Весенний подарок (сборник) - Тронина Татьяна Михайловна (читаем книги бесплатно TXT) 📗
Несмотря на нехватку мужчин, для театра он ценным приобретением не стал, хоть был весьма высоким и плечистым. Актерских способностей у Сереги не было. В этом расписывался охотно он сам, это пришлось признать и Виктории Кирилловне: она поначалу очень обрадовалась, что явился не второклассник, который мог бы разве что зайчика или гномика изображать, а взрослый и рослый восьмиклассник, ролей для которого найдется в избытке.
Но, выходя на сцену, Серега не мог произнести нормально даже нескольких слов. Он или стеснялся, или смеялся, или нес какую-то околесицу, тут же забывая, что, казалось, уже твердо заучил на память. Ухмылялся он и краснел так, что и всем вокруг становилось неловко. Хотелось сказать – да отпустите вы этого слоненка, не мучайте! Виктория Кирилловна сжалилась – и теперь в пьесе Серега играл бессловесного стражника. Он хоть слов не говорил, но почти всегда находился на сцене. Да, как мебель. Пока с ним не репетировали, режиссер работала с исполнителями, у которых было много текста. Вот Серега Мебель и болтался без дела. Ему для роли сурового стражника в отличие от девчонок, чтобы придать свирепости и скрыть нежность лица, даже усы приклеивать было не надо – при взгляде на Серегу никаких сомнений не возникало: это физиономия будущего бойца войск спецназа. Таким говорить действительно необязательно.
А Танька, младшая сестра Сереги, была весьма миловидная особа. Вот ведь…
В общем, этот самый Серега в силу незначительности своей роли часами бездельничал. К тому же он дожидался сестру, которая сразу получила какую-то важную должность при этом театральном дворе и была подолгу занята в репетициях.
Именно он-то сейчас и наблюдал, как, чуть не плача, бьется на шпагах Жужа с насмешливым Гендосом.
– Нападай, тормоз! Ну, чего как кочергой машешь? Кто так защищается? – хихикал Генка, наступая на Жужу и не делая никаких скидок на рост, возраст и комплекцию. – Ну, тормоз… Ух, и тормоз… Не пойму – ты из школы для дебилов? Или краса Бухенвальда? Чего, совсем сил нет? Нет мозгов – и сил не будет…
Жужа, у которой просто рука отваливалась от тяжелой шпаги, не успевала ничего ему отвечать. А так хотелось какую-нибудь в ответ гадость сказать!
Ловко орудуя своей шпажкой, вредный Генка теснил Жужу в угол, где стоял большой бумажный фонарь. Его совсем недавно склеили из тончайшей рисовой бумаги.
«Не трогать! Даже близко не подходить! – велела всем Виктория Кирилловна, указывая на фонарь. – Бумаги больше нет, а поставить сохнуть его некуда. Обходите за километр! Второй такой фонарь уже не склеить».
И хотя помещение за сценой театра было огромным – тут хватало места и хореографическому станку, где могли свободно тренироваться человек двадцать, и шкафам с костюмами и реквизитом, и некоторым декорациям, фехтовальщики постепенно сместились к дальнему углу у окна. А в этом углу, специально отгороженный приставленным к нему заборчиком-декорацией, и сох фонарь…
У Жужи не было времени и возможности оглянуться. Да и ни про какой бумажный фонарь у себя за спиной она не помнила.
– Ну, давай, Женек, сдавайся! – ловко и без особых усилий фехтуя, подначивал Генка. – Поднимай лапки!
Жужа из вредности продолжала отбивать его выпады, не пыталась наступать, но и не сдавалась. После очередного туше Генки, когда, по идее (даже Жужа, как начинающий фехтовальщик, это поняла), можно смело говорить, что ее противник выиграл, она тем не менее продолжала сражаться.
– Придурок! – злился Генка. – Ни фига не умеет, а упрямствует. Самый крутой, да? Я не понял! Давай, блин, опускай шпагу! Научись сначала фехтовать…
С этими словами он снова сделал резкий выпад, Жужа попыталась закрыться своим оружием, отступила. Следующий ее шаг назад был бы аккурат в белый фонарь…
Генка это видел. Но молчал. Увидел и Серега – он уже минуты две наблюдал за яростным боем.
Ну, сейчас достанется лопоухому Женьке, накостыляют ему по тощей шейке! Жалко же дурака, ведь сломает фонарь! Ух, и попадет ему…
Серега бросился к фехтовальщикам.
– Сам сдавайся! – Жужа сдаваться не собиралась. Настоящие пацаны не сдавались, да и сама Жужа не сдавалась никогда. Но тут она случайно выронила из обессилевшей руки шпагу, однако упрямо закрылась от следующего удара локтем, покачнулась, отступила на полшага, угодила ногой как раз в низенький заборчик. И вместе с этим заборчиком полетела прямо в фонарь…
Тот прорвался весь – даже тонкий верхний ободок отвалился и упал на пол.
Подскочивший к месту трагедии Серега только и успел, что подобрать Жужину шпагу… Как в дверях появилась Виктория Кирилловна в окружении ребят. И среди них Жужа с ужасом заметила Степку…
Конечно, Виктория Кирилловна увидела и Серегу с тренировочно-бутафорским оружием, который протягивал Жуже руку, помогая подняться, и саму Жужу-Женю, копошащуюся в руинах заборчика и чудо-фонаря, и Генку, стоявшего со своей шпагой чуть в отдалении.
– Ну что ж вы творите, а?! – чуть не плача, всплеснула руками Виктория Кирилловна. Ей очень, очень было жалко этот элемент декораций. Тем более что она сама фонарь и сделала. – Ну и новенькие! Просто вандалы какие-то! У нас в театре ребята все понимают, к вещам бережно относятся… А вы… Неужели вам чужой труд не жалко?
– Жалко, – вздохнула Жужа, отряхивая свой балахон.
Серега кивнул, подтверждая, что соглашается с ней.
Генка, как показалось Жуже, вообще просто обалдел. Мозгов, видимо, у него было мало, потому что он, когда целенаправленно теснил ее к фонарю, скорее всего, совершенно не думал о последствиях. Но и подлым Гендос не был – не торопился валить всю вину на Жужу (в смысле Женю Коломийцева) и на Серегу Мебель, которые в отличие от него находились в самом центре места преступления. Стоял, хлопал глазами и тормозил, не зная, что сказать…
А тем временем Степка пробирался из задних рядов, стараясь рассмотреть, что же произошло. Ну, все – сейчас он заметит Жужу, откроет рот и… К тому, что Жужа «вандал», добавится «обманщица» и так далее… Не надо.
И пока все еще не успели опомниться, а Степка только-только собрался окликнуть ее (Жужа видела, как в удивлении поднялись его брови, а губы сложились в трубочку, собираясь выдать «Жужа!»), девочка пулей бросилась вон. Растолкав всех, кто оказался на пути, Жужа схватила за руку Степку, коротко крикнула: «Бежим! Я все объясню!», и они помчались по коридору – только пятки сверкали!
Погони, кажется, не было. Лишь вахтерша возле парадной двери возмущалась, что они без курток выскочили.
На улице Жужа остановилась у заваленных последними листьями скамеек.
– Жужка! Ну ты даешь! – удивился Степка и похлопал Жужу по голове. – Ну и прикид… Ну и причесон… Я еле догадался, что это ты. А уши-то – я и не знал, что они у тебя такие лопушистые.
Жужа хотела не обижаться, но обиделась. Хоть ей и плевать было на то, что уши ее не соответствовали стандартам. Но Степка-то! Его мозги не соответствуют стандартам среднего образования в области точных наук – и ничего. Она ж на этом акцентов не делает!
Это Жужа и сказала Степке – вместо того чтобы объяснить, зачем и почему в таком виде она здесь.
Степка про мозги понял – и тоже обиделся. Румянец, который играл на его красивом загорелом лице, потух.
– Ну, ладно… – Жужа знала, что Степка с детства не любил просить прощения. – Ну, ты прости. Мозги как мозги.
– Уши как уши! – обрадовался Степка. Ему сразу полегчало. – Хорошо выглядишь, Жужа!
Жужа не любила подхалимажа. И в данном случае плохо она выглядит или хорошо, было не важно.
– Мы с подружкой хотели записаться в этот театр, а у вас тут принимают девочек, только если они придут записываться…
– С мальчиком! – закончил Жужину фразу Степка. – И вы решили переодеться? Супер! Это отличная мысль!
– Правда? – улыбнулась Жужа. Она видела, что на этот раз друг детства восхищается совершенно искренне.
– Ну! – Степка хлопнул ее по плечу. – Это так по-театральному! Тайны! Переодевания! Шекспир просто! Что ж никто раньше-то не додумался?
