Земляничный год - Михаляк Катажина (мир бесплатных книг .txt) 📗
Это была женщина лет сорока. Высокая и худая крашеная блондинка в полной боевой раскраске. В общем, она была довольно привлекательная. Она вылезла из джипа в сапогах на десятисантиметровой шпильке (а грязи-то по колено!), в коротком полушубке из чернобурки, распахнутом спереди (оттепель как-никак). Под этим полушубком у нее виднелся топик на тонких бретельках (оттепель!), черные кожаные штаны в обтяжку низко сидели на бедрах. Но это еще не все, хотя и этого уже хватило бы, чтобы привлечь внимание абсолютно всех посетителей мини-маркета.
Это чудо держало под мышками двух йорков в одежках, имитирующих мех чернобурки. Только макияжа, сапог и обтягивающих кожаных штанов не хватало. Зато у них были кепочки! На головах. И для этих йорков чудо купило две охотничьи колбаски. И упаковку паштета.
Попрощалось и вышло.
И удивительнее всего было даже не само это чудо, а абсолютное отсутствие каких-либо комментариев со стороны жителей Урли.
И мне это очень понравилось.
Потому что меня и саму порой тянет на что-то экстравагантное. Например, «дикая слива» на волосах…
Ливец скован льдом. Когда рыбаки проделывают во льду полыньи – бедные задыхающиеся рыбы собираются около этих прорубей такими толпами, что их можно руками ловить. Это легкая добыча. Мне рыб жалко. И косуль, зайцев, лисиц, птиц… Человек всегда как-то сам о себе позаботиться может, всегда как-нибудь спасется, а животные – нет. Конечно, их подкармливают, чтобы потом было на кого охотиться – удивительная логика, а уж какой альтруизм! Но не всех. Вот лисы, например, – они ведь тоже хотят жить. И им надо что-то есть. А мыши-то все попрятались. И с ястребами та же история: им не добыть пропитания из-под метровых сугробов. Я прочитала недавно, что надо насыпать куда-нибудь зерна, чтобы туда приходили грызуны, и вбить там в землю колышек, чтобы хищникам было куда присесть во время охоты, – но куда я сейчас вобью этот колышек?! Земля-то ведь мерзлая и твердая как камень, я скорее сломаю лопату, чем смогу выкопать хотя бы маленькую ямку. Да и потом… как-то мне не по душе убивать одно животное, чтобы накормить другое.
Так что буду заниматься своими косулями и синичками.
А лес сейчас необыкновенно красивый. Он стоит белый-белый и тихий-тихий, сияя в лучах зимнего солнца. И ни один порыв ветерка не тревожит снежные шапки на деревьях.
И ночи тоже сейчас невероятно красивые.
Я тебе по секрету расскажу о своем вчерашнем сумасшествии, но у меня есть надежда, что никто больше об этом не прочитает, потому что действительно – сумасшествие…
Где-то около часа ночи я стояла на крыльце, глядя на усыпанное звездами небо. Оно было так близко, что я руками могла собирать с него звезды. Полная луна величественно и царственно серебрилась на темном бархате небосвода, ее блеск и белизна снега делали ночной лес светлым.
И вдруг у меня в голове возник очень странный образ: я в длинном, колышущемся у ног платье и две собаки. Ночью. В заснеженном лесу.
И я это сделала!
Я нацепила темно-зеленую длинную бархатную юбку, которую купила для выпускного бала (оказалось, что точно такие же платья еще у нескольких девочек из нашего класса – всем хотелось побыть немножко средневековыми принцессами!). Надела ботинки на шнуровке. Облачилась в широкий черный осенний плащ и… свистнула собакам.
И все втроем мы, восхищенные и взволнованные, отправились в ночь.
Это была просто фантастика!
Я пробиралась через пушистые, холодные сугробы, не чувствуя холода. Проваливаясь по пояс в снег, высвобождалась из снежного плена и шла дальше, вперед, вперед! Мы помогали друг другу по очереди: то я вытаскивала из сугроба своих мохнатых бандитов, то они тащили из сугроба меня. Платье прилипало к ногам. Собаки то и дело наступали на полы длинного плаща, от чего я постоянно спотыкалась и чуть не падала. Снег был у меня везде. Даже в трусах. Собаки, заиндевевшие и счастливые, скакали вокруг, словно кролики. А я, такая же заиндевевшая и такая же счастливая, шла все глубже в лес.
Но потом все же пришлось возвращаться…
Обратная дорога по собственным следам была уже легкой. Дом манил светом фонарика над крыльцом. И это было чудесно. Может быть, как-нибудь я повторю эту прогулку еще раз. И на этот раз мы пойдем по льду замерзшей реки. Только после полуночи. Чтобы соседи нас не видели. Потому что если к чуду в мехах и с йорками они уже привыкли, то вид странной дамы в зеленом платье, которая прогуливается по Ливцу с двумя дворнягами, боюсь, они уже не смогут вынести с таким спокойствием.
И наконец вот что: поймала себя на том, что уже не думаю о пане К. Аллилуйя! Я начала освобождаться от него! Нет, правда, – я даже не помню, когда писала о нем в последний раз. То есть вот сейчас, конечно, я о нем пишу и сейчас вот думаю, что я о нем не думаю. Эх… запуталась совсем. Пойду лучше сделаю себе чашку чая и пару бутербродов, потому что я слишком худая, а ведь мне, как порядочной будущей польской маме, положено не терять, а набирать вес. Надо же – именно сейчас, когда я могу наконец есть сколько угодно и не думать о весе, я потеряла аппетит! Неужели тебе, Кроха моя, не хочется рульки и бигоса? Нет, Крохе точно ничего этого не хочется. Только чай и бутерброды.
То, что Кроха – это Кроха, а не Крох, я узнала вчера. УЗИ четко продемонстрировало отсутствие атрибутов мужественности, из чего был сделан вывод, что в животе у меня девочка. С ума сойти – размером она всего сантиметров двадцать, а ведь уже совсем настоящий человечек, с ручками-ножками, пальчиками, глазками, ушками… Удивительно! Маленький настоящий человечек. А какая шустрая! Я все время прислушиваюсь к своему животу, чтобы уловить движения моей Юленьки, и иногда мне это удается. Она сильная, моя девочка. Надеюсь, что через четыре месяца мы с ней встретимся…
– Привет.
– О, Витек, привет, – Анджей оторвал взгляд от экрана компьютера и потер покрасневшие веки. – Какими судьбами? Эва в больнице.
– В больнице?! Что с ней случилось?! – Витольд уже готов был немедленно нестись в больницу.
– Да успокойся, ничего с ней не случилось. Сегодня просто очередная пересадка «ее» пациента, и она захотела присутствовать. Как на всех предыдущих.
– Ну, наша робкая сиротка превращается в звезду массмедиа, – Витольд не хотел, но прозвучало это довольно язвительно.
Анджей бросил на него строгий взгляд.
– Она не делает это напоказ. Газетчики ничего об этом не знают. Просто Эвку все это действительно очень радует. И меня это в общем-то не удивляет… – Он снова повернулся к компьютеру.
– А что это так пусто здесь сегодня? – Витольд осмотрел пустой офис, в котором, кроме Анджея, не было ни души.
– Я всех отпустил. Пользуюсь отсутствием Эвки, чтобы наконец спокойно поработать – без табунов посетителей, любопытствующих и журналистов. Видишь ли, кому-то ведь надо и на все Эвкины фантазии зарабатывать деньги, а сейчас, во время кризиса, это не так-то легко.
– В условиях обвала биржи разве можно заработать?
– Можно, если знать как. А я знаю. Но говорю же – это не так легко, как еще год назад. Так, подожди, тут очень интересные акции… ты говори, а я буду их отслеживать.
– А что должен говорить? – Витольд подошел к подоконнику и взял в руку золотую статуэтку орла – какой-то трофей Анджея.
– То, с чем ты пришел. Ведь тебя обычно даже на чашку кофе не зазовешь, а тут – сам явился.
– Может, я Эву искал?
– Обычно ты прекрасно знаешь, где ее найти. Так что давай выкладывай.
Витольд помолчал еще немного, собираясь с духом, потом наконец заговорил:
– Ты знаешь Эву хорошо, а может быть, даже лучше всех…
– Насколько женщину вообще можно знать.
– Если бы ты был на ее месте, чего бы ты хотел: чтобы твой любимый ухлестывал за любой юбкой, которая попалась ему на пути, или чтобы он охотился за твоими деньгами?
