Первое испытание - Одувалова Анна Сергеевна (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
Затормозила я только перед входом в нашу комнату. Отдышалась, прислонившись спиной к стене, и, стараясь не шуметь, прокралась в темное помещение. Ксюха, как обычно, спала, словно убитая, подложив одну руку под голову и закрывшись до носа одеялом.
Скинув ботинки у входа, я прошла в ванную. Не включая свет, умылась холодной водой. Немного подумала, щелкнула выключателем и все же залезла в душ. Теплая вода и мандариновый гель для душа с легкими нотами корицы, которых я не замечала раньше, расслабляли и возвращали мыслями на песчаный берег в объятия Влада. Я окончательно разозлилась, врубила холодную воду и убрала гель в ящик до лучших времен, решив, что пользоваться им не буду, как и пить имбирный латте. Имбирь, корица, хороший кофе – все это слишком напоминает о Владе.
Я постояла минуты две, не больше, под холодными хлещущими струями, стуча зубами, выскочила из ванной и тут же завернулась в махровое полотенце. Воспоминания сгинули, но вместе с ними прошел и сон. Ложиться резко расхотелось, поэтому, закрывшись с головой одеялом, я взяла на колени планшетник. В сети Данил беспокоился, из-за чего от меня сегодня не было звонков, а Наташка ныла, что соскучилась. Я написала и тому и другому длинную простыню из несвязного текста, с кучей обвинений и упреков, но, так и не отправив, стерла. Подумала, мучительно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, и без объяснений удалила из друзей обоих. Хоть и больно осознавать, но Влад прав – бесполезно пытаться поговорить с ними, рассказывать о своих чувствах, упрекать. Они сделали выбор, и какой смысл унижаться перед ними? Хотят быть вместе – это их право, ну, а мое – вычеркнуть из жизни предателей. Сейчас я не винила ни того, ни другого. Что и говорить, я и сама сегодня поступила не лучше, чем Наташка. Но общаться ни с ней, ни с Данилом все равно не хотелось. Я просто не могла. Возможно, когда-нибудь ситуация изменится, но не в ближайшее время.
Я выключила планшетник и положила его на стол. Потом выдохнула и, приказав себе ни о чем не думать, повернулась лицом к стене. Не думать не получилось. Сегодняшний день оказался чересчур насыщен событиями. Я раз за разом прокручивала поминутно нашу с Владом поездку и думала, как вести себя дальше. Еще вчера моя жизнь была ясна и понятна. Я считала, что люблю Данила, сопротивлялась влечению к Владу, а сегодня все рухнуло. Сложно представить, как смотреть завтра Владу в глаза и не выдать себя. Наверное, он предложил самое правильное решение – сделать вил, будто ничего не произошло. Соврать самой себе и всем окружающим. Я поняла, что ничего не расскажу даже Ксюхе. Но подумать проще, чем сделать. Каждый раз, натыкаясь на него в коридоре, я буду вспоминать берег Финского залива и чувствовать пряный вкус корицы на губах. Главное – научиться маскировать свои чувства. Не только от него, но и от Вероники.
Я должна бы почувствовать себя оскорбленной, ведь Влад целовал меня, не собираясь отказываться от своей девушки. Но я не могла на него злиться. По крайней мере, он с самого начала был со мной честен. А это многого стоит.
Определившись, я немного успокоилась и начала погружаться в сон, но вспомнила про письмо, которое мне передала бабушка. После визита в больницу произошло слишком много событий, и я совсем забыла про помятый конверт. Я какое-то время боролась с желанием достать его из сумки, но прочитать в темноте все равно бы не вышло, и я решила угомонить свое любопытство до утра. Но уже через полчаса не выдержала и, схватив сумку, закрылась в ванной. Тут можно было включить свет и не опасаться разбудить Ксюху.
Я присела на влажный коврик на полу и, распотрошив сумку, достала из нее конверт. Письмо, написанное мелким, убористым почерком, оказалось длинным.
«Милая моя Алинка, – начала читать я прыгающие строчки. На глаза навернулись слезы. Я могла представить, сколько усилий стоило бабушке день за днем выводить эти буквы. Она писала письмо, когда уже заболела, и сразу видно – не один день. Разные ручки, буквы разной величины и неровные строчки. – Ты же знаешь, что я всегда о тебе заботилась и никогда не обманывала, поэтому, молю, прочитай внимательно это письмо. Знаю, ты выросла и уже не бездумно следуешь советам. Иногда злишься, думая, будто родные слишком строги, но есть вещи, от которых я мечтала тебя уберечь любой ценой, но, похоже, не смогла. Все началось давным-давно, и моя история покажется тебе очень странной. Для нашей семьи все изменилось в тот миг, когда я встретила твоего деда – сорок с лишним лет назад. Знала бы ты, насколько он был красив! Из-за одного этого стоило насторожиться и испугаться. Но нет, тогда я была молода и глупа, поэтому, словно сорока, кидалась на все блестящее. У нас начался бурный, но скоротечный роман, но очень скоро Давид начал меня пугать. Мне виделось в нем что-то нечеловеческое, настораживающее. Казалось, будто его янтарные глаза гипнотизируют. Несколько раз я, словно наяву, видела, как он, ломая собственные кости, превращается в огромного змея с капюшоном кобры, а потом я просыпалась в холодном поту, не в силах разобрать, где заканчивается сон и начинается реальность. С каждым днем становилось все сложнее, и я сбежала от Давида. Внезапно поняла, что больше так не могу. Собрала вещи и из небольшого провинциального городка переехала в Москву и уже там узнала о своей беременности. Я поступила нехорошо, даже не попытавшись сообщить твоему деду о своем решении его оставить. Подлый поступок. Пожалуй, самый подлый в моей жизни.
Снова Давида я увидела, когда твоей матери исполнилось шестнадцать лет. Ты знаешь, он практически не изменился. Сильный, уверенный, красивый. Тогда-то я и узнала его тайну. Тайну, в которую не могла поверить до тех пор, пока не увидела своими глазами. Пишу эти строки и понимаю, вероятнее всего, ты сочтешь меня сумасшедшей. Подумаешь, будто на старости лет я простилась не только с силами, но и с разумом. Это не так.
Давид рассказал мне легенду и открыл свою сущность. Я узнала, что он принадлежит к древнему роду людей-змей, или нагов. – И здесь змеи? – потрясенно прошептала я, посматривая по диагонали написанную бабушкой лекцию о нагах. Примерно то же самое Влад рассказывал нам на последней своей лекции, но в письме бабушки все индийские сказки выдавались за правду. Я отказывалась верить в существование нагов и их тысячеглавого царя Шешу. – Давид поведал мне, – продолжила я читать дальше, – что нагам закрыта дорога в Индию, там властвуют древние боги, которые не желают видеть конкурентов. А Шеша по всему свету ищет молодых людей, и особенно девушек-полукровок, чтобы потом с помощью специального ритуала сделать из них своих слуг – нагов. Полулюди-полузмеи служат своему царю и не смеют ослушаться. Давид подозревал, что Шеша ищет среди полукровок кого-то особенного, но не знал, кого и зачем. Я сначала не поверила, сочла Давида сумасшедшим и прогнала. Но потом пришли они и хотели забрать твою мать. Они выглядели как люди, были милы и учтивы, и я почти поверила в то, что обучение в престижной гимназии пойдет на пользу моей дочери, но решила немного подумать и в результате отказалась. Тогда-то они и открыли свое истинное лицо – я узрела воочию змеиную сущность нагов. Нас ценой собственной жизни спас Давид. Схватив все самое ценное, мы с твоей мамой сбежали. Последний дар Давида – это забвение для моей дочери. Ее психика вряд ли бы вынесла такое количество потрясений.
Поэтому, когда тебе пришло письмо с их змеиной символикой, она ничего не заподозрила, зато я сразу же поняла, что это такое. Они пришли за тобой. Жаль, внучку, в отличие от матери, я не смогла уберечь. Это письмо – единственная возможность предостеречь тебя. Ты уже попала в рассадник змей. Так будь очень осторожна, нагами в конце обучения становятся не все, я знаю, кто-то из претендентов погибает.
Не дай им узнать о твоих подозрениях, скрывай осведомленность и, если есть возможность, беги как можно дальше. Но помни, ты уже попала в их сети, и они постараются удержать тебя любыми средствами. Не подвергай необоснованному риску ни себя, ни родителей. Тебя убьют, если поймут, что ты разнюхала их секреты раньше времени.
