Сатир и Муза - Афантов Андрей (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
Нет, стоять на ней Алексей опять-таки не собирался. Повернул на Зеленый проспект. Светофор впереди заморгал зелёным. Ускорился, проскочил на красный, глянул в зеркальце заднего вида: за ним на красный проскочили ещё шесть машин. «Это Москва! А Электродная свободна! Относительно, конечно».
Слишком много желающих проехать под «кирпич» по улице с односторонним движением навстречу потоку. Отдельная пробка в три ряда. Явно нет тут сегодня гаишников! Теперь Алексей свернул направо в скверик, по раздолбанной грунтованной дорожке добрался до набережной, опоясывающей засиженный утками пруд, и медленно, стараясь не напугать пешеходов, втёрся в поток идущих к метро людей. Наконец большинство из них скрылось под землей, и Звонарёв спрыгнул с тротуара на шоссе Энтузиастов. Подождал, пока стрелка перегородит движение слева из центра, и с ускорением через двойную сплошную вклинился в плотный поток двигавшихся в центр города машин.
Слева пролетел очередной хмырь с купленной «мигалкой». «До Будённого никак нарушить правила уже не получится, гаишники за мостом стоят всегда. Но в правый ряд лучше всё-таки перестроиться». Передние «Жигули» кроме красных габаритов одновременно светили жёлтыми фонарями заднего хода, хотя ехала машина вперёд! «От таких чудиков нужно держаться подальше – мало ли что им взбредёт в голову! Повезло!» На светофоре у проспекта Будённого Алексей оказался первым! Скосил глаза влево: «Мало ли чего захочет сделать эта «Вольво»?» Сидевший за рулём мужик сверкнул запонками, чем сильнее привлек внимание Лёши. «Интересно, я когда-нибудь буду носить запонки?» – в этот момент мужик в «Вольво» ласкающим движением погладил панель своей машины. «А говорят, в Москве живут самые злые водители в мире», – растрогался Алексей.
Загорелся зелёный. Вместо того чтобы повернуть направо, Звонарёв перестроился на трамвайные пути.
Теперь до Авиамоторной вихрем, прямо по трамвайным путям. Объезжая сплошной светофорный узел шоссе Энтузиастов, запирающий своими бестолковыми сигналами движение чуть ли не через каждые сто метров. «Только плиты гремят под колесами. Если суметь разогнаться «громче» сорока километров, тряска станет меньше!»
У «Авиамоторной» – направо на Красноказарменную. В это время улица пустынна до самой улицы Радио, но там тоже можно встать мёртво. Звонарёва обогнала машина ДПС: «Удивительно – без мигалки! Я думал, они даже за пивом с мигалкой ездят!» Алексей пропустил его в свой ряд, подумав: «Не по мою ли душу?» Но гаишник благодарно моргнул «аварийкой». «Вот бывают же среди них нормальные люди!»
Сразу за мостом последний раз за утро Алёша нарушил правила дорожного движения, свернув налево через трамвайные пути на Яузу. «Если успеть сюда до 8.30, то по Яузе удастся прорваться до самого Садового кольца!.. Итак, средняя скорость движения – двадцать семь км в час, время в пути – пятьдесят минут».
Сворачивая на Садовое, Алексей разглядел справа кучку киргизов-гастарбайтеров, беспомощно толпившихся на тротуаре. Отсутствие традиционной пробки делало переправу через многополосное движение невозможной. В их горах нет подземных переходов, и бедняги своими узкими глазами выражали групповую растерянность. Алексей сжалился, притормозил, приспустив стекло, крикнул:
– Ребята! Переход вон там!
Киргизыне отреагировали. Они продолжали удивлённо моргать – никто из них не говорил по-русски. «Видимо, таксистами приехали устраиваться», – с издёвкой подумал Алексей, срываясь с места.
Центр города. Узкие старинные улицы в это время ещё более-менее свободны. Непонятно откуда взявшийся впереди Алексея МАЗ («Им же сюда запрещено?») весело «закозлил» кузовом, сбавляя скорость перед зелёным светофором. «Кому-то в кайф проскочить, а ему в кайф постоять на светофоре первым – они словно в другом времени живут. Нет. Причина транспортного коллапса в Москве – не дураки и не дороги. Дураки на дорогах – вот правильная причина. Участники движения, разделённые автомобильными технологиями на тридцать-сорок лет, несовместимы. Авторы пробок – это те, кому нужно досчитать до десяти, чтобы тронуться на зелёный сигнал светофора, те, кто не может выдержать ровной скорость при подъёме на мост, те, кто закипает летом и глохнет зимой, те, кто паркуется во втором и третьем ряду, те, кто поворачивает налево из правого ряда и не пользуется поворотниками».
Впереди мелькнул красный «пыжик», и сердце Алексея гулко стукнуло и обмерло: «Неужели? Догоню!» Он принялся слаломом ввинчиваться в поток, распихивая корпусом «эмэльки» сразу три ряда. Ему сердито забибикали:
– Ну мудак я! Мудак! Простите – извините! – вслух сказал он, понимая, что его всё равно никто не слышит.
Красный светофор. Олечка впереди на три корпуса. «Не беда! Всё равно догоню», – Алексея охватил охотничий азарт, он выключил магнитолу: ничего слушать не хотелось. Ещё квартал. Алексей понял, что «добыча» от него уже не уйдет, успокоился и стал подкрадываться: «Заметит – не заметит»? На следующем красном светофоре Оля встала первой, он сразу за ней, но девушка не догадалась посмотреть в зеркальце.
– Эх! – Алексей вышел из «Мерседеса» и, оставив дверцу распахнутой, подбежал к «пыжику», стукнул в Олино стекло. Та испугалась, но стекло опустила:
– Привет! – её голос прозвучал встревоженно, а лицо выражало удивление.
Не говоря ни слова, Алексей протиснул голову в салон и, схватив её ладонью под затылком, стремительно поцеловал в губы. Отпрянул и молча умчался на своё место. Следом пискнула эсэмэска:
– Ой, кто здесь?!
– Похвали еще, дорогая Олечка! – Не знаю, как на счет дорогой… начинаю ты радость солнышко светлый цветочек точнее бутончик я сохраню и бережно понесу по жизни в своем сердечке там ты будешь любим с ку я тебе обещаю целую, любовь моя.
2003 год, 10 октября, пятница, день.
Алексей сумел скрыть своё возбуждение на планёрке. Пакет акций ЮКОСа он скинул сразу после той встречи с Михайловым, и Романенко, заметив эти операции в листе сделок, довольно ухмыльнулся, решив, что этим Лёшина игра на понижение окончилась. Бумаги с тех пор только выросли, и руководство имело основания радоваться своей осторожности.
Первым делом на рабочем месте Алексей сделал два коротких звонка. «Скандинав» Виктор обрадовался ему и начал что-то мямлить, что, мол, мы уже отчаялись надеяться, что он прорежется, но Алексей резко перебил его, сказав, что время дорого. Очевидно, решения принимал не «связной» Виктор, и скандинавы все равно будут играть на понижение с Алексеем или без.
Голос Сельдина, напротив, казался вялым. Ему показалось подозрительным, что Алёше понадобилось его участие в игре так скоро, но разговор он повёл по-деловому:
– Дайте мне какое-то время сбросить свой пакет, пропустите вперёд. А то я могу и не успеть.
Алексей согласился. Теперь он прислушался к разговору, который вели Карен и Наташа. Наташка выгружала из сумки на свободный письменный стол, используемый в качестве кухонного, пакет пряников…
– Национальная рознь, национальный вопрос – это от неполноценности бедных, – видно было, что тема всё же как-то задевала Карена, его голос не был равнодушно холодным.
– Мы живём в глобальном мире, – продолжал он, видя, что количество слушателей увеличилось. – У нас, например, гораздо больше общего с еврейскими банкирами с Уолл-стрит, чем, например, с интеллигенцией нашей культурной столицы.
Карен имел в виду Питер:
– Пляска Доу-Джонса, взлёт нефтяных цен, курс доллара – всё это влияет, очень сильно влияет на небольшую долю населения планеты. То есть – на нас. И объединяет гораздо сильнее, чем культура, и языки, на которых мы думаем. А вот наш дачник-пенсионер быстрее договорится с фермером из Новой Зеландии, чем, например, со мной.
Алексею нарисованная коллегой картина показалась забавной, и он решил добавить смешинки в монолог Карена:
– А как сильно объединяет женщин со всех концов света очередь в женский туалет в каком-нибудь Хитроу! Им тогда совсем не до национального вопроса!
