Герои умирают дважды - Аксенов Даниил Павлович (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Воспользовавшись тем, что ан-Крета на какую-то секунду утратил равновесие и не мог нанести удар, Виктор скользнул к нему, отгородился левой рукой от древка копья, а правой нанес удар чуть повыше локтя. Там кольчужная бригантина уже закончилась, а наручи еще не начались. Меч с легкостью рассек плоть и вошел в боковую часть трицепса. Кость Антипов разрубать не собирался, поэтому удар был произведен не в полную силу.
Виктор применил трюк, которому его научил один из дружинников Алькерта. Крепление щита можно было ослабить, чтобы толчком сбросить баклер с кисти. Антипов в совершенстве овладел этим фокусом, как и многими другими. Если «чистой» победы не получалось, то он был согласен на любую.
Ан-Крета выронил копье, схватился правой рукой за рану и застонал оскалившись. В настоящем бою он бы, возможно, попытался продолжить сражение, но во время дуэли это было бессмысленно. Рана не позволяла хорошо держать копье. Кровь небольшим ручейком полилась на траву, несмотря на то что барон попытался зажать разрез.
Ан-Суа тут же бросился к суме, прикрепленной к седлу его лошади, и достал оттуда ткань, заранее порванную на полоски. Через минуту он уже накладывал грубую повязку на рану Филиа. Виктор стоял неподалеку и, будучи виновником случившегося, не знал, что делать.
Антипов не испытывал никакой радости от победы. Возможно, Аресу и перепала доля силы, но Виктор ощущал лишь слабость. Боевой задор быстро угас. Ему хотелось сесть на землю и не двигаться.
— И сколько у вас в запасе таких трюков, господин ан-Орреант? — поинтересовался ан-Суа подчеркнуто равнодушным тоном, затягивая последний узел на повязке.
— Достаточно, чтобы побеждать, господин барон, — ответил Виктор. — Или я нарушил какие-то правила?
— Нет, все в порядке, — неодобрительно покачал головой ан-Суа. — Щит — не метательный снаряд. Вы использовали его не чтобы поранить, а чтобы отвлечь. Это удалось.
«Да уж, я понимаю, что с тобой подобный фокус не пройдет, — подумал Антипов. — Ты, наверное, так никогда не поступал. Не было причин. Знаешь, ан-Суа, из тебя получился бы паршивый фокусник. А что паршивому фокуснику нужнее всего? Правильно! Голые ассистентки».
Виктор сам знал, что не нарушил никаких правил, но подобные хитрости на дуэлях не приветствовались благодаря влиянию таких, как «черный» барон. Еще бы, они выживали после всех дуэлей и несли в массы свою разлагающую честность. Прежде всего за тем, чтобы новички ненароком не одолели их, старожилов. Лучше опытные «старички» пусть кромсают молодых и при этом разглагольствуют о духе дуэли и прочей чепухе. Потрясающее лицемерие! Наверняка ни один из таких, как ан-Суа, даже не задумывался над тем, что «чистота» дуэли служит лишь одной цели — прикрытию его зада.
Однако Антипов благоразумно не стал озвучивать своих размышлений. Он потом объяснит Ипике, где зарыта собака, а заодно и все остальные животные. В братской могиле романтичных юнцов.
Хромоногий шел неслышно, словно его ступни были из ваты. Дуэль закончилась неблагоприятно для хозяина. Ролта следовало убрать, но пока он был вне досягаемости. Убийца заранее приметил место около поворота дороги, где кусты были очень густыми. Он подождет дуэлянтов там.
Человек со шрамом не одобрял поспешного решения своего господина Женара ан-Котеа, но не смел перечить. Женар был слишком зол на этого ан-Орреанта и мечтал лишь о его смерти или хотя бы ранении.
Ан-Крета с трудом взобрался на свою лошадь, намереваясь возвращаться в замок. Остальные тоже уселись в седло. И лишь тогда ан-Суа вспомнил о незаконченном разговоре.
— Господин ан-Орреант, — сказал он, оборачиваясь к Ролту. — Вы сказали, что господин ан-Котеа подготовит нам небольшой сюрприз, не так ли?
Выражение глаз барона выдавало легкую тревогу. Очевидно, ему не хотелось покидать еще не начавшийся турнир. Еще бы — пока что он самый сильный боец.
— Тут возможны варианты, господин барон, — с охотой отозвался Виктор, ждавший, что вопрос будет задан вскорости. — Ан-Котеа знает, что дуэль должна состояться. И если, допустим, я вернусь без господина ан-Креты, он постарается обвинить меня в нарушении условия графини. А заодно выставить виноватым и вас. Как свидетеля.
Ан-Суа тронул лошадь. Его лицо было задумчивым.
— А если бы ан-Крета вернулся без вас? — спросил он.
Виктор улыбнулся. Его улыбка была на удивление зловещей.
— Я не знаю, о чем ан-Котеа договаривался с господином бароном, но предполагаю, что тогда господин ан-Крета был бы обвинен. Но не потому, что уважаемый Женар ненавидит его. А чтобы утопить вас. Опять как свидетеля.
Несмотря на боль от раны, лицо проигравшего барона вытянулось. Видимо, он только что осознал эту мысль и допускал, что графский сынок способен на подобную подлость.
— Но мы же возвращаемся все вместе, — заметил ан-Суа. Антипов понял, что когда «черный» барон старается говорить подчеркнуто равнодушно, то скрывает так свои эмоции.
— Это лучший выход из положения, — согласился Виктор. — Мы ведь просто гуляли.
— Гуляли? — переспросил ан-Суа.
— Ну да. Дышали свежим воздухом, любовались солнцем, ловили кузнечиков… Не столь важно. Главное, что дуэли не было.
— А как же рана? — встрял Ипика. Группа всадников как раз подъезжала к повороту, и юноша вырвался вперед.
— Рана? Какая рана? А-а, рана. Просто господин ан-Крета упал с лошади. Да так неудачно, что обо что-то порезался. Мы его, конечно, перевязали и тут же вернулись в замок. Для лечения.
— Я никогда не падаю с лошади, — раздался голос ан-Креты, в высшей степени недовольный. — С детства был отличным наездником!
— Однако в предложении господина ан-Орреанта что-то есть, — ответил ан-Суа. — Может быть…
Но ему не суждено было закончить своей, несомненно ценной, мысли. Лошадь ан-Креты внезапно встала на дыбы, дико заржав. Это произошло так стремительно, что барон не удержался в седле и мешком повалился на землю. Однако его лошадь сумела немыслимым образом изогнуться и лягнуть задними копытами тело своего наездника, когда оно находилось еще в полете. Потом благородное животное, не переставая ржать, с места перешло в галоп и помчалось по дороге, поднимая пыль.
Виктор первым пришел в себя и быстро спешился.
— Что с Филиа? — встревоженно спросил ан-Суа. — Он жив?
Антипов наклонился над лежащим.
— Еле дышит, — произнес он. — Невероятный случай.
Ан-Суа тоже спешился и наклонился к приятелю.
— Рука Провидения, — сказал он.
— Нога лошади, — уточнил Виктор.
— Вы не верите в судьбу, господин ан-Орреант? Напрасно. Бедному Филиа сегодня определенно не везет.
Хромоногий, сидящий в кустах поблизости, мог бы многое сказать но поводу этого невезения, но молчал, стиснув мелкие желтые зубы. Он сделал свой ход, и впервые ход оказался неверным. Иглы духа подвели, вселенная рушилась. Хромоногий едва сдерживался, чтобы не попытаться еще раз, но все-таки укрощал свои желания, боясь последствий, и особенно того, что сделает орден Баланса, когда узнает о произошедшем.
Раз уж речь зашла об этом прелюбопытном ордене, следует сказать пару слов. Орден Баланса был самой агрессивной и прямолинейной из сохранившихся магических организаций. Его цель была проста: соблюдение нужных пропорций между обычными людьми и магами, что окажет самое положительное влияние на мир духов. Разумеется, в ордене считали, что людей слишком много, а магов слишком мало. Существовало два способа решения проблемы: либо увеличить количество магов, либо уменьшить число людей. Орден поначалу особо не заморачивался — его бы устроил любой из вариантов, хотя второй вариант выглядел попроще.
В конце концов маги-балансеры пошли по пути наименьших затрат, вкладывая силы и средства лишь в одно — орудия убийства. Пока будет лишним перечислять все достижения ордена на этом благодатном поприще, но об иглах духа рассказать нужно. Они представляли собой крохотные жала, выращиваемые с помощью специально выведенного растения (нечто вроде колючек кактуса). При проникновении в человека иглы оказывали воздействие не только на тело, но и на дух. Действие было быстрым, мгновенным и складывалось из двух стадий: кратковременного маниакального возбуждения с последующей апатией и смертью. Иглы разрушали значительную часть духа. Всем известно: дух без тела может жить, а вот тело без духа — нет.
