Диверсант - Корчевский Юрий Григорьевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
Просмотрел, прозевал!
У разведгруппы на такой случай всегда прикрытие есть. Один или двое немцев страховали свою разведгруппу с другой стороны траншеи.
Похолодев от предчувствия беды, Саша хотел обернуться, да не успел. Он уловил чужой запах. А дальше — удар по голове, и сознание померкло.
Глава 6
ТАНКИСТ
Очнулся Саша, судя по всему, скоро и оттого, что его бесцеремонно волокли по полю. Голова билась о кочки, стерня больно царапала кожу, но немцев это не волновало. А то, что это были немцы, Саша понял сразу. Запах от них исходил чужой. Сапоги их были у самой Сашиной головы и отчётливо пахли гуталином — их, немецким. Да ещё и один другому прошептал что-то по-немецки. Слов Саша не понял по незнанию языка, но тон сказанного был злой. Видно, обозлились они из-за потерь. Их было больше: Саша успел выстрелить не один раз, и в кого-то точно попал — слышал вскрик.
Но в любой разведке закон один: в первую очередь доставить «языка», а уж потом — по возможности — вытащить своих раненых и убитых.
До Саши только сейчас дошло, что «язык» — это он сам. Ещё немного времени — и его как куль сбросят в немецкую траншею. А там — допрос и, скорее всего, расстрел. Расстрел — это даже громко сказано. Пустят пулю в затылок и сбросят тело в какой-нибудь овражек. Отработанный материал — чего с ним возиться?
Сколько уже тащили его немцы? Где он находится? Судя по тому, что немцы ползут и разговаривают шёпотом, от наших позиций они далеко не ушли. Когда свои будут рядом, немцы встанут во весь рост и крикнут им, чтобы не стреляли да помогли «языка» доставить.
Стало быть, решение надо принимать немедленно. В первую очередь надо не показать им, что он пришёл в себя. Пока немцы думают, что он без сознания, они его не опасаются.
Саша пошевелил пальцами рук — пистолета не было. Конечно, он выпал, когда его шарахнули по башке. Да если бы пистолет и остался, немцы всё равно его выкинули бы — они не дураки. Интересно, те, кто его тащат, подготовленные разведчики или простые пехотинцы, которых приказом послали за «языком»? Если это пехота, то с двумя он справится, если разведка — сомнительно. И всё же надо пробовать.
Немцы будут пытаться с ним бороться, скрутят, и стрелять до последнего не будут — не для того они своими жизнями рисковали, чтобы просто застрелить. Им живой «язык» нужен, а не труп.
Саша незаметно провёл рукой по поясу. Ничего, что могло бы сыграть роль оружия — ни ножа, ни штыка, ни сапёрной лопатки. Понятно же, какой идиот может спать с зачехлённой сапёрной лопаткой на поясе?
Вскоре местность пошла под уклон. Немцы стащили его в небольшой овражек, а может — и в противотанковый ров. Бросив его, они решили несколько минут передохнуть. Всё-таки Саша — мужик тяжёлый, тащить его волоком по полю, да ещё ползком — работёнка ещё та.
Сколько до немецких траншей? Сколько у него времени? Саша слегка приоткрыл левый глаз, всмотрелся.
Немцы сухопарые, жилистые, с такими врукопашную драться тяжело — ловкие, увертливые. Автоматы за спинами, у одного за поясом граната ручкой заткнута, у другого — нож в чехле, вроде финки.
Темно, видимость плохая, и если что-то и можно разглядеть — то только когда луна из-за туч выглядывает.
Немцы отдохнули несколько минут, обменялись парой фраз. Потом поднялись. Один взял Александра за отворот гимнастёрки и потащил по склону вверх. Другой легко взобрался наверх и протянул руку для помощи. У Саши мелькнуло в голове: «Момент подходящий». Слава богу, немцы руки ему не связали, полагая, что он без сознания. А может, просто нечем было, верёвка осталась у других членов группы, застреленных Александром.
Саша дёрнулся, повернулся на бок. Ворот гимнастёрки затрещал и остался в руке у немца. Саша ухватился за ножны, благо пояс немца был на одном уровне с его лицом, выдернул нож и всадил его в сердце немецкому разведчику. Тот даже пикнуть не успел — тяжело осел. На лицо Саше брызнула тёплая кровь.
Это просто удача, везение необыкновенное!
Второй немец в темноте ничего не понял. Он протянул руку и что-то спросил. Саша прошептал: «Я-я», вроде бы соглашаясь, ухватился за протянутую руку и полоснул немца ножом. Целил в шею, да не дотянулся — получилось по лицу.
Немец взвыл от внезапной боли. Саша, не отпуская его руки, ударил немца ножом в плечо, потом резанул по груди. Ударить в шею или в грудь, чтобы наповал, наверняка, не получалось. Немец уже лежал на ровной земле, а Саша ещё находился в овраге и держался лишь благодаря его протянутой руке.
Разведчик изогнулся, сложившись пополам, и попытался ударить его ногой. Саша успел подставить нож, и острое лезвие, пробив голенище, вошло в икру. Немец выматерился. Даже не знающему языка это было понятно без перевода.
Не отпуская руки немца, сжав её со всей силы, Саша напрочь упёрся в склон ногами и с силой рванул немца вниз, в овраг. Если он не может выбраться наверх или нанести серьёзный удар, значит, надо тянуть немца к себе, в овраг.
Как ни пытался немец сопротивляться, цепляясь левой рукой за землю, рывок оказался сильным, и верхняя часть тела немца оказалась висящей над оврагом.
Саша извернулся, ударил немца в грудь ножом, но удар вышел скользящим, неглубоким, потому как Саша не удержался за руку немца и упал на склон оврага. Потные ли руки были тому виной или элементарно не хватило силы, но и немец не удержался — рухнул в овраг за Сашей, сбив его с ног. Оба покатились по склону. Неглубок овражек был — метров пять всего, и никто этим падением серьёзных увечий себе не нанёс. Хуже было другое — при падении Саша потерял нож. Потому, едва скатившись на дно, он бросился на немца.
Тому терять было нечего. Из жертвы, которую ведут на заклание, «язык» превратился в опасного врага. Потому сейчас ему было не до сохранения жизни «языку» — свою бы сберечь.
Немец тянул из-за спины автомат, но правая рука висела плетью из-за ранения плеча, а левой рукой быстро передвинуть оружие из-за спины несподручно.
Саша упал на немца сверху, ударил кулаком в лицо, больно ушибив при этом костяшки пальцев. Немец исхитрился ударить его коленом в живот.
И тут Саша ощутил под собой твёрдый предмет. Граната! Он ухватился за её «рубашку», вытянул из-за пояса, перехватил за ручку и стал бить гранатой немца по лицу, как колотушкой.
Он уже нанёс три или четыре удара, когда немец собрался с силами и отшвырнул его ногой. Видно, этот удар отнял у него силы — всё-таки Саша успел ударить его на верху оврага ножом, и немец потерял много крови.
Саша снова набросился на немца и ударил его гранатой в висок. Немец обмяк, а Саша свалился рядом, хватая ртом воздух. Болела голова и почему-то — левая половина челюсти. Губы распухли, во рту — солоноватый вкус крови. Или в траншее его сильно ударили, или здесь, в овраге, он пропустил удар и в горячке не почувствовал.
Отдышавшись немного, Саша привстал на колени. Немец хрипло, с клокотанием в горле, дышал. «Живой, паскуда! — со злостью подумал Саша. — А ведь чуть было не уволокли к себе. Без малого у них это не получилось».
Саша сунул гранату рукояткой за пояс. Плохие у немцев гранаты: слабые, и запал горит долго. Но колотить ими можно здорово.
Он стянул с полуживого немца автомат, повесил его себе на плечо. Без оружия Саша себя чувствовал голым на людной улице.
Пошарив руками по склону, он нашёл нож. Хороший нож, в руке сидит как влитой, и острый, как бритва. Расставаться с таким ножом ему не хотелось.
Подойдя к первому убитому им немцу, Саша разрезал ножом поясной ремень и снял ножны — нацепил на свой ремень. Потом вернулся к раненому и хладнокровно добил его ударом ножа в грудь. Он враг, и должен умереть. И немцы его бы не пожалели. Они пришли за его жизнью и потому должны были быть готовы потерять свои. Всё честно!
Саша уже стал взбираться на склон овражка, чтобы вернуться к своим, как остановился в нерешительности. Вот, приползёт он сейчас к своим — с разбитой мордой, в крови, с немецким автоматом в руках, а там, в траншее его, небось, уже лейтенант с политруком дожидаются. Ночная стрельба и взрыв гранаты не могли пройти незамеченными. И как объясняться? Что немцы его в плен взяли? То-то политрук обрадуется! С той короткой и нечаянной встречи с политруком в траншее Саша его сразу невзлюбил. И похоже — взаимно. И тут уже не оправдаешься выходом из окружения. Саперы его мертвы, а сам он живёхонек, и из плена, пусть и кратковременного, пришёл. Только с лейтенантом вроде общий язык нашёл, думал в полку остаться. Тьфу! Саша зло сплюнул. Похоже, ему теперь одна дорога — в немецкий тыл. Всё складывалось так, что быть ему диверсантом. Ну не получилось у него воевать среди своих, хоть плачь! Или судьбе так угодно?
