(не) Обручённые (СИ) - Снегова Анна (читать книги без .TXT, .FB2) 📗
И невыносимо захотело обратно, в грешную и сладкую темноту – хотя бы обратно в сон… потому что мои сны по-прежнему были заполнены воспоминаниями.
Пока мы пробирались сонными улочками просыпающегося Саутвинга, по которым прохладный ранний ветер с нотками соли гонял тоскливые крики чаек, развевая тут и там вывешенные после стирки простыни, на моей груди вдруг потеплел медальон.
Я невольно коснулась платья на груди, того места, где под тканью был спрятан фамильный круглый медальон Ровертов. Неужели брату я зачем-то понадобилась? Но он не выходил на связь с самого моего отъезда, уважая моё желание побыть одной. Я сама только раз просила магическую безделушку установить между нами связь, чтобы сообщить брату, что хорошо добралась, с удобством разместилась, ни в чём не нуждаюсь и очень прошу избавить меня от опеки и по-простому «оставить в покое». И вот не прошло и полгода, как говорится.
Усилием воли я заставила медальон утихнуть. Не до того сейчас. Последнее, что мне сейчас надо, это отчитываться перед старшим братом, хорошо ли я сплю и ем. Пусть делами королевства лучше занимается.
Медальон подёргался пару раз под платьем и послушно затих.
Так-то лучше.
***
Госпиталь для бедняков подавлял массивной серой громадой, от которой истекало ощущение безысходности и печали. Заходить туда не хотелось ужасно. Смысл был выходить на рассвете, если под сенью этого мрачного приземистого двухэтажного здания, которое тянулось и тянулось, кажется чуть ли не на целый квартал, гас любой солнечный луч.
Опрятная старушка в белом халате и белой косынке поверх седых волос, что отворила двери, всё порывалась отвести нас к дежурному врачу, и мы битый час с Аланом убеждали её, что у нас ничего не болит. Услышав «легенду», что мы явились сделать пожертвование, разулыбалась, отчего на её круглом лице, похожем на печёное яблочко, появились мурашки. У меня кольнула совесть, пока старушка-привратница вела нас по длинным лабиринтам отмытых до скрипа коридоров, выкрашенных серой краской и противно пахнущих лекарствами. Надо и правда сделать пожертвование. И в будущем приглядывать за больницей. Не похоже, чтоб к ним часто приходили помогать.
А что я вообще знаю об изнанке Саутвинга? О жизни простых людей?
Что я видела в своём королевстве, кроме дворцов и прекрасных мест дикой, первозданной природы, по которым я с таким наслаждением путешествовала, как только обрела власть над даром перемещений?..
Никчёмная я была принцесса, если так подумать.
Осознание этого заставило споткнуться.
Алан поддержал за локоть и повёл дальше.
Суетливый старичок с уставшими глазами встретил нас приветливо, но видно было, что торопится. Я подробно расспросила, в чём нуждается больница, постаралась запомнить как можно точнее.
Алан задавала совсем другие вопросы.
- Нет ли случаев странных заболеваний?
- В каком смысле «странных», юноша? – приподнял кустистую бровь старичок, установив пальцы домиком. Кресло под ним скрипнуло.
- Вам виднее. Я имею в виду что-то, не вписывающееся в привычную картину. Необычная болезнь. Необъяснимая. Возможно… магической природы.
Главный врач сверкнул на него внимательными глазами и задумался надолго.
- Я бы спросил, чем вызваны такие вопросы и внимание столь благородных лорда и леди к нашему скромному заведению, но подозреваю, что вы не ответите.
Алан коротко кивнул, продолжая терпеливо ждать ответа, настороженный, как кот в засаде.
И снова наш собеседник надолго задумался. А потом покачал головой.
- Ничего необычного, господа! Конечно, к нам иногда заглядывают и колдуньи, ведь и им не чуждо ничего человеческого, включая болезни, которые далеко не все, вы будете удивлены, поддаются магическому воздействию. Например, наши уважаемые гостьи не могут вылечить отчего-то банальную аллергию на кошачью шерсть – эта подлая болячка одинаково поражает…
- Мы не об аллергии на кошек, - хмуро прервал поток его многословия Алан.
- В таком случае, ничем не могу помочь, увы! – пожал плечами врач.
- Можем мы осмотреться здесь? – задал тут же следующий вопрос тот, как будто ждал такого результата.
- Исключено! У нас тут заразных масса, вот только недавно острый кишечный грипп в десятой палате… да и вы каких только нам с улицы болячек не натащите, уж простите покорно! У нас тут люди есть весьма хилого здоровья…
- Но вы же принимаете посетителей к некоторым больным… - спросила я заторможенно, словно через силу.
Старичок замолчал и оба они, даже не знаю, кто с большим интересом, уставились на меня.
- Вы имеете в виду кого-то конкретного? Если больной не в острой фазе, и если он не против посещений, то это вполне возможно. Конечно, вы не в часы посещения, но в порядке исключения… я могу поинтересоваться, о ком идёт речь?
- О колдунье по имени Райна. У вас есть такая?
Врач если и удивился, то не подал виду.
- Она у нас уже десять лет как лежит. И поверьте, в её недуге нет ничего магического и странного. Если не считать то, что она выжила, учитывая, с какой высоты её сбросили. Впрочем, организм у колдуний имеет множество невидимых глазу резервов.
- Райна… не выздоровеет?
У меня по спине отчего-то пошёл мороз.
- Увы, сомнительно. Раз уж за столько лет этого не произошло.
- А… что с ней?
- Вы не знаете? – всё-таки удивился врач.
- До меня доносились только слухи, - уклончиво ответила я. Ну да, типа тех, что напавшая на меня Даниэль ходила навестить Райну незадолго до этого
- Что ж… в таком случае, я уточню у сестричек, в состоянии ли пациентка вас принять, и тогда… я всё понимаю, ваша корпоративная ведьминская солидарность… не смею препятствовать визиту! На мой взгляд, как лечащего врача, наблюдающего её столько лет, госпожа Райна вполне может выдержать непродолжительный визит. По состоянию физического здоровья, разумеется. Что до её здоровья душевного… не думаю, что вам стоит рассчитывать на длительный разговор. Советую свои вопросы, если есть, задавать быстро и самые главные – в начале.
Он оперся ладонями на край стола и пружинисто встал из кресла, бросая на меня любопытные взгляды. Ничего больше не спрашивал, так что я почему-то и не сомневалась, что ушлые медсёстры потом донесут ему о каждом слове разговора.
***
- Мужчина пусть выйдет!..
Скрипучий голос проскрежетал из полумрака, пропахшего больничным духом и обеззараживающими средствами для мытья полов.
Алан попытался возражать.
Я бросила на него убедительный взгляд. Неужели он забыл? Если что, моментом перенесусь отсюда. Но я видела по глазам и напряжённым плечам, что ему это отчаянно не нравится.
Глупости. Что мне сделает и куда сможет утащить эта несчастная? Я в очередной раз ощутила озноб на коже.
О Райне я слышала, что она была чуть ли не первой красавицей Ордена. Стройная как кипарис, пышногрудая, ослепительная и яркая, рыжая как огонь…
Выцветшие пряди рыжих волос жидким покровом лежали на белой больничной подушке. Тонкое одеяло до середины груди закрывало грузное, оплывшее тело. На одутловатой руке – безобразные шрамы. Вторая прячется под одеялом.
А на глазах колдуньи – плотная, широкая льняная повязка.
Она ослепла после того падения.
Но всё равно откуда-то знала, что в палате мужчина.
- Алан, выйди, прошу тебя! – надавила я, и он, чуть не скрипя зубами, послушался.
- Я рядом, за дверью. Если тебя не будет долго, приду проведать, - сказал он нарочито громко и чётко. Я благодарно улыбнулась, хотя внутри не ощущала той уверенности, которую хотела бы показать ему.
В крохотной больничной палате, где давно не проветривали, койка была только одна. Небольшое окно с широкими деревянными рамами. Краска с них и подоконника тут и там облупилась. Никаких букетов, никаких фруктов или книг, которые кто-то читал бы ей тут, сидя рядом. На грубо сколоченной тумбочке у койки – совершенно пусто.
