Над Арктикой и Антарктикой - Мазурук Илья Павлович (читать книги полные .txt) 📗
— А это значит . — вновь продолжил Масленников, — все давно уверены, что аэродрома, который’мы нашли, существовать просто не может Все уверены, что льдина СП-2 давно вышла в Гренландское море и там растаяла. Вы1ведь помните первую дрейфующую, Папанина. Их же за девять месяцев от полюса в Гренландское море вынесло И нонец. Думали, что и вторую дрейфующую по тому же самому пути понесет. Только не все так думали! Сомов и его учитель — профессор Зубов Николай Николаевич еще три года назад предполагали, что льдина СП-2 должна дрейфовать по другому пути — пойдет к берегам Северной Америки и совершит за несколько лет почти замкнутый круг, двигаясь по часовой стрелке. Как видите, их предсказание оправдалось. Вот так-то. И мы с вами — соавторы открытия.
— Да, теперь можно точно сказать — это открытие! — вступил в разговор Александр Гаврилович Дралкин. — Теперь сомнений не остается: за четыре года льдина сделала полный круг и вернулась на то место, где начинался дрейф. Открыто новое течение в Ледовитом океане, по-океанологически сказать, анти-циклональная циркуляция. Теперь многие наши представления о природе Арктики изменятся…
— Жалко, что сам лагерь СП-2 не сохранился, — заметил Масленников. — По идее где-то рядом должен быть, да, возможно, и есть где-то рядом. Палатка-то, видите, как выцвела - — из черной почти белой стала. В такую серенькую погодку трудно найти…
Как мы ни старались, увы, самого лагеря СП-2 так и не нашли. Солнца не было, видимость не улучшалась. О посадке на бывший аэродром нечего было и думать, поскольку при такой погоде все неровности на льду скрадывались, выбрать ровную площадку было почти невозможно. Ну что ж, до лучших времен.
Штурман нанес на карту координаты обнаруженного аэродрома. Николай Зорин сообщил о находке в радиоцентр.
Рассказ Аккуратова о катастрофе самолета “СССР Н-359” мы дослушали уже вечером на очередной точке:
— Тогда, в 1950 году, мы поздней осенью завозили на СП-2 дополнительное оборудование и продукты на зиму. Летали тремя самолетами — Титлов, Борис Семенович Осипов и Василий Никифорович Задков. Руководил всей операцией Михаил Васильевич Водопьянов… Полоса на станции была узкая, неудобная, а ночью под 7 ноября, когда мы с Осиповым разгружались, льдину неожиданно разломало. От аэродрома осталась половина — надо немедленно уходить. Представьте себе обстановку: полярная ночь, подвижка льда жуткая, воет ветер, плещется вода, торосы громоздятся стеной, прямо на глазах “пожирают” остатки полосы. Миша Комаров — он комендантом аэродрома был — машет отчаянно стартовым флажком, показывает направление немедленного взлета. Взлетать необходимо, иначе машины потеряем, вода уже к колесам подступает. А полоса в лучах фар прямо игрушечной кажется… Первым взлетел Титлов, вполне благополучно… Вторым пошел Осипов на взлет. Ветер, к несчастью, попутный, это еще дело осложняет. Прямо перед торосами летчики все-таки оторвали машину Но скорости нет. Перепрыгнули чудом через первую гряду, закачалась машина и левым крылом по торосам чиркнула. Треск, грохот… Машина вдребезги, а жертв, к счастью, не было. Меня через разлом в фюзеляже выбросило в глубокий снег. Остальные тоже отделались ушибами, только Водопьянов голову рассек.. Потом, когда подвижка закончилась, остатки полосы расчистили немножко, Титлов возвратился и всех раненых вывез. Ну а самолет — сами видели…
— Если б не самолет, открытия бы не было, — пошутил кто-то.
— Это верно, только лучше бы и открытие, и самолет…
30 апреля, закончив все запланированные работы, мы подлетали к СП-4. Завтра Первое мая!
— Братцы, — восторженно объявил бортрадист, — на СП-3 уже празднуют! Бурханов на митинге выступает!
Я посмотрел на радиста недоверчиво:
— Чего-то они там перепутали, ведь сегодня тридцатое.
— Ничего они не перепутали, все правильно, — засмеялся Аккуратов. — Это все шутки сто восьмидесятого меридиана — по нему проходит демаркационная линия, линия смены дат. Мы в западном полушарии, у нас 30 апреля. А СП-3 уже пересекла сто восьмидесятый меридиан, у них уже завтра наступило. Так что все правильно. Думаю, начальство и нас успеет завтра поздравить с праздником…
Назавтра нас разбудил дежурный: “Такси подано!” Действительно, уже стоял вертолет, который должен был нас доставить с аэродрома в лагерь. Выйдя из вертолета, мы очутились прямо перед трибуной, оборудованной на высоком торосе. На “площади” уже собралось все население “города”, свободное от вахт. Все как на Большой земле — флаги, музыка.
— Почему не начинаем? — послышался нетерпеливый голос.
— Как почему? С минуты на минуту прилетел флагманский самолет!
И точно, не прошло ч пяти минут, как послышался шум моторов. Покачивая крыльями, над нами прошел серебристый Ил-12.
— Первомай с воздушным парадом, — прокомментировал кто-то.
Мазурук выполнил небольшую “горку” и с разворотом в сторону аэродрома пошел на посадку. Еще через пять минут на импровизированную трибуну уже поднимались руководители экспедиции. Митинг открыл Василий Федотович Бурханов, потом с короткими речами выступили Толстиков, Драл-кин, Мазурук и академик Дмитрий Иванович Щербаков, который тоже прилетел на флагманском самолете. Демонстрация ввиду недостаточности населения была еще более короткой. Участники праздника “стройными колоннами” прошли мимо трибуны к кают-компании — большой палатке, поставленной специально для праздничного банкета.
После обеда Илья Павлович пригласил всех летчиков на чашку кофе к себе в самолет. Наши работы фактически уже завершились” Говорили о том, чю сделано, что предстоит. Необычный этот Первомай всем,. наверное, запомнился, а мне в особенности. Первый мой праздник на дрейфующих льдах. Даже немножко жалко было, что экспедиция уже заканчивается.
СЮРПРИЗЫ АРКТИКИ
В Москве мне удалось отдохнуть всего несколько дней. Неожиданно меня вызвал Алексей Николаевич Ста-ров — заместитель командира Московской авиагруппы полярной авиации.
— Лебедев, мы поручаем вам доставить ледоиссле-дователя Ивана Григорьевича Петрова на найденный вами аэродром СП-2. Надо его обследовать как следует. Арктический институт решил послать Петрова как бывшего участника дрейфа этой станции. Командиром идете вы, вторым пилотом будет Свинцов.
— А Виталий Иванович?
— Масленников пусть отдыхает, у него впереди ледовая разведка на все лето.
— Ясно.
— Остальной состав экипажа прежний, который был с вами в экспедиции. Только вместо Крючкова пойдет вторым бортмехаником Олег Сычев.
— Понял.
— Завтра день на подготовку, вылет послезавтра. В Ленинграде возьмете Петрова, может, и еще кого пошлют. Далее лететь рекомендую по трассе до Тикси, а там через остров Котельный на СП-4. “Переобуетесь” на лыжи, отдохнете и работайте по своему плану… Желаю успеха!
Вылетели мы из Москвы во второй половине дня. В Ленинграде переночевали, приняли на борт Петрова и к исходу третьих суток добрались до СП-4.
Здесь сменили колеса на лыжи. На борт подсели А. Г. Дралкин и кинооператор Н. С. Соловьев. Мы были готовы к вылету, но погода для начала напугала нас густым туманом, продержавшимся около шести часов. Наступало уже лето с активным таянием снежного покрова и частыми туманами, медлить было нельзя. Прогноз синоптиков на ближайшие сутки хороший — мы взлетели. Курс на восток, высота — пятьдесят метров. Сквозь тонкую верхнюю облачность просвечивает яркое солнце. Видимость более десяти километров — то, что надо.
Самолет ведет автопилот. Свинцов точно следит за курсом, изредка подворачивая рукоятку управления автопилотом. Я взял полевой бинокль штурмана, рассматриваю однообразный белый пейзаж, хотя до расчетной точки еще полчаса, не меньше. Прошло уже более полумесяца, как мы обнаружили бывший аэродром СП-2, и льдина за это время не стояла на якоре, ожидая, когда мы прилетим. Координаты наверняка изменились, да и радиопривода нам никто не даст. Остается надеяться на искусство Бориса Ивановича Иванова, одного из лучших штурманов полярной авиации.
