Во всем виновата книга – 2 - Джордж Элизабет (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗
Наутро, испугавшись, что все это могло быть плодом моего воображения, я проверил, на месте ли Иона. Он по-прежнему лежал внутри своего прямоугольного кита, что обрадовало, но и обеспокоило меня. Причина радости была очевидна – точнее, двадцать с лишним тысяч причин. Беспокойство же вызывал вопрос: что теперь делать? Откуда у отца такая ценная книга и почему он прятал ее?
Не успел я войти на кухню, как мама сказала:
– Лиам, у тебя глаза красные. Плохо себя чувствуешь?
– Неважно, – ответил я без заминки и плюхнулся на стул.
– Может, не пойдешь в школу? На улице холодно, не хочу, чтобы ты заболел.
Лучшего сценария я и придумать не мог.
– Я тоже не хочу в школу! – с надеждой заявил брат.
– А тебе-то зачем занятия пропускать? – довольно сурово произнесла мама, раскладывая по тарелкам свежевыпеченные вафли. – Ты же не болен.
– Болен! – заявил Эндрю, изображая самый неубедительный в истории человечества кашель.
В последние дни у нас дома никто не смеялся, и заразительный смех сперва показался резким, непривычным. Когда Дрю расхохотался, осознав, что его попытка обмана провалилась, я почувствовал, что рано или поздно у нашей семьи все наладится, жизнь пойдет своим чередом.
Сообщив мне сокрушительные новости об отце, мама сразу сказала:
– Теперь ты – глава семьи и заменишь отца, насколько сможешь. Лиам, ему бы хотелось, чтобы ты вел себя ответственно, по-взрослому.
В тот момент я кивнул и ответил, что не подведу, но мысли мои были заняты грезами о том, как я женюсь на Аманде и мы будем нянчиться с мамой и Дрю, как с малыми детьми. Вроде того. Эта невообразимая фантазия длилась недолго, как августовский снегопад.
Сейчас же, когда наш смех утих, я почувствовал, что постепенно вхожу в роль, которую мама отвела мне. Я прикинулся больным, чтобы не идти в школу, будто какой-нибудь младшеклассник, но уже примерял на себя отцовскую шкуру. Обман был необходим; мне требовалось время, чтобы все обдумать и определиться с дальнейшими действиями.
Я не мог дождаться, когда мама с братом уйдут и оставят меня одного. Я бесцельно слонялся наверху со стаканом виноградного сока – преподобный скупал его целыми упаковками, и у всей семьи развилась настоящая сокозависимость – и в конце концов притворился, что снова лег спать. Заглянув проверить, как я себя чувствую, мама обнаружила своего сына безмятежно дремлющим в кровати. Для пущей убедительности я даже вздрогнул, будто во сне. Мама ничего не сказала, но я читал ее мысли: «Бедный мальчик так вымотался, что иммунная система дала сбой, пусть отдохнет денек-другой». Услышав, как она спускается, выходит на улицу и уезжает вместе с Дрю, я соскочил с кровати и, не снимая пижамы, помчался в родительскую спальню, где без особых усилий нашел носок с ключами от закрытых томов. Он лежал в верхнем ящике отцовского письменного стола. Не самое удачное место для тайника, но вполне в духе отца. Не тратя времени даром, я вернулся к себе и открыл первую попавшуюся Библию. Спрятанная в ней книга оказалась «Утешением философией» Боэция в простеньком кожаном переплете коричневого цвета. Издание датировалось пятнадцатым веком и, судя по всему, было настолько редким, что я не смог найти в Интернете ни одного экземпляра на продажу. Тогда я не знал, как получить доступ к аукционным архивам, и счел, что книга, по сути, бесценна. Я полюбовался текстом, из которого не понял ни слова, и выяснил, что эти бессмертные строки написаны в 524 году или около того, когда Боэций, о котором я раньше ничего не знал, сидел в тюрьме по ложному обвинению в государственной измене. Одним словом, он был достоин моего уважения. В своей книге он отдавал должное Богу, но в основном дискутировал с прекрасной Госпожой Философией (тут перед моими глазами встало лицо Аманды) о мимолетности славы и богатства, о том, что даже люди, совершающие дурные поступки, добры по своей природе, о снисхождении к заключенным и о том, что каждый человек строит жизнь по собственной доброй воле, а не по Божьему указу.
«Крутой чувак», – подумал я. Даже болтаясь в школе круглые сутки до самого конца семестра, я бы не узнал столько, сколько узнал за одно утро с краденым – а может, и не краденым – Боэцием, размышляя о том, каким образом он, не говоря об остальных редкостях, очутился у отца.
Не считая единственного экземпляра, по которому, надо полагать, преподобный читал в церкви, все остальные Библии были выпотрошены и содержали редкие книги. Существовал даже специальный термин «Библия контрабандиста», в стародавние времена обозначавший именно то, что проделал отец. Его находчивость поразила меня, даже несмотря на то, что старая Библия казалась вполне логичным местом для тайника, – кому придет в голову искать книгу в книге? Я принялся составлять список книг с приблизительной их стоимостью. Чтобы закончить работу, пришлось сделать вид, что моя простуда усилилась, и прогулять еще несколько дней. Я редко болел, но в этот раз у меня было оправдание – переутомление после смерти отца, – и мама позволила мне отдохнуть до конца недели. Мой бедный брат сразу меня раскусил и едва не лопнул от зависти, но поделать ничего не мог – мы по-прежнему со смехом вспоминали его притворный кашель.
Я прятал аспирин и таблетки от простуды за щеку, подсмотрев это в кино, выпивал воды из стакана, глотал, а когда мама отворачивалась, выплевывал таблетки в руку. Перед измерением температуры я исподтишка напивался горячего чая, и засунутый в рот градусник показывал ошеломительные результаты. В глубине души я даже пожалел о том, что не додумался до такого раньше, но тут же понял, что отец в мгновение ока распознал бы обман и наложил бы на меня епитимью, покончив со спектаклем.
Но как быть с его собственным обманом? А если не обманом, то секретом стоимостью минимум в полмиллиона, который он хранил от семьи? Я еще не оценил все книги, но итоговая сумма стала шестизначной еще до того, как я проверил четвертую часть. Например, первое англоязычное издание «Государя» Никколо Макиавелли – лучшего наглядного пособия для правителей и политиков, предпочитающих держать народ в ежовых рукавицах, – оценивалось примерно в шестьдесят тысяч долларов. Малоформатная книжица, в двенадцатую долю листа. А как насчет «Кандида» Вольтера, одного из дюжины экземпляров первого издания, напечатанного в 1759 году в Женеве? Под томиком я обнаружил целую стопку заметок, подтверждающих его подлинность. В Интернете какой-то британский книготорговец – или, вернее, букинист? – продавал такое издание за шестьдесят тысяч фунтов, что при переводе в доллары давало почти сто тысяч. Дальше – больше. По трем Библиям были разложены три маленьких томика «Франкенштейна» Мэри Шелли 1818 года издания, за которые легко можно было получить сто пятьдесят тысяч. «Франкенштейн» плохо увязывался с образом преподобного; отец даже фильм нам с Дрю не давал смотреть, опасаясь, что хрупкая детская психика будет навсегда травмирована созерцанием получеловека-получудовища, пугающего людей и убивающего маленьких девочек.
Мы все равно посмотрели оригинальный фильм Джеймса Уэйла на компьютере друга: оказалось, это вполне невинный пережиток прошлого. Но чем больше я думал о «Франкенштейне», Боэции, Макиавелли и прочих, тем тверже понимал, что мы с отцом явно не единственные, кто знал об этих жемчужинах. Более того, было бы глупо не связать его убийство с этими книгами. Передо мной стоял нелегкий выбор: рассказать обо всем детективу и, вероятно, потерять коллекцию или промолчать и оставить безнаказанным того, кто спихнул отца с лестницы.
Утром на третий день моего «выздоровления» – где пропадала Аманда Найтингейл, когда ее павший солдат так нуждался в утешении? – зазвонил телефон. Меня это удивило, ведь в прошлые два дня дома было тихо, как в склепе. Я не знал, стоит ли отвечать. Если звонит мама, она может решить, что я достаточно здоров, чтобы спускаться к телефону, а значит, и в школу могу идти. А об этом не могло быть и речи, ведь мне требовался по меньшей мере еще один день, чтобы закончить с Библиями. Но что, если звонят из полиции? Вдруг у них появились новые улики? Отвечу – плохо, не отвечу – тоже плохо. Поэтому я ответил.
