Когда тайна раскроется - Маккол Мэри Рид (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
Глава 10
Александр дразнил судьбу, продолжая идти по пути искушения Элизабет. Прислонившись к стене и наблюдая разгар веселья, он чувствовал, что в душе его идет настоящая война, и итог этой войны было трудно предугадать.
Какая-то часть его натуры, которую он хорошо изучил за прошедшие десятилетия, стремилась к самосохранению. Эта часть всегда выбирала самый легкий путь. Он продолжал заниматься с Элизабет любовью – горячо, страстно и так часто, как это только возможно. Он убеждал себя, что любовные игры – это то, что ожидается от него как супруга, за которого он себя выдает.
Им хорошо друг с другом. Она оказалась очень отзывчивым партнером, и в прежние времена Александр затащил бы ее в кровать, не испытывая ни малейших сомнений. В прежние времена он собирал бы каждую каплю удовольствия, которое мог получить в сложившихся обстоятельствах, легко убедив себя в том, что у него нет выбора.
Но когда Александр появился в замке Данливи, его стало мучить чувство вины, которое возрастало с каждой новой интимной встречей с Элизабет. Оно напоминало о том, что он обманывает Элизабет, выдавая себя за другого. И эта мысль была для него, невыносима. Он не мог понять почему. Ведь он не отличался благородством, как, например, его брат или кто-либо другой из братства тамплиеров. Не мог Александр понять, откуда взялись эти новые принципы, которые держат его буквально в тисках. Знал только, что эти принципы всегда были присущи ему.
И эти принципы постоянно напоминали, что то, что он делает здесь, выдавая себя за супруга Элизабет, мерзко. Что заниматься с ней любовью – это, возможно, самая худшая форма предательства. Даже большая низость, чем предоставление секретов замка Данливи англичанам, поскольку, добиваясь интимности с Элизабет, он оскверняет ее в личном смысле, несмотря на то что за время их совместной жизни очень к ней привязался.
Он – самозванец. Опозоренный бывший рыцарь-тамплиер, обвиняемый в воровстве, которого чуть было не повесили. Он не заслуженный Роберт Кинкейд, четвертый граф Марстон, прославленный в битвах за свободу Шотландии воин, законный супруг Элизабет Селкерк.
От этого факта никуда не уйдешь, как ни старайся.
Александр порицал себя за то, что делал с ней. Лишь два обстоятельства мешали Александру решить свои проблемы таким образом: возможность расправы над Джоном и… собственная внутренняя слабость.
Да, он не мог отрицать, что инстинкт самосохранения, который двигал им на протяжении всей жизни, препятствует тому, чтобы Александр решился открыть правду. Он уже почувствовал вкус правого дела, когда пожертвовал собой ради своего друга Ричарда де Кантора во время «боя до смерти», который заставила их вести французская инквизиция. За этим последовали страдания в аду инквизиции, которые он старался не вспоминать.
И эти две стороны его души теперь постоянно боролись друг с другом. Причем эта борьба становилась все невыносимее с каждым часом, проводимым Александром в прекрасной компании Элизабет. С каждым мгновением он все горше тосковал от мысли, что не заслуживает Элизабет и не сможет остаться с ней навсегда.
Размышляя над этим, Александр сделал большой глоток из бокала. Сможет ли он примириться со своей совестью и продолжать обманывать Элизабет? Он не успел прийти к какому-то определенному выводу, когда увидел, что Элизабет принимает участие в танце рондо с дюжиной других танцоров в центре большого зала. Она притягивала его взгляд почти что против его воли. Боже, как она прелестна, всецело отдавшись удовольствию от танца. Как прелестен ее смеющийся рот, ее раскрасневшиеся щеки, эти мягкие, золотые, как мед, волосы, качающиеся ровными шелковистыми волнами из-под ее покрывала, когда она делала движения, следуя в круге с другими танцорами.
Александр понял, что пожирает ее глазами, и решил, что ему не следует этого делать. Он не имеет права смотреть на нее так, не говоря уже о том, как это опасно для его и так ослабевшего самоконтроля в вопросах, связанных с Элизабет. Но его взгляд устремлялся к ней так же неумолимо, как мотылек летит к пламени. Два часа, прошедших с их короткого уединения в коридоре, были для него настоящим мучением. Каждый взгляд, которым они обменивались, каждое прикосновение, каждый вздох говорили о невидимой связи между ними и усиливали его желание. Это желание медленно сводило его сума.
Его прикосновения и случайные поцелуи, которые он оставлял на лбу или губах, вызывали на ее щеках восхитительный румянец… и усиливали озорной, пламенный блеск серых глаз. Во время танцев, которые они провели в паре, это мучение становилось сильнее, поскольку возможность касаться – бедром ее бедра, пальцами ее пальцев – или привлечь ее ближе, чтобы почувствовать мягкое давление груди в его грудь, когда они ступали вперед или назад, всколыхнула в его памяти все греховные мысли.
Именно по этой причине он отказался от последнего танца, сославшись на то, что ему нужно передохнуть и выпить немного вина. От чего ему действительно требовалось передохнуть, так это от желания, которое пожирало его, заставляя тяжело биться сердце.
Так не может больше продолжаться.
Он должен это прекратить.
Христос милосердный, ему необходимо отвлечься от нее, от их отношений, от того, что он хотел с ней сделать, иначе он окончательно потеряет контроль над собой и вытащит ее из зала, не дав ей попрощаться с гостями.
Сжав зубы, Александр заставил себя отвернуться от танцующих. Один бокал он уже осушил и теперь взял второй из рук одного из слуг, стоявших наготове с подносами. Он был полон решимости изменить ход мыслей, и немедленно. Надо думать о чем-то, что дало бы ему небольшую передышку от желания, мощно пульсирующего в венах. Он решил, что новая тема не должна быть трудной. В конце концов он здесь играет роль владельца замка. Этот пир устроен в честь его благополучного возвращения из английского плена и может отвлечь его мысли от многих проблем.
Но приветственные речи уже закончились, все комплименты произнесены. Даже Стивен, второй человек в замке, который тоже вынужден носить чужую маску, еще не вернулся из леса со встречи с Люком. Будь Стивен здесь, это дало бы Александру возможность поговорить с ним и напомнить себе о той угрозе, которой он постоянно подвергается.
С этой стороны у него пока нет поддержки. Все присутствующие, похоже, всецело заняты весельем, для которого подобные празднования и проводятся. У окна вокруг жонглера собралась небольшая толпа. Танцоры наслаждались мастерством музыкантов, а бард развлекал еще одну группу в дальнем конце зала балладами о дамах и лордах давно минувших дней, об испытаниях любящих сердец, об их потерях, о тайных страстных встречах, об испробованных запретных плодах…
Боже милосердный, он снова думает об Элизабет!
Что, черт возьми, с ним случилось, ведь он потерял самообладание. Он должен, прийти в чувство, святые небеса!
– Никто не говорил вам, мой муж и повелитель, что стоять в одиночестве на празднике в вашу честь – не самый лучший способ провести вечер?
Тлеющие огоньки в теле Александра снова разгорелись в ревущий огонь, выбрасывая языки пламени лишь при одном звуке ее голоса. Александр медленно повернулся и увидел само искушение, которое представляла собой в это мгновение Элизабет.
– Я знаю, как провести вечер лучше, – негромко произнес он, понимая, что ему необходимо немедленно остановиться, ибо он продолжает катиться по восхитительной дороге в ад.
Подняв бровь и сжав губы, он пристально посмотрел в глаза Элизабет, чтобы видеть ее реакцию на свои слова:
– Большинство считает этот способ много приятнее.
– О да. Его можно назвать… даже волнующим, – продолжила она, глядя ему в глаза.
«Стоп! – предупредил его внутренний голос. – Сопротивляйся. Отрицай. Подави свои инстинкты и жажду острых ощущений, иначе начнешь их удовлетворять».
Но он не может их не удовлетворять. Каждая клеточка его существа реагирует на присутствие Элизабет и жаждет ее.
