Серебряные крылья - Кузнецов В. А. (читать книги без сокращений txt) 📗

остро. Они привыкли к строю, коллективу. Строй сплачивает бойцов. В строю, как нигде, ощущается

чувство локтя товарища. Растет уверенность в своих силах, в непобедимости всего коллектива.

...Знаменщик и два ассистента четким шагом проходят вдоль строя. Вот знамя поравнялось со

второй эскадрильей, приближается к первой... Там, слева, — Зуб. Белову его сейчас хорошо видно. Зуб

словно врос в землю. В нем все дышит силой, волей, желанием стать отличным бойцом.

Летчики видят развернутое Знамя — гвардейское Знамя авиационного полка. Оно чуть колышется

на ветру — тяжелое, алое, с позолотой. Под этим Знаменем летчики и техники полка били фашистов. Под

этим Знаменем сражались в воздухе двенадцать Героев Советского Союза.

Будьте такими, как ваши однополчане! — напоминает Знамя.

Звуки марша волнуют, зовут на подвиг. Знамя проплывает дальше, на правый фланг.

— Вольно!

Вынос знамени — явление весьма примечательное. Сегодня никакого праздника нет. И молодые

летчики понимают, что это сделано только для них. Вынос знамени подтверждает, что полк, прошедший

славный боевой путь, принимает их в свои ряды.

Я смотрю на строй полка и вижу, как он изменился. Молодежь выделяется новой формой,

четкостью выполнения строевых приемов. Молодцы!

А через два дня мы запланировали первые полеты. Зачем тянуть? Каждому летчику понятно, что

большие перерывы в полетах всегда порождают предпосылки к летным происшествиям. Тем более

нельзя надолго отрывать от полетов молодых летчиков: их навыки еще не прочны и могут быстро

утратиться. Как же покажут себя наши новые однополчане?

...Раннее утро. Такое раннее, что не только город, но и близлежащие деревни еще спят. Летом

полеты начинаются спозаранку: погода устойчивее и не так жарко, как днем.

Первую «пятерку» получил Зуб. Его место в кабине занимает Белов.

Взлет, набор высоты. Главное — выдержать заданную скорость и высоту. Командир звена (в задней

кабине капитан Шепелев) замечаний не делает. Значит, все правильно. Вот и зона. Высота 4000 метров.

Внизу шоссейная дорога. Нужно лететь вдоль нее, тогда легче определить направление ввода и вывода из

фигур.

Левый вираж, затем — правый. Самолет увеличивает креп больше и больше. Достаточно: крен 60°.

От движения ручки зависит скорость вращения самолета и величина перегрузки. Белов тянет ручку на

себя. Перегрузки увеличиваются. Тяжело сидеть прямо, трудно держать руку на секторе двигателя, щеки

обвисают. Но это длится недолго: Белов выводит самолет из виража.

— Слабо тянете, — слышит он в наушниках шлемофона голос Шепелева. — В бою нужно

вращаться как волчок. Смотрите, как надо.

Шепелев плавно, но энергично ввел самолет в вираж. Белова так резко придавило к сиденью, что

он с трудом удержал кисть на ручке управления. Ноги словно приросли к педалям. Веки почти

закрылись, стало трудно наблюдать за приборами и горизонтом. И все же Белов успел заметить: стрелки

высотомера и указателя скорости замерли неподвижно. Так пилотирует мастер, боевой летчик.

Вывод из виража. Сразу огромное облегчение. Здорово летает командир.

— Разобрались?

— Так точно, понял!

— Повторите!

Белов повторил вираж, услышал голос: «Теперь лучше». Это его подбодрило. Остальные фигуры

делал смелее и быстрее. Пропала скованность, стало совсем легко. Сколько раз он раньше выполнял их с

инструктором и самостоятельно! Чего же стесняться? Каскад фигур сложного пилотажа закончил

спиралью. Заход на посадку и приземление произвел очень свободно. Капитан Шепелев в управление не

вмешивался. Общая оценка за полет — «хорошо».

А Судков получил «тройку». Зуб молчит. Он всегда умеет, скрывать свои чувства, но глаза его

искрятся: в числе немногих обрести «пятерку» — большая честь для вчерашнего курсанта.

Несколько провозных полетов — и молодые летчики уже самостоятельно полетели на боевом

самолете. Полеты короткие — взлет, два разворота и посадка. И так несколько раз, пока не

присмотрелись к аэродрому, не привыкли к расчету и посадке.

Теперь дела пошли лучше: почти все летчики взлетали и садились без заметных отклонений.

Как-то раз руководитель полетов вслух сказал: «Молодцы! Хорошее училище, замечательные

летчики».

Настроение поднялось, все разговорились. Рады были за училище, за своих старых инструкторов.

Жаль, что их нет рядом, — тоже порадовались бы вместе со своими питомцами.

Вечером, после разбора полетов, все собрались на баскетбольной площадке. Уже не раз здесь

встречались команды первой и второй эскадрилий. Успех переменный.

Юрий Иванович Барков, командир первой, переживает поражение сильно, но внешне старается

этого не показывать, а вот Владимир Александрович Туркин не сидит на месте. Он ходит, подсказывает,

что-то кричит игрокам и беспрерывно курит.

Соревнование между эскадрильями развернулось не только по летной подготовке, но и в спорте.

Кто будет первым?

В этот вечер Белов чувствовал, что команда проигрывает, — не хватало Шепелева и Зуба. Куда же

они пропали?

Счет 46:32. Барков, поговорив о чем-то с летчиками, подошел к машине и уехал на аэродром. Через

несколько минут он привез Шепелева, Зуба и Судкова. Оказывается, командир звена все еще занимался с

летчиками.

Подкрепление усилило команду первой эскадрильи. Крупный, грузный Шепелев легко отбирал

мяч у нападающих. Подвижной, маленький Зуб так быстро перемещался по площадке, что его очень

трудно «держать». Пасовка Шепелев — Белов — Зуб — и мяч в корзине.

Преимущество явное. Вся команда противника ушла в защиту. Огромный Шепелев держался в

центре поля и, перехватывая мячи, точно отпасовывал своим нападающим. Счет равный: 52 : 52.

Еще один натиск, мяч в воздухе и — в корзине! Но... свисток судьи прозвучал раньше, чем мяч

коснулся кольца. Ничья!

Усталые, но радостные летчики, перебивая друг друга, делились впечатлениями о встрече. Барков

журил Шепелева за поурочные занятия. Шепелев оправдывался: «Белов хорошо знает кабину, а Зуб и

Судков слабее. Скоро полеты по приборам, вот я их и тренировал в кабине самолета».

Жури не жури, а дело сделано. И уважение к Баркову и Шепелеву, которые, не считаясь со

временем, начали вести своих воспитанников по трудной дороге летного мастерства, можно прочесть в

глазах переглянувшихся летчиков.

* * *

Хорошо искупаться после полетов и полежать под ласковыми лучами солнца на густой зеленой

траве. Прохлада реки снимает усталость, а чистый воздух и тишина располагают к беседе, неторопливой,

искренней, задушевной.

В такие минуты друзья всегда рядом. В полетах Володя Зуб идет впереди. Саша Белов радуется за

друга.

— Хорошо летать одному, — мечтательно начинает беседу Владимир.

— Очень, — отвечает Александр.

— В воздухе сам себе хозяин.

— Конечно.

— А помнишь в училище: «Высота! Высота! Скорость! Следите за скоростью».

— Да! Трудно было в первых полетах выдерживать заданный режим.

— Сегодня прошелся на 500 метров. Хорошо на малой высоте. Вот когда ощущаешь скорость.

Александр с недоумением посмотрел на товарища.

— Ты что же, нарушил задание?

— Да нет! Случайно вышло. Не получилась спираль, решил сделать еще пару витков, а когда

увидел пассажирский самолет, спохватился и снова на высоту.

— Ты это брось. Узнает командир, отстранит от полетов.

— Чепуха! Зона далеко, никто не увидит.

Александр хотел возразить: ведь могло произойти столкновение в воздухе, что может быть

страшнее! Но говорить не хотелось. Сказывалась привычка считать Зуба лучшим, более смелым

летчиком. Ему ведь и за этот полет поставили «пятерку». Да и солнышко пригрело, разморило. И

Александр уже просто так, на всякий случай, заключил: