Долгий, долгий сон - Шихан Анна (первая книга txt) 📗
Прежде всего, полицейские потребовали рассказать им все, что я помню о первом нападении. Но Патти и Барри хотели знать, почему я ни словом не обмолвилась об этом.
— Я не знаю, — ответила я. — Честно говоря, я не была уверена в том, что это случилось на самом деле. Видите ли, мне постоянно снятся кошмары, причем ужасно страшные. Вы накричали на меня тем утром, а когда я вернулась из школы домой, прислуга уже все убрала, и мне стало казаться, что, может быть, это тоже был только сон.
Вообще-то, это была правда — просто не вся. Настоящая правда заключалась в том, что я не чувствовала себя вправе грузить Патти и Барри своими проблемами. Хотя, если задуматься, это было довольно странно.
По совету Брэна я рассказала всем присутствовавшим, что просто рылась в старых вещах. Я никуда не убегала. Я не хотела никого напугать. Я не думала, что кто-то заметит мое отсутствие и вызовет полицию. Все дружно заверили меня в том, что я не сделала ничего дурного. Интересно, что бы они сказали, если бы я призналась, что отправила себя в стазис? Если верить Брэну, в этом случае меня не ждало бы ничего хорошего.
— Отлично, — сказал Гиллрой в заключение. — Но пока ты не должна никуда уходить одна. По крайней мере, до тех пор, пока за тобой охотится Пластин.
— Что такое этот Пластин? — спросила я.
Три ответа обрушились на меня почти одновременно.
— Робот, — сказал Гиллрой.
— Оружие, — сообщил полицейский.
— Труп, — брякнул Брэн.
Я содрогнулась:
— Ч-что?
— Пластин — это человеческий труп, подвергшийся пластификации, что делает его практически не поддающимся уничтожению, — пояснил Гиллрой. — Пластины находились в стадии разработки как раз в то время, когда тебя погрузили в стазис. Они обладают всеми функциями и способностями человеческих воинов, но при этом в двадцать раз сильнее и абсолютно невосприимчивы к боли. Потрясающие создания! Полностью лишены эмоций, зато могут корректировать свои программы через нейронные проводящие пути, что в некотором смысле позволяет сравнить их интеллект с человеческим. А люди, хочу тебе заметить, гораздо умнее, чем ты думаешь. Ты только представь, какие сложные расчеты траектории с учетом направления ветра и множества других факторов приходится делать, скажем, кэтчеру в бейсболе! Однако Пластины не столь быстро адаптируются к изменению ситуации, что блестяще доказал Брэн сегодня днем.
— Они ужасны, — вставил Брэн. — Они беспрекословно следуют любому данному приказу, от выноса мусора до устройства массовой резни. Все наши роботы специально запрограммированы так, что не могут причинить вред человеку. Но у Пластинов нет такой программы. Благодаря человеческим нейронам у них нет даже возможности ее внедрения! В этом смысле они, если так можно сказать, чересчур человечны. При этом они натренированы, как солдаты или наемники. Последние тридцать лет использование Пластинов запрещено международной конвенцией, однако они продолжают использоваться в ряде отдаленных колоний, где трудно найти живых людей для выполнения разных работ. Все это чертовски опасно, вот что я скажу. Не говоря уже о моральной стороне вопроса, то есть чудовищности использования человеческих останков.
— Ты говоришь совсем как Ронни! — фыркнул Гиллрой. — Что-то я не слышал, чтобы вы протестовали против использования донорских органов! Вы со своим дедом просто не хотите видеть возможностей, которые откроются перед человечеством после снятия этого нелепого запрета!
— Зато я вижу возможность злонамеренного использования этой программы! Давайте будем убивать одних людей, чтобы использовать их тела для убийства других! — взорвался Брэн и быстро обернулся ко мне: — Пластины в основном изготавливаются из трупов казненных преступников, которые перед смертью продали свои тела, чтобы обеспечить семьи. Изначально они все были здоровы, а став Пластинами, не могут умереть естественной смертью. Их можно только убить. Больше всего тел поставлял Китай, наш типчик скорее всего тоже родом оттуда. Но самая большая лаборатория по производству Пластинов находилась в Германии. Спроси Вила, он знает об этом гораздо больше, чем я — его дед когда-то возглавлял такую лабораторию. Вил говорит, это была настоящая бойня. В буквальном смысле.
— Но ведь они добровольно… — начал Гиллрой.
— Вынужденно! — заорал Брэн.
— Все это не имеет никакого отношения к делу, — заявила миссис Сабах, прерывая этот, как уже стало понятно, давний и долгий спор. — Главное, что запрет до сих пор не снят, а следовательно, тот, кто подослал Пластина, грубо нарушил международный закон.
Откашлявшись, полицейский тоже вставил свое слово:
— Похищение и убийство являются нарушением международного законодательства вне зависимости от выбора орудия.
Меня била дрожь. Этот Пластин до смерти напугал меня еще до того, как я узнала, кто он такой. Теперь мне открыли глаза на происходящее, и все оказалось в десять раз хуже.
— А его можно остановить? — испуганно проскулила я.
— Очень трудно, — ответил полицейский, не сделав ни малейшей попытки приободрить меня. — Для этого потребуется танк или не меньше двадцати вооруженных людей. Лучше всего найти того, кто послал Пластина, и заставить его отменить приказ.
— Но кто его послал? Это уже известно?
— К сожалению, нет, — ответил Гиллрой. — Ты у нас фигура публичная, а в наши дни далеко не все страницы долгой и славной истории ЮниКорп расцениваются положительно с точки зрения блага для человечества. Допустим, кто-то до сих пор не может простить твоим родителям того, что было сделано в первые годы после основания компании. Вполне возможно, что такой человек может перенести свою ненависть на тебя. А может быть, это просто какой-нибудь сумасшедший, который боится тебя или завидует твоей известности. Мы не можем этого знать.
— Но разве нельзя спросить… его? Неужели нет способа прочитать его программу?
Повисла неловкая тишина.
— Есть такой способ, — наконец ответил Гиллрой, — но, к сожалению, мы не можем найти Пластина.
Ледяной ужас охватил меня.
— Он сбежал?
— Боюсь, что да, — ответил новый голос, и отец Брэна просунул голову в дверь. Внешне он был вылитый африканец и даже двигался немного иначе, чем остальные члены его семьи. Еще я заметила легкий акцент в его густом шоколадном голосе. — Мы несколько раз прочесали весь полуподвал при помощи всех эхолокаторов и нольфакторных приборов, которые только нашлись в полиции. Мне очень жаль, милая, — добавил он, посмотрев на меня. — Но проклятая тварь растворилась, словно призрак.
Теперь я видела, что Брэн был очень похож на своего отца. Я бы непременно улыбнулась мистеру Сабаху, если бы не была так напугана.
— Но разве это возможно? Ведь дверь была заперта.
— Вот именно, — ответил отец Брэна. — Этого никто не может понять.
— Поскольку мы пока не можем поймать Пластина, — вмешался полицейский, — а по твоим словам, однажды он уже покушался на тебя в этой квартире, мы приняли решение на несколько дней спрятать тебя в безопасном месте.
— У Реджи миллион вариантов, — сказал мистер Сабах, присаживаясь на кресло рядом со своей женой. — Для него нет ничего невозможного, правда, Редж?
— Абсолютно, — подтвердил мистер Гиллрой.
— Что касается сегодняшней ночи, то мы с Роузанной предлагаем тебе переночевать у нас. Согласна? Правда, тебе придется спать в одной комнате с Хилари, но…
— С удовольствием! — выпалила я. Потом посмотрела на Брэна и чуть не пожалела о своем согласии. Но разве у меня был другой выход? Мне нравились мистер и миссис Сабах и все еще нравился Брэн, несмотря ни на что.
Но для очистки совести я все-таки сказала:
— Но… — Патти и Барри? Что, если этот тип придет сюда за мной, увидит их и…
— К счастью, мышление Пластина не столь гибко, как наше, — успокоил меня мистер Гиллрой. — Если ему приказано схватить тебя, он не будет обращать внимания ни на кого другого. Патти и Барри могут подойти к Пластину сзади и огреть бейсбольной битой по голове, но это не заставит его броситься на них. До тех пор пока посторонние не мешают Пластину добраться до цели, он их даже не замечает.
