Осенний перелом (СИ) - Кручко Алёна (читаем книги .txt) 📗
— Служебное положение не позволяет. Неспортивно, ваше величество.
Король, вздохнув, соглашался:
— Неспортивно.
Однако в этот раз ситуация касалась его величества слишком тесно: король Дионн-Горрент любил своего старшего внука, и новость о ночном покушении уже добежала до его ушей. Поэтому его величество был хмур, с начальником полиции поздоровался резко и прежде всего потребовал принять все меры к тому, чтобы подобное не повторилось.
— Я знаю, с Ларком трудно договориться об охране, — признал он. — Попытался вправить ему мозги, но мальчик давно считает себя взрослым, и с позиции, по которой у него есть свое мнение, его не очень-то сдвинешь.
— Полезное качество для короля, — заметил фор Циррент.
— Полезное, — усмехнувшись, согласился его величество. — Но как вы двое будете с ним работать, когда он станет королем… сочувствую, господа, искренне сочувствую.
— Искренне надеюсь, ваше величество, что у принца хватит времени, чтобы поумнеть, — серьезно ответил граф. — Надеюсь также, что опасение за жизнь друга заставит его быть более осторожным, чем в вопросах собственной безопасности.
— Да-да, интересный зигзаг, — нахмурился король. — Молодой фор Гронтеш перешел кому-то дорожку настолько, что ради него подсылают убийцу в спальню принца…
— Возможно, это была очередная попытка скомпрометировать его высочество, — Фенно-Дераль задумчиво потер бровь. — Хотя, признаться, при известных всей столице похождениях принца по юбкам такое направление выглядит несколько странным. Скажите, ваше величество, а не всплывал ли в последние, скажем, полгода вопрос о женитьбе принца Ларка?
Его величество раздраженно махнул рукой:
— Балбес и слушать не хочет о женитьбе. Обрывает наотрез любые попытки обсудить кандидатуру будущей королевы.
— Насколько я знаю, у молодого герцога Гронтеша тоже пока нет невесты, — негромко, словно про себя, выговорил Фенно-Дераль.
— Его помолвку расстроила опала отца, — король недовольно поморщился. — Полагаю, что при всей своей страсти к юбкам и мой внук и его порученец в глубине души изрядные женоненавистники. Во всяком случае, в той части вопроса, которая касается законных супружеских уз.
— К слову, ваше величество, у меня к вам просьба, касающаяся именно фор Гронтеша. — Фенно-Дераль, слегка поклонившись, подал королю приготовленную ночью подорожную. — Простите, что лезу не в свое дело, однако я полагаю, что опала старшего Гронтеша слишком затянулась. Разбрасываться такими людьми неразумно.
— Зря он полез в политику, — снова поморщился его величество. — Лучший адмирал королевства — не та фигура, которой король не может доверять всецело.
— И не та фигура, которую можно задвинуть в угол и забыть о ней, — поддержал друга фор Циррент. — Забудете вы, ваше величество — не забудут другие. Младший фор Гронтеш верно служит короне, пора и старшего вернуть на службу.
— Сейчас удобный момент, — подхватил Фенно-Дераль. — Старший Гронтеш нужен мне для расследования.
Король усмехнулся:
— То есть вы предлагаете мне воспользоваться этим предлогом и поглядеть, чем он сейчас дышит? Что ж, давайте так и сделаем.
Украсил подорожную собственноручным росчерком, приложил личную печать.
— Теперь же, господа, у меня к вам еще один вопрос. Что за нелепые слухи ходят о последней ночи Перелома? То ли господа магистры вызывали дьявола, то ли дьявол явился незваным и утащил кого-то прямиком в ад? Я не стал бы слушать подобную нелепицу, но мне доложили о трупе, а начальник моей полиции что-то не спешит развлечь меня деталями.
— Совершенно замечательное, то есть, разумеется, ужасное дело, — по лицу Фенно-Дераля скользнула холодная хищная улыбка. — Признаться, раскрыл его скорее фор Циррент, чем я. Осталось лишь два неразрешенных вопроса: как уличить преступника и что делать с жертвой?
— О преступнике вы мне доложите отдельно, — король взглянул на украшавшие стену кабинета большие часы в резном дубовом футляре, с бронзовыми фрегатами, отмечающими четыре стороны света. — К сожалению, наше время истекает. Жду вас вечером, господа. Что же касается жертвы, я чувствую в вашем вопросе подвох, дорогой виконт. Что можно сделать с трупом, как не похоронить?
— Преступник об этом не знает, но у его преступления есть еще одна жертва, — улыбка Фенно-Дераля стала совсем уж сладкой. — И эта жертва жива, ваше величество.
— Жива, вполне здорова и очень интересна, — усмехнулся фор Циррент. — Настолько интересна, что в двух словах не расскажешь.
Двери распахнулись, и вставший на пороге кабинета распорядитель торжественно доложил:
— Представители Андаро-Тирисской колониальной компании, по приглашению его величества!
— Я с вами не прощаюсь, господа, — ответил король на торопливые поклоны фор Циррента и Фенно-Дераля. — Наш разговор еще не окончен.
Женя думала, что разговор с графом еще далеко не окончен, однако граф, похоже, считал иначе. Или ему и вправду было банально некогда: извинившись и сославшись на служебные дела, он совершенно пропал из поля зрения своей гостьи. Несколько следующих дней обедала и ужинала Женя или одна, или с Ланкеном, а почти все остальное время проводила в библиотеке. Выучила буквы, осилила букварь и несколько скучных детских книжек с назойливо выпирающей моралью. Подросткового чтения здесь, кажется, не водилось вовсе. По крайней мере, Ланкен на вопрос Жени крайне удивился, переспросил, что она имеет в виду, и, выслушав ответ, предложил толстый том вполне «взрослого» вида. Объяснил:
— Этот роман считается весьма подходящим чтением для юных девиц.
— Хорошо, — мрачно согласилась Женя, — попробую, чем кормят ваших девиц.
После нравоучительного детского чтения ничего особенно интересного она не ждала — и не ошиблась. Роман оказался скучнейшим. Провинциальная барышня устояла против ухаживаний столичного повесы, дождалась с войны жениха и благополучно вышла замуж — вот уж интрига! Да еще и в названии все заранее сказано, наверное, чтобы родители тех самых юных девиц не боялись, что книга научит плохому. Интересно, местным девушкам правда такое нравится, или «подходящее чтение» и «любимое чтение» пересекаются у них не больше, чем у нее самой любимые книги со школьной программой?
Ладно, утешала себя Женя, продираясь через страницы томных вздохов, надо же на чем-то тренироваться. Заодно и о провинциальной жизни узнаем.
Провинциальная жизнь описана была крайне унылой. Тихая скука, перемежаемая гостями, визитами, пикниками и охотами; чтение романов, вышивка и романтические мечтания. Оброненные платочки, недошитые букеты роз в пяльцах, сплетни, капли слез, падающие на письмо к жениху, в общем, кошмар и тихий ужас. Дойдя до описания неудачной попытки соблазнения — страстные речи, горячий поцелуй и ответная пощечина добродетельной героини, — Женя захлопнула книгу. Потянулась, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
— На сегодня хватит соплей. Бедные, бедные местные девушки.
— Почему бедные?
— От такого чтения удавиться хочется, — честно ответила Женя. — Добрый вечер, господин граф, как я рада, что вы обо мне вспомнили.
Открыла глаза, вскочила: граф был не один. Рядом с ним стояла невысокая дама средних лет, чуть полноватая, с редкой сединой в черных волосах, в строгом черном платье. А она-то снова в джинсах… Ну и ладно, раз граф не предупредил ее о гостье, пусть сам выкручивается, объясняя неподобающий Женин вид.
Однако графа вид Жени нисколько не смутил — даже, кажется, позабавил. Узкое лицо осветила непривычно добродушная улыбка.
— Позволь представить, дорогая Эбигейль, вот та самая барышня Женя, о которой я тебе говорил. Барышня — виконтесса Эбигейль фор Циррент, моя кузина. Я попросил ее приехать, поскольку сам я, к сожалению, из-за текущих служебных дел не могу уделять вам достаточно времени.
— А когда может, — слегка насмешливо подхватила «дорогая Эбигейль», — наверняка мучает вас бесконечными расспросами вместо того, чтобы помочь освоиться. Готова спорить, у вас до сих пор нет удобного платья.
