За Веру, Царя и Отечество - Шамбаров Валерий Евгеньевич (версия книг txt) 📗
10. НАЧАЛОСЬ...
Хотя о большой войне рассуждали в Европе постоянно, но о ее приближении даже после Сараева знали лишь единицы. Все вроде успокоилось ведь террористы были даже не сербскими, а австрийскими подданными. Настолько успокоилось, что министр иностранных дел Сазонов даже взял отпуск и уехал на дачу на пару недель. Но пружины уже начали раскручиваться. Только скрытно, в глубокой тайне. В Вене канцлер Бертольд заявил венгерскому премьеру Тиссо: "Необходимо использовать сараевское преступление, чтобы свести счеты с Сербией". Здесь даже шутили, что убийцам надо поставить памятник за такой "подарок". Правда, все зависело от позиции Германии, но надеялись, что она опять цыкнет на Россию и та спасует. Германский посол Чирчки сперва осторожничал, предостерегая австрийцев от необдуманных шагов, однако получил вдруг нагоняй от самого кайзера, наложившего на доклад о его действиях резолюцию: "Кто его на это уполномочил? Это глупо! Это вовсе не его дело!... Если дела потом пойдут неладно, будут говорить, что Германия-де не захотела! Пусть Чирчки изволит бросить эти глупости. С сербами нужно покончить, и чем скорее, тем лучше".
Начались встречи и совещания. В Берлин прибыл глава тайного кабинета граф Хойош с личным посланием Франца Иосифа, где говорилось: "Нужно, чтобы Сербия, которая является нынче главным двигателем панславянской политики, была уничтожена как политический фактор на Балканах". И в ходе переговоров 5-6 июля Вильгельм заверил: "Если бы дело дошло даже до войны Австро-Венгрии с Россией, вы можете быть уверены, что Германия с обычной союзнической верностью встанет на вашу сторону... Если в Австрии признается необходимость военных действий, было бы жалко упустить столь благоприятный случай". Немцы зондировали и позицию других стран. 6.7 посол в Лондоне граф Лихневский "совершенно доверительно" сообщил главе МИДа Грею, что в Германии, "пользуясь слабостью России, считают необходимым не сдерживать Австро-Венгрию". Грей ответил уклончиво, а о разговоре известил русского посла Бенкендорфа, заверив, что в случае конфликта "Англия займет позицию, благоприятную для России". А 9.7 германский посол в Риме подкатился к министру иностранных дел Санджелиско, намекая, что за помощь в грядущей войне "не совсем невозможно" получить австрийские Триест и Трентино. Но и Италия не дала определенного ответа - она решила выждать и поторговаться с обеими сторонами.
Засуетилась и Турция, прикидывая возможные выгоды от готовящегося конфликта. И весь ее правящий триумвират разъехался вдруг с визитами: Джемаль - в Париж, Талаат - в Петербург, Энвер - в Берлин. Тоже вынюхивая, кто может больше посулить за союз. Но в отличие от Италии, они не выжидали, а сами напрашивались на контакты, и попытки торга получались явно провокационными. Ну что могла туркам обещать Россия, которая вообще не собиралась еще воевать? И Франция тоже. Так что визиты в эти страны были лишь маскировкой для союза с немцами или игрой, чтобы Германия была пощедрее. Реальные обещания мог дать лишь тот, кто готовил войну, и не случайно в Берлин отправился Энвер, глава триумвирата. Имел беседы с членами правительства, с Мольтке, и 23.7, когда кризис только начинался, германский посол в Стамбуле Вангенгейм говорил о турецко-германском соглашении уже как о решенном вопросе.
Австрия тем временем вырабатывала текст ультиматума, и 10.7 Чирчки докладывал из Вены, что условия будут чрезвычайно тяжелыми. "Если сербы согласятся выполнить все предъявленные требования, то такой исход будет крайне не по душе графу Бертольду, и он раздумывает над тем, какие еще поставить условия, которые оказались бы для Сербии совершенно неприемлемыми". И кайзер тоже участвовал в творческом процессе, подсказывая неприемлемые пункты. Окончательный текст был утвержден 14.7. От Сербии требовали чистки офицеров и чиновников, замеченных в антиавстрийской пропаганде, ареста подозреваемых в содействии терроризму. Причем предусматривалось привлечение Австро-Венгрии в подавлении подрывных действий против себя и ее участие в расследовании на сербской территории. Но вручение ультиматума преднамеренно отложили до более удобного момента, и в Европе сохранялась иллюзия затишья. Точнее, относительного затишья. В июле разразился кризис в Ирландии - вооруженные националисты высадились в Дублине, там начались бои. Американские ирландцы даже призывали немцев к вторжению на их остров, но при господстве британского флота десант не имел шансов на успех, и приглашение отклонили. Англичанам удалось подавить восстание, однако ситуация оставалась напряженной. Ну а французам в это время не было дела ни до Сербии, ни до Ирландии. Все их внимание занимало сенсационное дело мадам Калло, жены министра финансов - она застрелила редактора газеты "Фигаро", обвинив его в клевете на мужа. Суд начался 20.7, и материалы о нем занимали первые полосы газет, оттеснив даже начавшийся в этот день визит в Россию президента Пуанкаре и премьера Вивиани.
Но и в Петербурге их приезд пришелся очень некстати, так как в России разразились революционные беспорядки, по размаху сравнимые разве что с 1905 г. Начались забастовки без видимых причин или по поводам совершенно пустяковым. В столице шли массовые демонстрации и митинги, толпа опрокидывала трамвайные вагоны, валила столбы, строила баррикады, так что полиции для разгона не хватало и потребовалось вмешательство армии. Была ли причастна Германия к июльским событиям в Британии и в России? К волнениям в Ирландии - однозначно. И оружие закупалось, и суда для повстанцев фрахтовались в Германии. Что касается эксцессов в России, то председатель Думы М.В. Родзянко также считал их результатом агитации "несомненно германского происхождения". С ним был согласен и Пуанкаре - возможно, располагавший какими-то данными французских спецслужб. И все же визит французов прошел более-менее гладко. При встрече с дипломатическим корпусом президент Франции намекнул послу Австрии, что "у Сербии много друзей", а посла Сербии успокоил - дескать, может, и обойдется. Но не обошлось. Корабли французской эскадры, с президентом и премьером на борту, отчалили 23.7. И тогда-то австрийцы вручили сербам ультиматум. Дождавшись момента, когда Франция осталась фактически без руководства, а русские не могли с ней проконсультироваться. Кайзер прокомментировал вручение ноты: "Надо покрепче наступить на ноги всей этой славянской сволочи". А Сазонов, узнав о требованиях, сразу сказал: "Это война в Европе".
