Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3 - Сторидж Пола (читать книги без .TXT) 📗
Можно было подумать что вся эта топающая, кричащая и свистящая толпа специально, преднамеренно старается ошеломить его, Уолтера, своей возней и гамом.
– Ты что, оглох, что ли?
Уолтер обернулся и поискал глазами человека, который мог выкрикнуть это обращение.
– Я к тебе обращаюсь!
Перед ним, засунув руки в обвисшие карманы, стоял рослый воспитанник и рассматривал новичка сонным, скучающим взглядом.
– Как твоя фамилия, я спрашиваю?
– О'Хара… Уолтер О'Хара…
– А, понятно… – сказал воспитанник с некоторым презрением, – из Ирландии, что ли?
– Да, из Белфаста…
– Из самого Белфаста?
– Ну да… А почему ты спрашиваешь? Ты что, бывал там?
– Нет.
– Тогда почему спрашиваешь?
С минуту подумав, воспитанник вкрадчивым голосом поинтересовался:
– Скажи, а деньги у тебя есть?
У Уолтера было тридцать с небольшим фунтов, которые он получил от отца незадолго до его ареста на гостинцы, однако вид воспитанника не внушал доверия, и потому мальчик произнес:
– Нету.
Тот прищурился.
– А ты, часом, меня не обманываешь?
– Нет, – ответил Уолтер и отвернулся. Говорить с этим развязным подростком ему явно не хотелось.
Однако тот не уходил.
– Э-э-э, скверно, что у тебя нет денег… И не предвидится?
– Нет.
– Почему? Уолтер промолчал.
– А у тебя есть родители?
Эти нелепые расспросы начали уже надоедать Уолтеру, и потому он, смело посмотрев на подростка, перешел в наступление:
– А тебе какое дело?
Подросток замялся.
– Ну, если бы у тебя были родители, то они бы передавали тебе деньги… Иногда бы давали… Хоть иногда… Понимаешь?
– Ну, передавали бы… А тебе что?
– А я бы одолжил их у тебя… Так одолжишь, когда у тебя появится хоть несколько монет?
Это обещание совершенно ни к чему не обязывало, тем более, что Уолтер твердо решил никому не при каких обстоятельствах не говорить о тридцати фунтах, которые лежали у него в потайном кармане.
– Может быть…
И мальчик резко повернулся, с явным намерением уйти прочь.
– Постой, постой, – остановил его новый знакомый, легонько тронув за плечо.
Видимо, этому развязному подростку в тот день было скучно, и он искал себе каких-нибудь непритязательных развлечений.
Склонив голову набок, он спросил:
– А ты как тут оказался?
Уолтер замялся – ему не очень-то хотелось рассказывать этому типу, который сразу же ему не понравился, о своем отце.
– Это очень долго объяснять, – ответил мальчик уклончиво.
Тот не стал настаивать.
– Ну, как хочешь… Впрочем, скрывай, не скрывай, а мы все равно узнаем…
И, развернувшись, зашагал прочь своей развинченной походочкой.
Дойдя до двери и взявшись за ручку, с явным намерением уйти, подросток немного постоял так, будто бы о чем-то раздумывая, а затем вновь обернулся к новичку.
– Слушай, Уолтер – а ты меня, часом, не обманываешь? – спросил он.
– О чем это ты? – спросил мальчик, стараясь придать своим интонациям как можно больше независимости и таким образом побороть свою внутреннюю робость.
– О деньгах…
Уолтер передернул плечами.
– Не понимаю.
– У тебя точно нет денег?
Пристально посмотрев на не в меру наглого воспитанника, мальчик ответил:
– А хоть бы и были?
– Ну, и…
– Почему я должен давать их тебе?
Тот заулыбался – так мерзко и гаденько, что Уолтеру стало немного не по себе.
– А я вижу, ты что-то слишком смелый… У вас в Ольстере все такие – да?
Мальчик проигнорировал этот вопрос – он явно ему не понравился.
Подойдя вплотную к Уолтеру, нахальный подросток спросил в упор:
– Отвечай же!
– А тебе какое дело?
Тот упер руки в бока – вид у наглеца в этот момент был самый что ни на есть вызывающий.
– Я тебя спрашиваю…
– Ну, допустим…
Казалось, этот ответ удовлетворил собеседника.
– А почему ты мне сразу не ответил? Наверное, я тебе не приглянулся – так ведь?
И вновь молодой О'Хара промолчал – ему до смерти не хотелось ввязываться в спор с этим отвратительным типом, который с первого взгляда не понравился ему.
– Так понравился я тебе или нет?
Конечно, глупее вопроса вряд ли можно было придумать, и потому, помедлив, Уолтер ответил неопределенно:
– Я тут первый день…
– Вижу, что не второй, – отрезал тот.
На что Уолтер резонно заметил:
– Я не могу сказать, нравится мне человек или нет, когда вижу его впервые… А тем более – одалживать ему деньги…
Наглец повысил голос:
– Так они у тебя есть?
– Может быть…
Неожиданно тот произнес:
– Ты должен дать их мне.
Голос подростка прозвучал настолько безапелляционно и категорично, что Уолтер даже не понял, к чему эта фраза была произнесена.
– Ты должен дать их мне… Понимаешь – чтобы их у тебя никто не стащил…
Больше всего на свете Уолтеру теперь хотелось послать этого типчика куда подальше, однако в самый последний момент, сдержав себя, он лишь возразил:
– Но ведь я не знаю тебя.
– Ты что – не веришь мне?
Уолтер пожал плечами.
– Ну, допустим, верю…
Неожиданно подросток вытянул по направлению к Уолтеру руку ладонью вверх.
– Ну!
– Что, что?
– Деньги давай – я что, должен ждать тебя? Ты, приятель, не понимаешь, наверное, куда попал…
– В воспитательный дом, – ответил Уолтер, стараясь сохранить привычное хладнокровие и присутствие духа. – В воспитательный дом города Вуттона…
– Ты тут первый день, а уже начинаешь диктовать свои порядки, – произнес его собеседник более миролюбиво, пряча руку в карман, – и ты не понимаешь, что там, – он неопределенно кивнул по направлению окна, подразумевая под этим что-то вроде «воли», – что там и здесь на одни и те же вещи смотрят совершенно по-разному…
– Возможно, – согласился О'Хара, стараясь скрыть волнение, внезапно охватившее его, – не сомневаюсь, что это так…
Видимо, эти слова были приняты развязным воспитанником за знак согласия, и потому он поинтересовался вновь окрепшим и удовлетворенным голосом:
– Значит, ты согласен дать мне свои деньги на хранение? Не беспокойся, у меня они будут в целости и сохранности – как в Тауэре!
В этот момент в коридоре появились воспитатели, и Уолтер понял, что настал самый подходящий момент для того, чтобы ретироваться и прекратить этот во всех отношениях ненужный и бесполезный разговор.
Он, улучив минутку, развернулся и зашагал прочь, все время ускоряя шаг, провожаемый ненавистным взглядом своего первого знакомого в воспитательном доме…
Страшно медленно, скучно и тяжело тянулся для Уолтера этот первый день жизни в воспитательном доме. Были минуты, когда ему начинало казаться, будто бы прошло не пять или шесть часов, а по крайней мере полмесяца с того момента, как они с судебным исполнителем взбирались по широким каменным ступеням парадного крыльца, как он с трепетом вошел в стеклянные двери, на которых старинная, ярко начищенная медь блестела с холодной и внушительной яркостью, с того самого момента, как судебный исполнитель вручил его клерку этого жуткого заведения.
Одинокий, словно забытый всеми на свете, мальчик рассматривал окружающую его унылую казенную обстановку.
Два помещения – администрация и столовая, разделенные перегородкой, были выкрашены снизу до высоты человеческого роста коричневой масляной краской, а выше – розовой известкой. По левую сторону от них тянулся коридор с рядом полукруглых окон, а по правую были стеклянные двери, ведущие в классы.
Простенки между дверьми и окнами были заняты раскрашенными картинками на исторические сюжеты – от покорения Англии норманнами и войны Алой и Белой розы, до событий последней войны. Вдоль стен в столовой стояли черные столы и скамейки. По стенам тоже были развешаны картины, изображающие героические подвиги британских солдат в колониях (видимо, они помещались тут еще при королеве Виктории, во времена основания воспитательного дома). Картины висели так высоко, что, даже взобравшись на стол, нельзя было рассмотреть, что под ними написано.
