Костяные часы - Митчелл Дэвид (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
– А она не… – Олли, подумав, складывает два и два, – осталась в «Погребенном епископе»?
– И. Ф. Р. Коутс, вообще-то, мужчина. Профессор Блайтвудского колледжа, штат Нью-Йорк.
– Нет, я о Несс, – доверчиво поясняет Олли.
– Ах, о Несс! Несс торопилась в Гринвич, – с легкой обидой говорю я; Олли следовало бы знать, что я не стану переманивать его подружку. – Наверное, она успела на поезд в девять пятьдесят семь, до Кингс-Кросса. Теперь она уже дома, крепко спит и видит во сне Олли Куинна, эсквайра. Прелестная девушка, между прочим, насколько можно судить по нашему мимолетному знакомству. И по-моему, по уши в тебя влюблена.
– Правда? А всю последнюю неделю она… ну, не знаю… в общем, она как-то крысится. Я уж испугался, что, может, она…
Всем своим видом я изображаю непонимание. Олли растерянно умолкает.
– Да ты чего?! – говорю я. – Решил, что она тебя бросит? Ничего подобного. Если такая рафинированная любительница верховой езды западает на парня по-настоящему, то сразу же начинает изображать из себя суровую классную даму. Это только для вида. Не забывай и о более очевидной регулярной причине женских капризов: помнится, Люсиль раз в двадцать восемь дней превращалась в язвительную психопатку.
Олли заметно приободряется:
– Ну да… оно конечно…
– Вы же на Рождество увидитесь?
– Собственно, мы как раз сегодня собирались уточнить наши планы…
– Да, нашему Ричарду очень некстати потребовались добрые самаритяне. Между прочим, твои решительные действия в пабе произвели на Несс сильнейшее впечатление. Она так и сказала: сразу видно, что человек умеет вести себя в кризисной ситуации.
– Правда? Так и сказала?
– Практически слово в слово. На стоянке такси.
Олли едва не светится от счастья; будь он шести дюймов ростом и пушистый, пользовался бы огромным спросом в магазине игрушек «Тойз-ар-ас».
– Олли, дружище, прости, бога ради, но меня неумолимо манит благодатный сон.
– Извини, Хьюго, конечно. Спасибо тебе. Спокойной ночи.
Я возвращаюсь в постель, пропитанную ароматом женщины. Несс закидывает ногу мне на бедро:
– Так, значит, суровая классная дама? Вот я сейчас вышвырну тебя из кровати!
– Попробуй. – Я оглаживаю соблазнительные изгибы ее тела. – Но на рассвете тебе все-таки лучше уйти. Я же только что отправил тебя в Гринвич.
– Ну, до рассвета еще далеко. Мало ли что за это время может случиться.
Рассеянно выводя пальцем спирали вокруг ее пупка, я думаю об Иммакюле Константен. О ней я никому из наших рассказывать не стал; глупо превращать загадочную встречу в какую-то дурацкую шутку. Нет, не глупо, а преступно. Когда я впал в непонятное забытье, она наверняка вообразила… А что, собственно, она могла вообразить? Увидела, что я оцепенел, впал в своего рода сидячую кому, и ушла. А жаль.
Несс откидывает одеяло:
– Все дело в том, что такие вот Олли…
– Я рад, что все твои мысли только обо мне, – ворчу я.
– …до ужаса порядочные. Эта их порядочность сводит меня с ума.
– А разве девушки больше не мечтают о порядочных парнях?
– Мечтают, конечно. За порядочных как раз и выходят замуж. А в присутствии Олли я чувствую себя героиней постановки на бибисишном «Радио четыре» о… до ужаса серьезных порядочных молодых людях пятидесятых годов.
– Вот-вот, он говорил, что ты в последнее время на него крысишься.
– Потому что он ведет себя как щенок-переросток.
– Путь истинной любви не…
– Заткнись. Мне стыдно показываться с ним на людях. Я еще раньше решила, что в это воскресенье пошлю его куда подальше. А сегодняшний вечер поставил печать под приговором.
– Но если бедный Олли – персонаж из постановки на «Радио четыре», то кто же тогда я?
– А ты, Хьюго, – она целует меня в мочку уха, – герой низкобюджетного французского фильма, из тех, что показывают ночью по телику. Причем ведь понимаешь, что утром пожалеешь о потраченном времени, а все равно смотришь.
Во дворе колледжа кто-то насвистывает полузабытую мелодию.
20 декабря
– Ах, гляньте, малиновка! – Мама указывает за окно веранды, в заиндевевший сад. – Вон, на черенке лопаты.
– Вот красота-то, будто рождественская открытка, – говорит Найджел.
Папа жует брокколи:
– А что моя лопата там делает? Ей место в сарае.
– Это я виноват, – каюсь я. – Набрал угля в ведро, а лопату забыл вернуть на место. Сейчас уберу, только поставлю подогреться Алексову порцию: жаркие сплетни и горячая любовь еще не означают, что человек должен есть обед холодным. – Беру тарелку старшего брата, отношу к нашей новой дровяной плите и ставлю в духовку, накрыв крышкой от кастрюли. – Ничего себе! В такую духовку можно ведьму целиком засунуть.
– Если бы эта духовка была на колесах, – встревает Найджел, – то ее назвали бы «остин метро».
– Та еще колымага, – усмехается папа, который обожает плохие автомобили.
– Какая жалость, что вы с тетей Элен не увидитесь на Новый год, – говорит мне мама.
– Увы и ах. – Я усаживаюсь за стол и принимаюсь за еду. – Передай ей от меня привет.
– Вот-вот, – встревает Найджел. – Можно подумать, ты страшно жалеешь, что вместо того, чтобы торчать в дурацком Ричмонде, будешь кататься на лыжах в Швейцарии! Ты вообще мегасчастливчик, Хьюго.
– Сколько раз я тебе говорил, – вмешивается папа. – Самое главное не…
– …что ты знаешь, а кого ты знаешь, – подхватывает Найджел. – Девять тысяч шестьсот восемь раз, папа. Включая этот.
– Поэтому важно получить диплом приличного университета, – продолжает папа. – Чтобы в будущем общаться с большими людьми, а не со всякой шушерой.
– Кстати, чуть не забыла, – вступает мама. – Джулия опять облекла себя славой: выиграла грант и поедет в Монреаль на курсы о правах человека.
Я весьма неравнодушен к кузине Джулии, и упоминание о том, что она, гм, чем-то там себя облекла, имеет для меня ярко выраженный байронический подтекст.
– Джулия явно пошла в вашу породу, Элис, – замечает папа, кисло намекая на отца Джулии, моего бывшего дядю Майкла, который десять лет назад развелся с ее матерью из-за любовницы-секретарши и внебрачного ребенка. – А что там Джейсон изучает?
– Что-то психолингвистическое, – говорит мама, – в Ланкастере.
Папа недоуменно морщит лоб:
– Нет, мне почему-то кажется, что он как-то связан с лесоводством.
– Он в детстве хотел стать лесником, – припоминаю я.
– А теперь решил, что будет логопедом, – поясняет мама.
– Б-будет з-заик л-лечить, – хихикает Найджел.
Я посыпаю тыквенное пюре свежесмолотым черным перцем:
– Что-то ты, Найдж, никак не повзрослеешь и не поумнеешь. Сам посуди, заика, лечащий от заикания, – наивысший уровень профессионализма.
Чтобы не соглашаться вслух, Найджел корчит сокрушенную рожицу, мол, типа того.
Мама делает глоток вина:
– Божественный напиток, Хьюго!
– Очень точное определение для «Монтраше» урожая семьдесят восьмого года, – соглашается папа. – Но тебе, Хьюго, не следует транжирить свои деньги.
– Во-первых, папа, у меня четкий бюджет. А во-вторых, не забывай, что я подрабатываю в адвокатской конторе – какой-никакой, а доход. И потом, вы столько для меня сделали, что я просто обязан время от времени угощать вас приличным вином.
– Но нам не хотелось бы, чтобы ты из-за нас сидел на бобах… – говорит мама.
– …или чтобы из-за необходимости подрабатывать пострадали твои занятия, – добавляет папа.
– Так что дай нам знать, если у тебя вдруг будет туго с деньгами, – просит мама. – Обещаешь?
– Хорошо, если когда-нибудь что-то подобное случится, я непременно приду к вам с протянутой рукой. Обещаю.
– И у меня туго с деньгами, – с тайной надеждой говорит Найджел.
– Но ты ведь живешь дома, а не в страшном и ужасном внешнем мире. – Папа хмуро смотрит на часы. – Кстати, родители фройляйн нашего Алекса знают о том, что она названивает в Англию? Средь бела дня, между прочим.
