мод пакует их и через форлюк бросает обратно в каюту. Время за полдень. Мод жарит яичницу, ест, сидя на сходном трапе, глядя в кают-компанию. Справа УКВ-радиоприемник, новый монитор аккумулятора, регулировщик зарядки солнечных батарей. Под ними – НАВТЕКС, GPS, радар, собственно штурманский столик, где штурмана ждут лишь кофейная кружка, пепельница, прокладчик и латунный циркуль. В глубине, на полке над столом, – «Альманах Ридса», справочник океанских портов, старая «Лоция пролива Ла-Манш» Джона Фантэма. Выше, в сетчатом кармане, – мобильный GPS «Гармин», пара зажигалок, телефон (выключен), солнечные очки, пропуск в кройдонскую больницу. Подле щеки Мод в деревянной ячейке – цейссовский бинокль и фонарик, а другой фонарик где-то под спальником в «гробу». За спиной, в рундуках кокпита, – парашютные ракеты и фальшфейеры (Мод видела, как Роберт Карри проверял на них дату годности). Еще там кранцы и запасные швартовы. Страховочные обвязки, туманный горн, здоровое холщовое ведро – может, хватит, чтоб сделать из него морской якорь.
Кое-что – парусные нитки, леска – уже потерялось или неведомо как вычеркнулось из плана лодки, который Мод держит в голове. Кое-чего еще – паяльника, мерного стакана, запасных наручных часов, бумаги для письма, купальника (у нее, правда, имеются шорты и футболки – уж наверняка сойдет за купальник) – попросту нет. Но если ей среди ночи перерубят концы и она проснется в море, ей довольно, более чем довольно, чтобы выжить, чтобы не останавливаться. Яхта готова. Яхта готова, и ничего больше не надо – только решить, зачем все это.
Женщина, одна, на яхте. Что тут странного? И однако Мод словно очутилась в эпицентре невозможного, и на четыре или пять вздохов на нее наваливается невероятная слабость. Тягать веревки, делать тысячу дел, необходимых в наиобычнейший день на море, – сама мысль невыносима. И как-то далека, будто Мод раздумывает о том, чего никогда в жизни делать не станет.
Она толчком поднимает себя с трапа и кладет тарелку в стальную раковину. Встает на колени, открывает рундук под левой банкой, роется там и выуживает зеленый рюкзак. Расстегивает молнию, заглядывает внутрь, нюхает и принимается по всей яхте собирать вещи – сначала выкладывает на красную банку, затем аккуратно пакует. Это будет экстренная сумка, всегда под рукой, схватить, если все потеряно, – последнее прибежище. Вкладыши для бюстгальтера и лишняя ночная рубашка на сей раз не понадобятся. Понадобятся ручной компас, пара сигнальных дымовых ракет, сигнальное зеркало, хороший нож. Не помешала бы, если найдется, леска. Леска, крючки и наживка…
5
В конторе Криса Тоттена наступает час, который сам он, посмеиваясь, называет закрытием. За весь день никто не зашел. Ближе к полудню он поговорил по телефону с маклером из Бриксема. Отослал три электронных письма. Съел сэндвич с ветчиной, приготовленный дома в кухне, под радионовости раннего утра (свиной грипп, пятьдесят погибших талибов, землетрясение в Камбрии). А теперь пора закрываться, и он встает из-за стола и уже потягивается, но тут Роберт Карри стучится в окно и заходит в дверь.
Они не были однокашниками и не помнят, как познакомились, потому что оба не сочли это событие важным. Они живут в разных районах, но городок мал, и они имеют смутное представление о жизни друг друга, сталкиваются в баре, или в хозяйственной лавке, или на улице. И оба одиноки, так что кое о чем догадываются: жизни их наверняка отчасти схожи, и мысль эта могла бы, пожалуй, утешать, но увы.
– Крис.
– Роб.
– Что у тебя новенького?
– Ну, сейчас лодку поди продай.
– Но богатые-то не обеднели? Хоть спад, хоть не спад.
– Я стараюсь не продавать богатым. Я продаю сравнительно обеспеченным.
– А они с монетой расставаться не хотят?
– Я вот думаю, надо себе лодочку завести. Выходить по утрам, макрель ловить.
– Рыбаком заделаться?
– Или возить туристов к замкам.
– Там чуток конкуренция.
– Может, построят отель – я себе в отеле что-нибудь найду. Парковать машины буду.
– Не парься, все у тебя сложится.
– Нам придется слегка начинать с нуля. Даже тебе, Роб.
Рабочий кивает, хотя не поймешь, слушает ли. Через окно смотрит на реку. Не оборачиваясь, говорит:
– Что она затеяла, как думаешь? На «Киносуре»?
– Мод? Это тебе видней.
– Мне?
– Ты с ней возишься.
– Я с лодкой вожусь.
– А она на лодке.
– Что-то не так. Где ее муж? Где ребенок?
– Как ты выражаешься, – отвечает маклер, – что-то наперекосяк.
– Так ты не знаешь, что она затеяла?
– А она что-то затеяла?
– Еще как затеяла. Просадила на лодку почти три с половиной штуки. Автопилот. Солнечные батареи.
– Ты ее не спрашивал?
– Ты ж ее знаешь.
– Себе на уме.
– Ей как будто в голову не приходит, что кому-то может быть интересно.
– А тебе интересно.
– А что тут такого?
– Абсолютно ничего.
– Знаешь, что она мне сказала? Что дальше острова Уайт одна не заходила.
– Но так посмотришь – с нее станется. Нет? Вроде рукастая.
– Не знаю.
– Ты за нее волнуешься.
– Я бы так не сказал.
– Да ладно.
– Я бы сказал, что она хороший моряк. И еще я бы сказал, что только дура набитая попрется в открытое море в таком состоянии.
– Моряки так испокон веку делали.
– Как?
– Обрубали концы – и вперед.
– Херня.
– Ты за нее волнуешься.
– Ты ж ее видел, когда она приехала.
– Выглядела так себе.
– Вот-вот.
– Обстриглась перочинным ножиком.
– Я и говорю.
– Как Жанна д’Арк.
– Что ты несешь?
– Жанна д’Арк. Знаешь Жанну д’Арк?
– А этот, как его, не помню, что-то не едет.
– Она про него говорит?
– Да как-то нет.
– Тим.
– Да. Тим.
– По-моему, он и не приедет.
– Она одна.
– Она была как будто одна, даже когда он был с ней.
– А теперь она одна.
– И ты за нее волнуешься.
– Я не хочу прочесть в газете, что, мол, яхта долбанулась о рифы или дрейфует, а на ней никого.
– Ты хочешь ей помочь.
– Помочь?
– Спасти ее.
Роберт Карри молчит. Видимо, обдумывает эту гипотезу. Затем шагает к двери, останавливается, оборачивается.
– У тебя грязь в башке, Кристофер Тоттен, – говорит он.
Открывает дверь, выходит, размеренным шагом направляется к своей машине. Маклер все стоит. Контору затопила тень, и затененному полу он говорит почти неслышно:
