Воспитан рыцарем - О'Санчес (Александр Чесноков) (прочитать книгу TXT) 📗
— Я смотрю, посох у тебя тот же. И повадки те же — подкрадываешься хорошо. У меня чуть родимчик не случился от внезапности!
— Только не пытайся вызвать во мне жалость, или хотя бы доверие к твоим словам. Ты, я смотрю, конем разжился? И почему-то не один?
Лин, Гвоздик и Сивка стояли тихо и молча: именно так и надо себя вести в незнакомом случае. Пусть главный все поймет в окружающей действительности, и все решит, как им дальше поступать… Иначе — плохо. Не в этот раз, так в другой, но болтовня и беспечность неминуемо обернутся бедою: поход — дело опасное, все должны в нем знать свои права и обязанности, чтобы им легче дышалось и дольше жилось.
— Со спутниками, сам видишь. Рассчитываю на кров и прочее гостеприимство. Завтра — дальше двинусь. Принимаешь гостей?
— Угу… Небось нарочно под дождь подгадал, чтобы уж наверняка?
— Слушай, Снег! Ну что ты меня обижаешь? Как ты мог такое подумать, мы ведь сто лет знакомы! — Зиэль от возмущения развел руки в стороны, но в искренность его не поверил даже Лин: очень уж довольная ухмылка у Зиэля, кроме того он своими ушами слышал расчеты насчет дождя и ночлега.
— Именно поэтому. Дым нюхал?
— Что? А!.. Намек понял: у нас в мешке целый олешек лежит, очага просит. Это тебе от нас подарок. Чтобы дым от твоего очага насквозь пропитался вкусными запахами Ну… есть еще остатки хлеба, лука… Лин, есть у нас лук?
— Есть. — Лин понял, что своим обращением к нему Зиэль хочет выставить его на погляд, потому что…
— Лук и чеснок и у меня есть. А также всякие иные коренья и травы, лечебные и продовольственные. Этот… будущий подросток с охи-охи на руках… — кто тебе? Воспитанник?
Зиэль крякнул и покрутил бородой. Он явно рассчитывал перейти к сути дела попозже, после ужина…
— Скорее, попутчик. Тут такое дело… Слушай, Снег, у меня Сивка недавно перенес тяжелое заболевание на ушах — видишь, прядает — и ему противопоказаны вечерние дожди. Ты бы не мог…
— Да, накрапывает. Пойдемте. Вечерние дожди… Всегда от тебя подвохи и напасти, Зиэль, просто всегда! Но — не смею отказывать князю мира сего.
Лин вытаращил глаза на обоих собеседников. Князю??? Неужто Зиэль на самом деле — сиятельный князь, под чужим именем путешествующий по дорогам, подобно богоравному Аламагану!.. Вот было бы здорово!
— Хорош князь — на одном коне пожитки! Вот зачем ты надо мною смеешься, Снег, мальцу голову дуришь? Он ведь всему верит, что взрослые говорят. Слушай, дождь же в самом деле начинается. Что стоим-то?
— Идемте. Намокнуть не успеем.
Путники, вслед за Снегом, подошли к скале и увидели скрытый до этого проход, трех локтей в ширину и четырех в длину… Пройдя сквозь каменный свод, они очутились еще на одной полянке, такого же размера, только эту со всех сторон окружала скала. Она уже и не полянка, а дворик, с хозяйственными постройками и приспособлениями. И вход в пещеру имеется — вот он, закрыт небольшой деревянной дверью.
— Сивка его зовут? Поставь Сивку под навес, вон коновязь. Сейчас ему овса принесу, у меня где-то был запасец, нарочно для непрошеных гостей… Лошади-то в любом случае не виноваты в назойливом нахальстве их бессовестных хозяев.
— Это ты обо мне?
У Лина сжалось сердце: та же довольная ухмылка на лице у Зиэля, тот же спокойный голос, однако, словно холодом из ледяного погреба пахнуло от его вопроса.
— Нет. — Снег неспешно повернул голову и встретил взгляд Зиээля, не отводя своего. — Не о тебе, не нагнетай. Ты от меня гостеприимства ждешь или объяснений в любви и преданности?
— Гостеприимства и дружбы, как всегда. А без преданности твоей я раньше обходился и впредь надеюсь обойтись. В чем дело, Снег, что с тобой, не с той ноги встал?
— Эх… Вроде того. Сон мне был, предвещающий долгие заботы — а тут ты. В руку, стало быть, сон. На очаге будем жарить, или на противне? Ты как? Или похлебку сварганим?
— О! Точно! Похлебку! Я всегда говорил, что… — Зиэль обернулся к Лину, принимая того в собеседники, — что Снег — умнейший из людей! Да, Лин, говорил ведь тебе? Похлебки мы давно не ели, с самого города Шихана, соскучился я по горяченькому жидкому. Ты так один и живешь?
— В основном да. Готовлю сам… в основном.
— Вот мешок, в нем свежее мясо. Соль, перец, если надо… Давай вместе столешницу поставим, ловчее будет…
Мужчины вдвоем установили столешницу на козлы и придвинули поближе к огню.
— Перец я не люблю, к соли равнодушен. Ты почему весь сжался, мальчик Лин? Что тебя так внезапно дополнительно взволновало в моем жилище?
Но Лин сидел словно каменный, язык ему не повиновался, почти как в ту ночь, с нафами… Эта обеденная комната, здесь очаг, здесь стол… А у него Гвоздик на руках… Он осквернил… В трактире «Побережье» — там другое дело, там все свои были, да и щенок был совсем уже малыш, младенчик… Боги, что сейчас будет…
— А-а-а… Какой у тебя деликатный парнишка! Он боится, что нарушил некие бытовые уложения о животных в доме! Запомни, Лин: здесь я хозяин, и домашние законы — тоже я устанавливаю. Пусть твой щенок побудет сегодня с нами, я не возражаю. Проситься умеет?
Лин кивнул. И еще раз кивнул, сильнее, чтобы виден был его ответ… язык-то пока не оттаял…
— Тогда пусть с нами вечер коротает. Но уж коня в дом запускать не будем, тесновато получится. А, Зиэль? Громовых раскатов не боится твой Сивка?
— Не будем. — Зиэль благодушно качнул бородой и вытянул ноги в сапогах поближе к огню. — Не боится, возле мешка с овсом он у меня ничего не боится.
За стенами, снаружи, бушевала гроза, дождь был вовсе не дождь, а сокрушительный ливень: Лин высунул было нос за дверь — вместо дворика настоящее озерце бурлит, а молнии — одна другую перегоняет. И грохот на весь мир!.. Как же быть?
— Отхожее место у меня — не только на дворе, мальчик. Иди туда, прямо, потом направо, в самый конец. Свечу возьми. Охи-охи своего нам на сохранение оставь, если хочешь. А? Не то упадет куда-нибудь?
— Не упадет. Спасибо, я мигом…
— Не промахнись.
— Стой! Щенка оставь, как тебе было сказано, ты совсем уже обнаглел. Мы со Снегом за ним не хуже твоего присмотрим.
Действительно, как ни крутись — а Зиэль опять прав: Гвоздик должен время от времени оставаться без Лина, иначе бойца и воина из него ни за что не выйдет… Терпи, Гвоздик, никто тебя не бросит.
