Там, где Крюков канал... - Зуев Георгий Иванович (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
Т. П. Карсавина. 1910-е гг.
Порадовало ленинградцев небольшое сообщение, опубликованное в журнале «Музыкальная жизнь» (№ 17–19, 1991), уведомившее жителей города, что «во время традиционного фестиваля „Ленинградская весна“ дополнительный общественный резонанс мероприятию придало торжественное открытие мемориальных досок – на доме № 6 по Крюкову каналу, где жил И. Ф. Стравинский, и доме по Большой Пушкарской улице, где Д. Д. Шостакович работал в начале войны над легендарной Седьмой симфонией».
В доме № 6–8 на набережной Крюкова канала в начале XX века также снимала квартиру и блистательная Тамара Платоновна Карсавина – дочь Платона Константиновича Карсавина, в прошлом известного солиста балетной труппы Мариинского театра. Ее квартира находилась этажом выше над апартаментами семьи Ф. И. Стравинского. Тамара Карсавина – талантливая балерина, окончила столичную балетную школу в 1902 году. Один из критиков сравнил ее с Тамарой из лермонтовского «Демона». И действительно, томная, смугловато-бледная, с глубокими темными очами, Карсавина была любимицей петербургской публики. Ее творчество стало частью духовного опыта ее современников и далеко за рубежами родины прославило отечественное балетное искусство. В русском балетном театре появление Карсавиной стало подлинным событием и новым этапом его истории.
Ж. Кокто. Афиша с изображением Тамары Карсавиной
Начало судьбоносного для всего мира и России 1914 года застало балерину в Париже. Разразилась мировая катастрофа, обрушившая на русский народ волну бедствий и горя. Она перекорежила и исковеркала судьбы людей, разлучила и разбросала по свету семьи.
Окольными путями Карсавина добралась до родного города, теперь уже Петрограда. Из окон своей квартиры на набережной Крюкова канала балерина видела огромные толпы горожан, энергично демонстрирующих ненависть ко всему немецкому и выкрикивающих яростные оскорбления в адрес Австрии, Германии и германского правительства. Люди полны энтузиазма. Еще бы! Русская армия, британский флот, французская артиллерия быстро сделают свое дело. К Рождеству все будет закончено! Подъем духа необычайный!
Председатель Государственной думы М. В. Родзянко
Площадь у Мариинского театра превратилась в военный плац, на котором проводили учение рекруты – бежали в атаку, кололи штыками набитые соломой чучела. В сумерках солдатские роты возвращались в казармы, маршируя под окнами квартиры Карсавиной и распевая патриотические песни.
Мариинский театр всю войну оставался открытым. У его касс по-прежнему стояли очереди, а зал театра каждый вечер заполнялся публикой, требовавшей теперь перед началом спектакля исполнения российского государственного гимна и гимнов стран-союзниц.
Эйфория быстро закончилась. Подходил в концу 1914 год. На фронте – сплошные неудачи. Началось тотальное отступление русских войск. «Наши войска отступают в полном порядке, оказывая успешное сопротивление авангарду противника!» – читали жители Петрограда в официальных сообщениях. Но неизбежность трагического поражения Российской империи ощущалась все сильнее.
Люди были подавлены, у всех в разговоре одно: «Когда же кончится эта война! Слишком долго тянется, слишком ужасна!»
Иностранцы отмечали странную психологию русского народа, способного на жертвы, подвиги, но быстро поддающегося унынию и отчаянию при неудачах, заранее считающего, что произойдет самое худшее. В народе росло недовольство всем и вся. В декабре 1914 года председатель Государственной думы М. В. Родзянко, беседуя с Николаем II в присутствии министров сказал: «Вы погубите страну, погибнет Россия при таких порядках… Вы приведете нас к такой разрухе, какой свет не видел, потому что, раскачав такую страну, как Россия, вы ее не скоро успокоите». Царь выслушал его и спокойно сказал: «Пожалуйста, вы не каркайте…»
Действительно, нерешительность и безволие царя, сочетавшиеся с упрямством, являлись непозволительными чертами для руководителя такой державы, как Россия, и вели ее к катастрофе.
«Жаль России. Жаль царя, – говорил Витте. – Что он получил и что оставит!»
Война продолжалась. В то время как на промерзшем фронте ради чуждых интересов тысячи рабочих, крестьян, интеллигентов убивали друг друга, голодные толпы их жен, матерей и детей выстаивали бесконечные очереди за хлебом, терзаясь тревожными думами о том, где и на что достать еды. Продукты дорожали, рубль дешевел. Купить что-либо стало делом почти невозможным. В лавках вывешивали объявления: «Хлеба нет и не будет!»
25 февраля 1917 года Тамара Платоновна Карсавина, выйдя из дома с маленьким кожаным саквояжем с балетными туфлями и прочими танцевальными принадлежностями, направилась в Мариинский театр на репетицию. Толпы народа запрудили Театральную площадь. На Офицерской улице казаки и полицейские отряды. У здания оперного театра установлен воинский караул.
27 февраля жильцы дома № 6–8 стали свидетелями уличных беспорядков и интенсивной стрельбы на Театральной площади, Офицерской улице и набережной Крюкова канала. Всю ночь громили Литовский замок; в 6 часов утра матросы Крюковских казарм выпустили заключенных, затем тюрьму подожгли. Жар от горящего строения был настолько сильным, что стекла в некоторых домах на противоположном берегу Крюкова канала раскололись.
В Петрограде вскоре развернулись уличные бои. Горели здания судов, полицейские участки и судебные архивы. Дом балерины Матильды Кшесинской был разгромлен ворвавшимися в него повстанцами.
В столице царили небывалый подъем и оживление. Люди с огромными красными бантами на одежде со слезами радости на глазах поздравляли друг друга с праздником свободы и революции. Ее признали все. И все были ей рады. Представители всех родов войск Петроградского гарнизона стройными рядами под музыку прошли в Таврический дворец во главе с офицерами, приколовшими на офицерские кокарды фуражек красные банты и красные нашивки на рукава шинелей. Даже великий князь Кирилл Владимирович признал Думу и, одетый в форму капитана I ранга, привел в Таврический дворец для присяги Временному правительству моряков Гвардейского экипажа.
Из Царского Села прибыла делегированная гарнизоном группа офицеров и солдат Гвардии, чтобы заявить о своем переходе на сторону революционного правительства. Во главе этой делегации шла особая сотня казаков Свиты Его Императорского Величества. Шествие гвардейских частей замыкал отряд императорской дворцовой полиции и телохранителей Николая II. В Таврическом дворце гвардейские офицеры, солдаты и матросы заявили о своей преданности новой власти, о которой в тот период имели весьма смутное представление.
15 марта 1917 года Мариинский театр давал праздничный спектакль. Зал от верхних ярусов до первых кресел заполнила демократическая публика. Петроградская газета «Новое время» восторгалась по этому поводу: «Не было отвратительных фраков и низко вырезанных жилетов со смешно белеющими манишками, ни следа ресторанно-аристократического шика, обычно господствующего на балетных представлениях. Не было безвкусицы расфранченных неприличий и безбрежных богатств, амальгамы биржи и кокетства… Перед третьим действием вся труппа выстроилась на сцене под Марсельезу. Фокин прочел от имени артистов адрес с выражением преданности новому строю. Карсавина сидела в ложе честных борцов за новую гражданственность».
Ф. И. Шаляпин сочинил музыку и слова нового гимна «Свободный гражданин» и с большим подъемом исполнил его с хором Мариинского театра. Текст гимна призывал:
