Ароматы - Кингсли (Кингслей) Джоанна (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
— Это же Арман Жолонэй! — радостно воскликнула она. — Маг и волшебник! Весь Париж был от него без ума, Банни, еще до того, как ты родилась.
За чаем в роскошном отеле «Плаза» она рассказала, что ее четвертый муж, Мэтью Гросвенор, недавно умер, оставив ей наследство, и она хотела бы начать какое-нибудь интересное живое дело, например открыть модный салон в Далласе.
Они встретились еще раз, и он узнал, что у нее возник новый замысел, связанный с ним. Она решила, что салон модного платья — ординарная идея, захотела создать магазин редкостей, где можно было бы купить яйца работы Фаберже, старинную золотую парчу, а также духи Армана Жолонэй. В нем должно было быть все самое редкое, изысканное, почти недоступное.
Нина убедила Армана принять предложение. Джуди Гросвенор оказала финансовую помощь. Он снял помещение и устроил лабораторию, пытаясь воссоздать ароматы, созданные им в довоенном Париже, но не смог воскресить свой талант. Чутье исчезло, знаменитый «золотой нос» Армана Жолонэй отказал ему. Через полгода Джуди Гросвенор начала выражать нетерпение, еще через месяц пригрозила процессом. Так возник чудовищный долг, который Арман обязался выплатить. Они стали практически нищими. Арман во всем винил Нину, подогревавшую тщетные надежды. Если бы не эта злосчастная попытка, у них, по крайней мере, было бы хорошее вино к обеду. Эта неудача разрушила Армана, он чувствовал свою несостоятельность, гибель души, таланта, способности любить. Ему казалось, что он ничто, пустая шелуха. Иссякла и его любовь к Нине, и он в последний раз сыграл для нее страсть, как актер, собирающийся уйти со сцены.
Первый уик-энд Нины был самым удачным. Теперь день ото дня ее доходы становились все меньше и меньше и уже не превышали тридцати долларов за день. Ее энтузиазм увял, и хотя деньги были нужны, она так уставала от дополнительной работы, что быстро утрачивала веселость и жизнерадостность.
Дело было не только в усталости, но главным образом в отношениях с Арманом. После восхитительной воскресной ночи он не касался ее. Огонь их любви угас, скудная теплота отношений не согревала души, как водичка комнатной температуры не утоляет жажды.
Была еще Ви, по-прежнему любившая Нину; они были словно две сестры. Но Ви внушала ей тревогу — у нее не было подруг, друзей-сверстников, она ни разу не целовалась с мальчиком. Выросшая красавицей, привлекавшая всеобщее внимание, она совершенно не обращала на это внимания. Однажды Нина взяла ее на вечеринку с танцами, но Ви не хотела танцевать, а на попытки мужчин завести разговор отвечала односложно. В шестнадцать лет — пору цветения — Ви не обладала жизнерадостностью юной девушки. Отстраненность и тяга к уединению, желание замкнуться «в башне из слоновой кости» отдаляли ее от Нины.
Арман переживал депрессию и становился недоступен для Нины. Марти тоже беспокоила Нину, но к этой тринадцатилетней дикарке нелегко было подступиться. Маленькая бунтовщица была тверда, словно бронированный армейский грузовичок. Нина кое-что по собственному опыту знала о необходимости ограждать себя от мира жесткой броней, но не могла бы сказать Марти, что хорошо ее понимает.
Марти редко бывала дома, слоняясь по городу с кампанией пятнадцати-шестнадцатилетних подростков. Арман, Ви и Нина избегали разговоров о ней, словно боялись узнать, как и чем она живет.
Нину начало одолевать чувство безнадежности. Она пыталась сохранить стойкость и бодрость, но это ей не всегда удавалось. Ежедневная, без выходных работа изнуряла, и у нее не оставалось сил заниматься домом.
Она вспоминала прежнее ощущение любви — словно гигантская птица распахивала крылья и уносила ее в небеса.
Арман открыл ей не только мир новых любовных ощущений. Совместная жизнь обострила все ее чувства, расширила мировосприятие. Нина, как многие американки, не любила вино, предпочитая сладкий лимонад. Арман научил ее смаковать вино, пить его маленькими глоточками, ощущая вкус на языке и нёбе. Нина полюбила и оценила его. Арман научил ее разбираться и в еде, улавливать вкус тонких деликатесов и чувствовать отвращение к пережаренным или небрежно приготовленным блюдам.
Вино, еда, одежда… Прилежная ученица Армана, Нина стала изысканно и стильно одеваться, избегая кричащей, дурного вкуса одежды многих американок. А еще он ввел ее в неведомый многим мир запахов. «Обоняние — самое тонкое и индивидуальное из всех чувств», — говорил он ей. И теперь, просыпаясь на рассвете, она испытывала наслаждение, вдыхая ароматы раннего утра, упивалась запахом кожи Армана, похожим на очищенный миндаль.
Любовь угасла, и Нина больше не пыталась искушать Армана. Могучие крылья любви печально опустились. В память о любви, в расплату за нее Нина продолжала тянуть свою лямку. Она начала неудержимо полнеть и не боролась с этим бедствием стареющих женщин — ей стало безразлично собственное тело, больше не пробуждавшее желание у Армана.
Ви не могла понять, почему не чувствует себя счастливой. Как будто бы все было хорошо. Ее мечта осуществилась, — у нее была мать, и даже к лучшему, что не родная — Ви чувствовала себя ровней Нине, они обо всем говорили как подружки-ровесницы. И при этом Ви, наконец, ощущала нежную заботу и ласку старшего: Нина расчесывала ей волосы по утрам, заставляла принимать лекарства во время болезни, убирала постель, если она торопилась в школу.
Ви нахмурилась. Нет, дело не в Нине. Нина идеальна, она — лучшее, что досталось Ви в жизни. Ви нежно коснулась губами лепестков чайной розы, только что купленной в цветочном магазине, — у Нины был сегодня день рождения. Тогда в чем же дело? Что-то было не так. Причина тревоги не Марти. Марти ни при чем, она всегда была посторонней, чужой. Она перестала волновать Ви с тех пор, как появилась Нина. «Не подходит… — повторила про себя Ви и вдруг поняла, — семья! Марти всегда была вне семьи, а вот Ви и Нина связаны семейными узами. Но Арман и Нина… Что происходит между ними? Они уже не подходят друг другу, между ними исчезла душевная связь, сегодня день рожденья Нины, но Ви знала, что Арман не сделает ей подарка. Так разве это семья, если души существуют врозь?»
Тяжелое жаркое лето медленно подходило к исходу. Нина прибавила за полгода пятнадцать фунтов и с трудом переносила жару — одежда теснила располневшее тело, лицо блестело от пота.
В первую субботу сентября Нина взяла с собой к своим покупателям Ви — та давно просила ее об этом. Ви надела свое самое красивое платье — они купили его вместе с Ниной на распродаже — прямую рубашечку без рукавов с маленькими розами на светло-сером фоне, с широкой розовой лентой вместо пояса.
«Словно фарфоровая статуэтка…» — подумала Нина, глядя на Ви, выглядевшую совсем юной и хрупкой. Длинные тонкие руки, нежная шея, светлое лицо без косметики в рамке блестящих волос. Ви была в том возрасте, когда одежда очень меняет облик. В узком черном платье она выглядела бы молодой женщиной, а сейчас — молоденькой девушкой на пороге расцвета.
Постоянные покупательницы знали, что Нина еще молода, чтобы иметь дочь-подростка, и она представила Ви. — Это моя сводная сестра. Правда, мы похожи?
Ви польщенно улыбнулась, не замечая шутливого тона Нины. Ей хотелось, чтобы их приняли за сестер, хотя Ви была высокая и худенькая, а Нина — толстая коротышка, с более темными волосами и более грубой кожей и чертами лица, чем у Ви, лицо которой словно было вылеплено из алебастра.
В бледно-голубой гостиной грузная пожилая женщина приветливо улыбнулась и сказала Нине, показывая на Ви: — Предложите из своих товаров те, что сделают меня похожей на нее!
— Сейчас поищем! — отозвалась Нина, приставляя карандашик к носу с видом глубокого раздумья. Пожав плечами, она улыбнулась: — А вам действительно хочется снова стать шестнадцатилетней, миссис Макколи?
— Да пожалуй, нет. Но неплохо было бы сбросить несколько годочков и избавиться от морщин.
— Вот этого мы сможем добиться! — весело подхватила Нина. Она достала каталог и принялась расхваливать достоинства смягчающего крема, косметических примочек и нового сорта мыла, способствующего раскрыванию и очищению пор кожи. Слушая уверения Нины, что все эти средства возвратят лицу свежесть и мягкость, женщина одобрительно кивала головой. Внимательно наблюдавшая за ней Ви увидела, что на ее усталом лице появилась милая улыбка, и она как будто помолодела.
