Наступление бури - Кейн Рэйчел (бесплатные серии книг .txt) 📗
— Дэвид имеет к людям слабость. А я нет. Мне наплевать, если я снесу весь этот дом, добиваясь своего.
— Сразу видно джинна, — отозвалась я, выдавив усмешку. — Никакого чувства меры.
Движение его было неуловимо, но зато уж удар я ощутила: он был таков, что на миг отключил мою нервную систему и отбросил назад, приложив к оштукатуренному кирпичу. Хорошо хоть не вышибла собой стеклянную дверь — об этом я с облегчением подумала в первый момент, когда очнулась. Жгучая боль в щеке накатила в следующий. Он не ударил меня кулаком, а влепил пощечину, но, проклятье, мне и того хватило. Приложив к щеке руку, я ощутила, что она горит. К глазам подступали слезы.
Ашан снова сделал шаг вперед.
— Мне неинтересно, какой умной ты себя воображаешь, а если тебе кажется, будто меня способно заинтересовать твое человеческое тело, ты жестоко заблуждаешься. Ну разве что в том смысле, что сколькими оригинальными способами его можно разорвать на части. Так что ступай и принеси бутылку.
Он не мог коснуться бутылки. Не мог забрать ее у меня. Даже Джонатан не был способен сделать это. Так что же, он блефует? Или просто хочет узнать, где она находится?
Сдвинув стеклянную скользящую дверь, я попятилась внутрь и с силой закрыла ее. Хотя, конечно, для Ашана это была не преграда. Он обрисовывался за стеклом, серый, как призрак, с холодными, вихрящимися серебристым светом глазами.
— Эй! — окликнула меня Сара, продолжавшая пребывать в своем кулинарном трансе и сейчас колдовавшая с хлебом и духовкой.
Кухня полнилась ароматами розмарина, оливкового масла и жарящегося цыпленка. О господи, как бы мне хотелось иметь возможность оценить все это по достоинству, но я была потрясена, потрясена и смертельно напугана. Я видела, как она сунула противень на место, закрыла дверцу духовки, после чего стянула с руки митенки и повернулась ко мне с улыбкой.
— Слушай, а здорово там, снаружи. Такой покой. Может, накроем обед там?
— Да, конечно. Здорово. Так и сделаем, — пролепетала я, думая, что ничего хуже ей просто не могло прийти в голову, и норовя проскочить мимо нее в спальню. Но она схватила меня за руки, остановила и присмотрелась ко мне, нахмурившись.
— Джо, что у тебя с лицом?
— Э… — Я изобразила смущение. — Да вот, отключилась.
— Отключилась?
— Да это ерунда, Сара.
Я попыталась высвободиться, но сестрица оказалась куда сильнее, чем могла показаться с виду.
— Ни черта себе, ерунда! Да у тебя вид до смерти перепуганный. Это тот малый, да? Который из фургона?
Теперь она выглядела по-настоящему разгневанной.
— Проклятье, я звоню в полицию. Прямо сейчас!
— Нет! Нет, послушай, не надо ничего такого…
Ситуация все больше осложнялась. Вырваться мне, правда, наконец удалось, но Сара бросилась к телефону. Я вырвала его у нее и шарахнула им об стол.
— Сара! В конце концов, это мое дело! И потом, тот малый в фургоне, он коп.
Она уставилась на меня в изумлении.
— Он кто?
— Коп. — Мне трудно было справляться с дыханием, мною овладевала паника. — Пару месяцев назад у меня возникли кое-какие сложности в Лас-Вегасе. Но это временно.
— О господи, что ты натворила? Убила кого-нибудь?
— Я что, по-твоему, похожа на убийцу? Ты моя сестра! Ты должна мне верить!
Ее вопрос, кстати, так и остался без ответа, но мне удалось нажать на верные кнопочки.
— Что ты, Джо!
Сара беспомощно всплеснула ухоженными руками.
— Все хорошо! Прекрасно! Я тебе верю. Но зачем он за тобой таскается?
— Он вообразил, будто мне что-то известно о преступлении, произошедшем там как раз в то время, когда черт занес туда и меня. Предваряя твой вопрос, сразу скажу — нет. Не знаю.
Она открыла рот, чтобы выдать следующий вопрос, но тут я сумела-таки найти предлог, чтобы смыться.
— Извини. Мне в туалет надо.
Признавая, что с переполненным мочевым пузырем не поспоришь, она меня отпустила. Я метнулась через открытую дверь в гостиную, стремясь поскорее оказаться в личном пространстве, и тут… зазвучал дверной звонок.
Боже мой!
— Открой! — бросила я, не останавливаясь, через плечо, вбежала в спальню, выдвинула ящик и схватила синюю стеклянную бутылку Дэвида. Сердце мое неистово колотилось, ведь я вознамерилась сыграть в очень опасную для меня игру. Смертельно опасную.
Метнувшись обратно в гостиную, я проскочила мимо Сары, еще не успевшей дойти до двери (ей потребовалось время, чтобы снять передник и поправить прическу), сдвинула стеклянную дверь и вышла в патио. Ашан оторвался от созерцания океана и повернулся ко мне. При виде бутылки в моей руке его глаза сверкнули.
— В кои-то веки ты правильно понимаешь указания, — буркнул он. — Вызови его.
— Нет, этого ты меня сделать не заставишь, — заартачилась я.
Глаза Ашана потемнели, как грозовая туча, в которой проскакивали голубые искорки молний.
— Не заставляй меня повторять дважды.
— Ты хочешь убить его!
Ашан улыбнулся. Та еще была улыбочка.
Я зажмурилась, потом открыла глаза и произнесла:
— Дэвид, выйди из бутылки.
Прошла долгая секунда, за которую я успела подумать, что совершила ужасную ошибку и что он вообще не возвращался в бутылку, прежде чем в углу, возле меня, начала, покачиваясь, сгущаться угловатая тень. Это был не Дэвид. Это было… нечто, едва узнаваемое. Однако эта сущность откликнулась на его имя, и я явно сохраняла над ней определенный контроль.
Ашан попятился. Хищная ухмылка быстро стаяла.
— Что-то не так? — поинтересовалась я ровным, холодным тоном. — Ты ведь хотел Дэвида. Вот он.
— Ифрит…
— О, ну какое это имеет значение. Нельзя судить о джинне по его цвету…
Я еще не успела закончить эту, надо признать, слабенькую шуточку, а ифрит, известный прежде как Дэвид, метнулся к Ашану, оплел его и начал втягивать его энергию. Ашан завопил, попятился, ударился об ограждение, пытаясь оторвать о себя ифрита (думать об этом существе как о Дэвиде я не могла) своими серебряными когтями. Ашан видоизменился, укрупнился и теперь лишь по общим очертаниям фигуры отдаленно напоминал человека. Скорее он был похож на расплывчатую серую тень, подернутую вспышками белых искр.
Оба они просочились сквозь ограждение и, переплетенные, перекрученные, свалились вниз. Две уродливые, угловатые конечности ифрита погрузились Ашану в грудь, и серебристая субстанция спиральным потоком устремилась по этим угольно-черным сверкающим рукам, исчезая в бездонном черном провале, который и ртом-то назвать нельзя, посреди этой мрачной тени.
Ему было больно… Не Ашану, плевать я хотела на Ашана, а Дэвиду: его боль передалась мне, да с такой силой, что я пошатнулась, ухватилась за ограждение и издала крик. Связь между нами восстановилась, но, боже мой, что это было за ощущение. Словно мне в желудок влили галлон извести! Вцепившись в перила, я смотрела вниз, на противников, которые, свалившись на парковочную площадку, покатились по ней, как незадолго до того Рэйчел, разрывая друг друга когтями, словно сцепившиеся тигры.
А потом, когда казалось, что непереносимая боль заставит меня упасть на колени, все прекратилось. Накатило облегчение, ошеломляющее чувство покоя, и на моих глазах ифрит трансформировался.
Изменился.
Обрел цвет, очертания и форму.
Дэвид стоял, скорчившись над распростертым Ашаном, погрузив по запястья руки в его грудь. Одет он был в одни только джинсы, и обнаженный торс поблескивал, возможно, от пота. Его плечи вздымались и опадали, хотя дышать, если только он не вернулся полностью в человеческий облик, у него не было необходимости.
Он вырвал из груди Ашана запятнанные серебристой субстанцией руки. Ашан лежал неподвижно, уставившись в темнеющее, усыпанное разбросанными облаками небо.
Между двумя тучами проскочила молния: жаркая, белая вспышка, которую я ощутила всеми нервными окончаниями. Гром, прокатившийся по небу, отдался в моей груди, как, впрочем, и на площадке, где у многих машин сработала сигнализация.
