Поэзия и проза Древнего Востока - Чжао Е (книги без сокращений .txt) 📗

^129–132Абзац толкуется исследователями противоречиво. Возможно, смысл его в том, что сущность бога настолько непонятна смертным, что заставляет их благоговейно замолкнуть.

Один из трех литературных текстов из коллекции Государственного Эрмитажа (№ 15234, впервые был издан И. Т. Каневой, ВДИ, № 2, 1966, стр. 68–78) является отрывком большой шумерской поэмы-притчи, восстановленной С.-Н. Крамером из более чем двадцати фрагментов и табличек, хранящихся в музеях Европы и Америки, но до сих пор полностью не опубликованной. Эрмитажная табличка содержит часть монолога-сетования писца на своего непутевого сына, но при этом может рассматриваться и как вполне самостоятельное произведение. Такие тексты, равно как и другие произведения Эдуббы («Дома табличек»), были, по всей вероятности, составлены педагогами шумерских школ, чем и объясняется такое количество вариантов и композиций. Кроме чисто литературного интереса (ибо тексты эти в большой степени используют живую разговорную речь, вводят пословицы и поговорки), произведения Эдуббы дают необычайно богатый материал реалий, а также представлений о методах и системе школьного воспитания.

Гур— около 150 л.

Любовные песни-диалоги «Если бы не мать моя…» и «Когда я, госпожа…» опубликованы С.-Н. Крамером в 1963 г. в «Рrосееdings оf thе Аmеrican Philosophical Sosiety» (далее: РАРS), 107, № 6, р. 493–495, 499–501. Первая песня, названная «дургар» Инанны (значение жанра «дургар» непонятно), как бы распадается на две части: первую половину занимает разговор — ссора между Инанной и Думузи, которая, как говорит далее автор, ссора любовная («речи, что сказаны, — речи желания»), и второй диалог, в котором, возможно, участвует и хор и где, по-видимому, дается описание обряда священного брака. Песня «Когда я, госпожа…» называется «тиги-песня», то есть песня, исполняемая под какой-то ударный инструмент («тиги», по-видимому, род литавров). Значения «сагидда» и «сагарра» как каких-то жанровых подразделений непонятно. Вся песня исполняется от лица Инанны (за исключением, может быть, последних четырех строк, которые могли подхватываться и хором), и диалоги с Думузи в ее рассказ вставлены. Мир, в который вводят нас эти песни, соединяет в себе сразу несколько аспектов: важнейший для жизни общины обряд, с которым связано, по древним представлениям, само существование общины и в котором действующие лица выступают как воплощение сил природы; взаимоотношения богов, где явно привлекает сам процесс развертывания этих взаимоотношений (линия интриги), и, наконец, чисто земной уровень этих взаимоотношений, при котором важно не что? происходит, а как именно это происходит: владычица Инанна, которая сияет в небесах (планета Венера), одновременно предстает перед нами и как какая-нибудь сельская девица, которая гуляет по улице, обманывает мать, довольно заносчиво препирается со своим поклонником, который также изображен этаким лихим деревенским ухажером, «пристающим» к девушке. Это создает ощущение удивительной реальности происходящего — едва ли не самое ценное, что мы можем вынести из шумерских песен, и вводит нас в круг поэзии народной (возможно, связанной с бытовым свадебным обрядом).

^3–6Богиня Нингаль— супруга бога луны Зуэна(или Наины); оба божества, по одной из версий, являются родителями бога Солнца Уту и богини Инанны (по другой, местной версии города Урука, Инанна — дочь покровителя Урука, бога небес Ана). Нингикуга— дословно «владычица священного серебряного (или чистого) тростника». В данном контексте может быть эпитетом богини Нингаль, но может быть и связана с неизвестной особой в строке 15, которая сравнивается с сестрой Думузи Гештинанной и, следовательно, должна быть сестрой Инанны, причем старшей ее сестрой, в противном случае ее слова не были бы решающими для Инанны наравне со словами ее родителей. Однако в других мифологических источниках ни о какой сестре Инанны никогда не упоминается. Поэтому, хотя в нашем переводе и вставлено слово «сестра», может быть, речь идет о какой-нибудь нянюшке или воспитательнице Инанны? Под Нингикугой, чье имя возможно трактовать и как «владычица серебряного стила» (слово «ги» — «тростник» нередко служит и для обозначения самой тростниковой палочки для письма), в таком случае, может быть, подразумевается богиня Нисаба, богиня-покровительница письма?

Нинэгалла— «хозяйка» (госпожа большого дома, то есть дворца), в данном случае, видимо, эпитет Инанны.

Судя по этой строке, Думузи считает своим отцом бога Энки.

Богиня Туртур— мать бога Думузи и его сестры Гештинанны.

^25–30С этой строки начинается вторая часть песни, повествующая о совершении священного брака и построенная на игре слов. Драгоценные камни, «шуба», которые еще надо просверлить, по всей видимости, представляли собой разновидность амулетов в форме цилиндрической печати, очень распространенных на Древнем Востоке.

Амаушумгальанна— одно из имен-прозвищ Думузи.

В ор.: «ну-гиг» — высшая категория храмовых жриц, в чью обязанность входила священная проституция. Сравнение Инанны с «ну-гиг» не следует, однако, понимать в прямом смысле; поскольку земные отношения и категории переносились на небо, Иоанна — «священная жрица небес».

^39–42Видимо, как рефрен исполнял хор.

По-видимому, снова слова Инанны. Темно-синяя, то есть иссиня-черная борода, дословно: «борода из лазурита» — один из частых эпитетов в шумерской поэзии (ср. подобные же эпитеты в разделе древнеегипетской литературы).