Фауст. Сети сатаны - Пётч Оливер (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT, .FB2) 📗
Когда он прочистил дымоход от дохлых птиц и крыс, в камине появилась тяга, так что теперь они могли готовить, и в башне стало чуть теплее. Иоганн набил матрас свежей соломой и накрыл шкурами. Ему достался отдельный сундук, куда он сложил свои немногочисленные пожитки. За столом юноша мог читать при зажженной свече некоторые из книг Тонио. Лишь комната на третьем уровне по-прежнему была для него под запретом.
После проделанной работы они, как правило, сидели у камина, где было теплее всего. Под потолком висела клетка, и птицы с любопытством рассматривали свое новое обиталище, каркали и хлопали крыльями. Подушками служили старые волчьи и медвежьи шкуры. Стол был завален книгами, пергаментным свитками, сырными корками и грязными кружками. Тонио даже соорудил полку, на которой, точно солдаты науки, выстроились в ряд книги.
Скоро Иоганн признал, что в башне было не так уж плохо, как показалось вначале. Только когда снаружи завывал ветер и задувал в трещины, в памяти оживали замученные римляне, о которых рассказывал наставник. Иногда по ночам из его комнаты доносились приглушенные голоса и распевы, смысл которых для Иоганна так и остался загадкой. Кроме того, по полу грохотали тяжелые шаги. Казалось, наставник с кем-то разговаривал, словно в комнате был кто-то еще, кто-то очень большой.
Несколько раз Иоганн сквозь сон видел Тонио у своей кровати. Наставник как будто держал его за руку, как тогда, на постоялом дворе.
«Всему свое время, – слышал он голос наставника. – Время рождаться и время умирать, время исцелять и время убивать…»
Но к утру об этом оставались лишь смутные воспоминания, и юноша убеждал себя, что ему это только приснилось.
Вечерами, когда они садились у камина, наступали долгожданные часы занятий. Сначала Иоганн узнал еще немного о хиромантии, затем они перешли к пиромантии, гидромантии и аэромантии – и все это принадлежало к искусству прорицания. Но особое впечатление на Иоганна произвела пиромантия. Наставник бросал в огонь горсть соли и показывал на языки пламени.
– Научись читать их, – говорил он. – Посмотри, как горит огонь, как извивается пламя. Его цвет тоже может кое-что рассказать: ярко-красный или голубоватый, а может, фиолетовый? Устремляются языки ввысь или уже угасают? Струится ли дым тонкой нитью или же поднимается едким столбом?
Иногда, если небо на севере было ясное, а воздух морозный и чистый, они выходили на улицу и разглядывали облака, сбивавшиеся в кучу у горных вершин, как овцы в стадо. Они тоже о многом могли поведать. Тонио рассказывал об их формах и объяснял, какую погоду те предвещали. Они следили за величественным полетом ястреба, что парил над лесами. В морозных сумерках, когда солнце опускалось за горизонт и окрашивало снег в кроваво-красные тона, Иоганн зачарованно наблюдал за игрой цвета, а Тонио объяснял ему значение каждого оттенка радуги.
– Все имеет свою причину, – заканчивал он, указывая на лес, горы и горизонт на севере. – Все происходит в заведомом порядке. И когда ты познаешь этот порядок, мир ляжет перед тобой, как раскрытая книга.
К величайшему облегчению Иоганна, наставник отказался от дальнейших занятий с волынкой. Скорее всего, щадил собственные уши. Или опасался, что пронзительные звуки привлекут любопытных из расположенной неподалеку деревни. Прокля́тый инструмент остался в сундуке, и Иоганн надеялся, что он так и пролежит там до скончания веков. Лишь изредка юноша выходил, чтобы поупражняться с ножом, – в те дни у него хватало других дел.
Наступил день зимнего солнцестояния, а за ним и самая длинная ночь в году, и до Рождества осталось совсем немного. В Книтлингене в этот день всегда устраивали длинную мессу, и вечером люди еще долго сидели за одним столом, пели и праздновали рождение Иисуса. Ребенком Иоганн очень любил этот праздник: его мама замечательно пела, а отец, после нескольких кружек пряного вина, бывал к нему чуть добрее. Иоганн гадал, как отметит этот праздник Тонио. Но у наставника и в мыслях не было что-то праздновать, петь или молиться. В сочельник он с хмурым видом сидел у камина с потрепанным фолиантом и изучал грубо начертанные таблицы и знаки. Со стороны деревни до них доносился колокольный звон – должно быть, жители как раз шли в церковь.
Иоганн, прокашлявшись, обратился к наставнику.
– Сегодня же Рождество, – начал он, тщательно подбирая слова. – Вы, как я вижу… не особо религиозны?
Наставник нахмурился и отложил книгу.
– Если все вокруг распевают песни, молятся и обнимаются в честь какого-то иудейского отпрыска, я не собираюсь участвовать в этом безумии.
– Так вы вообще ни во что не верите? – растерянно спросил Иоганн.
Еще ни разу он не встречал человека, который говорил бы такое о себе. Ему, несомненно, было уготовано место в аду, а если б кто-нибудь узнал об этом – то и костер.
– О, я верю, можешь не сомневаться! – Тонио усмехнулся. – Я верю в высшие силы даже больше, чем ты можешь себе представить. Но в первую очередь я верю в силу звезд. Они никогда не лгут.
– Так расскажите мне о них! – потребовал Иоганн. – Вы уже давно обещали.
Конечно, его увлекала и хиромантия, и искусство прорицания само по себе. Юноша по-прежнему не понимал, что же произошло в тот вечер, когда он увидел скорую смерть на ладони маленького Рафаэля. Но он просто устал ждать, когда наставник посвятит его в тайны астрологии. До сих пор Тонио избегал разговоров на эту тему.
Астролог вздохнул, прислушиваясь к отдаленному звону, и в конце концов тихо рассмеялся.
– В самом деле! Наверное, это самый удачный день, чтобы приступить к изучению астрологии. Все-таки трое старых дурней тоже последовали за звездой.
Тонио вновь раскрыл книгу, которую прежде отложил в сторону, и показал на странный диск с рисунками и рунами.
– Сферы Птолемея, – начал он и провел своим длинным пальцем по линиям. – Больше тысячи лет назад этот грек поделил небо на полые сферы, которые обращаются вокруг Земли и издают прелестный звон, звуча в гармонии Вселенной. По мне, так глупость несусветная; я еще ни разу не слыхал, чтобы в небесах что-то звенело. Но со сферами Птолемея, по крайней мере, удобно работать. Вообще, астрология намного старше; она восходит к древним вавилонянам, которым было известно множество других темных обрядов.
– Что означают все эти рисунки? – спросил Иоганн, склонившись над книгой.
– Землю и людей окружают небесные тела. – Тонио принялся перечислять по пальцам: – Солнце, Луна, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн, и каждое из тел подвешено на сфере. Эти звезды и планеты называют также телами септенера. Затем следует Sphaera Zodiaci, внешняя сфера знаков Зодиака, число которым двенадцать. Семь и двенадцать – магические числа. Это тебе понятно?
Иоганн кивнул, и Тонио продолжил:
– Каждая планета и каждый знак Зодиака оказывает влияние на человека, на его судьбу и его будущее. Гороскопы бывают двух видов. Первый называется натальным и учитывает положение звезд при рождении человека, что определяет его характер. Второй подразумевает под собой привычный всем гороскоп и предсказывает исход того или иного события в будущем – например, исход сражения или торговой сделки. Составление предсказательного гороскопа куда сложнее и потому дороже.
Иоганн зачарованно разглядывал рисунки и расположенные под ними таблицы. Он просто устал ждать, когда наставник откроет ему тайны астрологии. Мама, та часто говорила о звездах в день его рождения, называла Фаустусом, счастливцем… Наконец-то он узнает, что все это значит!
– Мама говорила, что я родился под знаком Юпитера, – произнес он тихим голосом. – Двадцать третьего апреля тысяча четыреста семьдесят восьмого года. Она всегда повторяла мне, чтобы я запомнил этот день, но не объясняла, для чего. Может, вы знаете?
Тонио ответил не сразу.
– Это и вправду особая дата. В тот день над местом твоего рождения Солнце и Юпитер находились под одинаковым углом одного знака. Еще несколько звезд оказались… в крайне интересном положении. Это созвездие появляется на небосводе лишь несколько раз за сотню лет.
