Красная перчатка - Блэк Холли (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
— Я так понимаю, вы с моей дочерью в пятницу вместе провели вечер?
— Надеюсь, ей понравилось, — приходится говорить с набитым ртом.
Интересно, а он часом не прознал про мамино проклятие? Тогда очень мило с его стороны — позволить мне перед смертью вымыться и поесть. Но Захаров лишь улыбается.
— А за день до того ты пообщался с федеральными агентами.
— Да, — приходится притворяться испуганным, чтобы он не увидел, что я на самом деле выдохнул от облегчения. — Они в школу приходили. Расспрашивали про Филипа.
— А что с Филипом?
— Брат заключил сделку, — врать бессмысленно, Филип мертв, вреда ему уже не будет, но все равно я чувствую укол совести. — Сказали, что он стал их осведомителем, а потом его убили.
— Понятно.
— Хотят, чтоб я помог найти убийцу, — на мгновение замолкаю. — По крайней мере, так они сказали.
— Но ты думаешь, врут.
— Не знаю, — задумчиво отпиваю кофе. — Понятно одно — они законченные придурки.
— Как их зовут? — смеется Захаров.
— Джонс и Хант.
Как же приятно выпить кофе и чего-нибудь съесть. Мне уже гораздо лучше. Какие удобные кожаные сиденья. Хорошо бы, конечно, еще знать, куда мы едем, но пока и так сойдет.
— А, мастера удачи.
— Я думал, они мастеров ненавидят.
— Вполне возможно. Но при этом сами мастера. Агенты, которые имеют дело с нашим братом, в основном волшебники.
«С нашим братом», видимо, означает «с людьми из преступных кланов Восточного побережья». Вроде его клана.
— Ясно.
— А ты не знал? — Он улыбается, похоже, доволен, что сумел меня удивить.
Качаю головой.
— Они ведь угрожали, что прижмут твою мать? Я их методы знаю. — Захаров кивает, словно давая мне понять «хочешь — отвечай, не хочешь — не отвечай». — Могу помочь стряхнуть их с хвоста.
Пожимаю плечами.
— Конечно, ты еще не решил. Я, наверное, слишком сильно давил на тебя на похоронах Филипа. Во всяком случае, Лила так думает.
— Лила?
— Когда-нибудь она возглавит клан, — он улыбается почти с гордостью. — Мужчины будут идти ради нее на смерть. Убивать ради нее.
Киваю. Конечно, Лила же его дочь. Только когда он говорит об этом вслух — неприятная правда становится очень уж очевидной. Будущее наступит уже скоро, чересчур скоро. Машина резко сворачивает.
— Но некоторые не захотят подчиняться женщине. Особенно женщине, которую так хорошо знают.
Заезжаем в гараж и паркуемся.
— Надеюсь, вы не меня имеете в виду.
Щелкают замки на дверях.
— Да, я тоже надеюсь.
Гараж не достроен: на голом бетоне даже нет привычной разметки. У владельца, наверное, закончились деньги прямо в процессе работ.
Так что помощи тут не дозовешься.
Выходим. Иду вслед за Стенли и Захаровым, а громила с татуировкой замыкает шествие. Когда я принимаюсь озираться, он легонько подталкивает меня в спину затянутой в перчатку рукой.
Гараж новый, а здание, которое к нему примыкает, наоборот — старое. На табличке значится: «Таллингтонская фабрика по изготовлению ниток и иголок». Тут уже давно никто не работает: окна заколочены, а доски заросли толстым слоем жирной черной грязи. Кто-то, наверное, решил перестроить ее в жилой дом, как раз перед последним экономическим кризисом.
Гоню прочь непрошеные мысли — меня же не убивать сюда привезли? Дедушка рассказывал: привозят тебя обычно куда-нибудь такие все дружелюбные, а потом бах — пуля в затылок.
Засовываю руку в карман и принимаюсь незаметно стягивать перчатку. Сердце колотится, как бешеное.
Подходим к лестнице, Стенли немного отстал, Захаров жестом приглашает меня подниматься первым.
— Лучше вы, я-то не знаю, куда идти.
— Осторожничаешь? — смеется он и поднимается сам.
За ним Стенли и громила, я оказываюсь позади. Снял-таки перчатку, сжимаю ее в кулаке.
На втором этаже коридор, освещенный мигающими лампами дневного света. Некоторые перегорели. Передо мной маячит спина громилы. Подходим к большой железной двери.
— Надень. — Захаров достает из кармана пальто черную лыжную маску.
Страшно неудобно натягивать ее на голову одной рукой. Они, наверное, заметили, что вторую я держу в кармане, но молчат.
Стенли стучит, три раза.
Дверь распахивает какой-то незнакомец. Лет ему около сорока. В грязных джинсах, голый по пояс, высокий и худой, со впалой грудью и весь в татуировках: скелеты, отрубающие головы обнаженным женщинам, черти с раздвоенными языками, надписи на кириллице. Татуировки выполнены черными чернилами, и рука у мастера дрожала — любительские; наверняка в тюрьме делали. На лицо падают длинные засаленные пряди. Одно ухо почернело — совсем как дедушкины пальцы. Он здесь не первый день: на полу стоит койка, застеленная грязным одеялом, посередине комнаты стол, сооруженный из строительных козел и куска фанеры, на нем валяются коробки из-под пиццы, почти пустая бутылка водки и завернутые в фольгу остатки пельменей.
Он с вожделением смотрит на меня, потом на Захарова и спрашивает, презрительно сплюнув на пол:
— Это он?
— Полегче. — Стенли встает между нами, второй телохранитель прислонился к дверному косяку и чуть напрягся, словно приготовился действовать в случае чего.
— Ты поменяешь ему лицо, — отвечает на мой вопросительный взгляд Захаров так спокойно, словно речь идет о погоде. — В память о прошлом. Ты мне кое-что должен.
— Сделай из меня красавчика. — От мужчины разит застарелым потом и рвотой, он подходит ближе, но Стенли все еще преграждает ему путь. — Хочу выглядеть как кинозвезда.
— Ладно, — вытаскиваю из кармана руку. Без перчатки. Кожу холодит сквозняк. Зачем-то потираю пальцы.
Мужчина отпрыгивает, Стенли оборачивается и тоже пятится. Голые руки — штука опасная.
— А ты мне правду сказал? Ты ведь не хочешь от меня избавиться? Или стереть мне память, чтобы я имя собственное забыл?
— Зачем тогда тащить сюда мальчишку? — спрашивает Захаров.
Но татуированного мастера смерти он, похоже, не убедил — тот показывает пальцем на мою шею:
— Покажи шрамы.
— У меня их нет. — Я оттягиваю вниз воротник свитера.
— Нет времени на бессмысленные споры, — сердится Захаров. — Эмиль, сядь. Я человек занятой и лично бы не приехал тебя убивать. И я не рискую понапрасну.
Эмиль вроде успокоился — садится на проржавевший складной стул и смотрит, не отрываясь, на мою руку.
— Зачем это? — спрашиваю я у Захарова.
— Потом все объясню. А сейчас делай, как я прошу.
Стенли бросает на меня злобный взгляд: глава клана никого и ни о чем не должен просить. Магический дар и плохие возможности а у меня разве есть выбор?
Дотрагиваюсь до грязной шеи Эмиля, тот широко распахивает глаза. Сердце громко стучит и у меня, и у него.
Здесь требуется точность и тонкая работа — никогда таких трансформаций не делал. Закрываю глаза и смотрю на мужчину своим странным вторым зрением — он становится податливым и тягучим. Внезапно накатывает волна паники — не помню подробно ни одного мужского лица. Только женщины-актрисы. В голове сплошная расплывчатая круговерть из полузнакомых глаз, носов. На ум приходит лишь Стив Броди, который играл доктора Вэнса во «Вторжении гигантских пауков».
Превращаю Эмиля и открываю глаза. Я, похоже, приноровился к своим способностям: из него получился вполне сносный красавчик а-ля семидесятые. Исчезли шрамы и татуировки. Ухо целое. Стенли изумленно вздыхает. Эмиль дотрагивается до собственного лица и открывает рот от удивления.
Захаров улыбается очень жадной улыбкой.
Потом колени у меня подкашиваются, и я надаю на пол. Тело изменяется и содрогается в судорогах, пальцы превращаются в железные гвозди, кожа сползает, словно со змеи. Слышу собственный вопль, или это стон?
— Что с ним такое? — кричит Эмиль.
— Отдача, — поясняет Захаров. — Потеснитесь, ему нужно побольше места.
Кто-то отодвигает в сторону стол. Я бьюсь на полу.
— Он не откусит себе язык? — интересуется Стенли. — Как-то странно. Он же себе устроит сотрясение мозга. Надо хоть под голову что-нибудь подложить.
