Русская семерка - Тополь Эдуард Владимирович (список книг TXT) 📗
– Ну как? Оклемалась? – за ее спиной, в дверях кухни появился улыбающийся Алексей. На нем была майка и черные трусы до колен. На левом плече были четко вытатуированы какие-то цифры. Длинные руки без стеснения почесывали грудь и ребра с двумя лентами пластыря, отлипающего от свежих шрамов.
При появлении Алексея Джуди вздрогнула от неожиданности, котлета упала на пол. Джуди хотела наклониться, но резкая боль в голове заставила ее вскрикнуть.
– Не делай резких движений, дурында! – подошел к ней Алексей, и на нее пахнуло тяжелым перегаром. – Хочешь пожрать?
– Что? – не поняла она.
– Ну, есть хочешь? Кушать?
– Да.
– Иди в комнату, я притащу что-нибудь, – он по-хозяйски стал шарить по полкам и кастрюлям.
Через несколько минут он принес ей ломоть хлеба и кусок колбасы. Джуди, сидя в комнате у стола, удивленно посмотрела на зеленеющую по краям колбасу и есть не стала. Вяло жевала крошащийся невкусный хлеб.
– Раз жрать захотела, значит, приходишь в себя! – убежденно сказал Алексей. – А чего колбасу отложила? Не нравится? Ешь, это здесь большая редкость!
– Она испортилась уже.
– Где? – не поверил Алексей и повертел колбасу в руке.
– Нормальная! Не хочешь? – и, увидев отрицательный кивок головой, положил весь кусок себе в рот. Щеки у него раздулись, глаза сузились.
Джуди тоскливо улыбнулась.
– Где мы?
Алексей что-то промямлил набитым ртом.
– Где? – переспросила Джуди.
– У кореша моего, – прожевав, ответил он. – У друга моего по армии. В Афганистане служили вместе. Это его дом. Заработал он себе на дом в Афганистане. А как – сама увидишь… А ты ничего, молодец, крепкая баба! Не думал я, что оклемаешься. Все без памяти да без памяти! Я уж не знал, что и делать. Но Лизка вишь как башку тебе заклеила! Лучше любого врача, хотя всего-то доярка на коровьей ферме. Лизка – это жена Кольки, друга моего. Понимаешь?
Джуди кивнула. Она осторожно рассматривала Алексея. Он был худой, костистый, с широкими, давно не видавшими солнца плечами. Темные, слегка прищуренные глаза смотрели открыто, но губы часто кривились в неприятной улыбке. Нет, ничем, совершенно ничем он не напоминал свою холеную породистую бабку. Только, пожалуй, ростом, да вот еще руки с тонкими длинными пальцами выдавали его происхождение. Но, Боже мой, что за ногти, что за цвет кожи!..
– Тебя тоже ранило?
– Ерунда! Ребра помяло о баранку. Заживет, как на собаке, – он стал отклеивать пластырь с живота.
– Это ты меня из ложки кормил?
– Ну, а кто же еще? Конечно, я! А ты помнишь? – он удивленно посмотрел ей в глаза.
– И купал? Тоже ты?
– Да… – на скулах у него проступил легкий румянец. Он неловко встал и вышел на кухню. Через несколько секунд просунул голову в комнату: – Но ты не думай, мне Лизка помогала! И потом… ты сама попросила.
– Спасибо, – сказала Джуди, тоже смутившись.
Он вошел в комнату и поставил перед ней дымящуюся тарелку с каким-то супом.
– Ешь! Тебе надо сил набираться. Шутка ли, пять дней на одной воде!..
– Сколько? – ужаснувшись, переспросила она.
– Сегодня какое? Девятое? Ну, считай, среда была, когда мы с тобой долбанулись, – он ушел на кухню и вернулся со второй тарелкой для себя. – А сегодня – понедельник. Тебе, конечно, куриный бульон сейчас нужен, только во всей деревне ни одной курицы. Колхоз! Так что ты давай щи наворачивай. Замечательные щи Лизка приготовила!
Джуди тупо уставилась в тарелку. Пять дней! А где же Таня? Элизабет? Что с ними? Неужели их арестовали?
– Где здесь телефон?
– Зачем тебе? – Алексей удивленно оторвался от своей тарелки.
– Мне нужно позвонить Тане, твоей бабушке.
– Опять?! Угомонись, ты уже раз звонила! Забыла, что ли?
– Нет! – упрямо отрезала Джуди. – Я должна ей позвонить. Где телефон?
– Здесь нет телефона.
– Ну, у соседей. Откуда можно позвонить?
– Ниоткуда. У соседей тоже нет телефона. Это деревня, тут тебе не Америка.
– А как же они живут?
– А так и живут. И тебе, дорогуша, теперь тоже так жить, так что привыкай.
– Нет! – ей хотелось закричать на него, но сил не было, и вместо крика получился слабый писк. – Не буду я здесь жить! Никто меня не заставит!
– Конечно, конечно! Никто не заставит! – Алексей улыбался. – Сама останешься! – и он снова, как ни в чем не бывало, наклонился над своей тарелкой и стал есть щи.
– Где моя одежда? – Джуди, опираясь о стул, с трудом встала.
– Ну, начинается!.. – Алексей недовольно вытер ладонью губы. – И не надоело тебе взбрыкиваться? Слушай, я тебе последний раз говорю: сиди и не рыпайся! И Богу молись, что живая осталась. Я тебя шесть километров на руках тащил, пока грузовик поймал. А если хочешь добровольно в тюрягу сесть – иди, устрой на их улице праздник! Но только я руки умываю! С меня достаточно было дерьма в армии поесть!
– А тебя никто и не зовет! Можешь отсиживаться хоть на полюсе! Где моя одежда? – Джуди держалась из последних сил, чтобы не упасть. Голова стала снова невыносимо болеть, ноги дрожали, и она чувствовала, что может потерять сознание в любую секунду.
– Послушай меня! Никуда не ходи, – вдруг сказал он совсем другим, просительным тоном. – Поедем в Сибирь. Я тебе наши документы достану. Устроишься работать, глядишь – и понравится тебе у нас. Не губи свою жизнь! В тюряге тебя и на пару месяцев не хватит. Загнешься!
– Нет, я должна вернуться в Москву, – тихо сказала Джуди, – Я им все объясню…
– Ты или дура, или прикидываешься! – Алексей, вскипев, даже вскочил со стула. – Думаешь, за убийство двух офицеров КГБ они тебя снова в Америку отправят?
– Где моя одежда? – упрямо повторяла она. – Я никого не убивала…
Алексей остановился и молча смотрел на нее. Лицо его выражало удивление и жалость.
– Какого хрена я тебя тащил! – сказал он наконец. – Оставил бы там в снегу, сдохла бы, не приходя в сознание. – И вдруг он разозлился: – Хочешь идти? Иди! Вот твое тряпье!
Он брезгливо швырнул ей лежавший у дивана аккуратно завязанный узел и вышел на кухню, громко хлопнув дверью. В шкафу робко отозвалась зазвеневшая посуда.
Джуди волоком потащила узел со своей одеждой к себе в комнату-кладовку. Там она села на кровати и почувствовала, что последние силы ушли. Добившись того, чего хотела, она поняла, что не сможет сделать и нескольких шагов, не то что добраться до Москвы. Но как она может остаться в этой стране? Что за бред?! А если Алексей прав, если никто ей не поверит, что она не принимала участия в убийстве этих гебешников, тогда – тюрьма.
Она сжалась в комочек на кровати. Нет, не думать о тюрьме! Это все ложь! Она никого не убивала! Она американская гражданка! В крайнем случае – пусть ее сажают в американскую тюрьму. А там уж ей помогут! Мама, Крэг… При воспоминании у Джуди потекли слезы. Какая она идиотка, что согласилась на эту поездку, на эту сумасшедшую авантюру!
В соседней комнате снова хлопнула дверь. Кто-то подошел к ее двери, постоял немного и отошел. Некоторое время были слышны нервные шаги, затем все стихло.
«Небось, опять спать улегся!» – с отвращением подумала Джуди. Раздражение придало ей сил, она села на кровати, придвинула узел, стала медленно доставать вещи. Все, включая ее нижнее белье и ситцевую поношенную кофточку, которую она получила у Марюты в обмен на свою, было чисто выстирано, аккуратно проглажено…
Когда она, одетая, вышла из своей комнаты, то увидела, что Алексей действительно лежит на диване. Он был уже в брюках, но не спал, а задумчиво смотрел в потолок. Джуди прошла мимо него на кухню, к выходу. Дверь на улицу была закрыта. Она подергала за ручку, слабо толкнула плечом.
– Открой дверь, – попросила она. Алексей не отозвался.
– Ты слышишь? Открой дверь! – она бессильно прислонилась к бревенчатой стене.
Алексей не появлялся из комнаты.
Задыхаясь от злости и слабости, Джуди вернулась в комнату. Алексей лежал на диване, удобно положив голые руки под голову. Джуди подошла, с ненавистью глядя ему в лицо. Увидев легкую самодовольную улыбку на его губах, схватила его за майку и из последних сил рванула вверх:
