Флёр-о-Флёр - Селиверстов Олег Жоржович (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
Они попросили счет, расплатилась и вышли. Солнце заливало авеню Опера, отражаясь в витринах магазинов и капотах проезжающих мимо авто. Куда-то торопились еще свежие и бодрые туристы. Париж просыпался.
– А знаешь, что я вспомнила, – воскликнула Рудски, когда они двинулись в сторону Лувра, – Виктор Гюго говорил, что ничего так не желал бы, как умереть в пору цветения роз [25] . В Париже это как раз май. Так что не спорь со мной больше, девочка моя.
– Хорошо.
Они довольно быстро добрались до Ратуши. В пышном облике дворца было что-то из детских сказок: башенки, окошечки, флажки. Обычно все принцессы и принцы жили в таких узорчатых дворцах.
– Как замок для кукол, – не удержалась от восхищения Сюзанна.
– Действительно, – согласилась с ней Лера, не став говорить, что очень долго площадь перед Ратушей была местом публичной казни. Именно на ней повесили дерзкого грабителя Картуша [26] , державшего в страхе весь Париж.
От Ратуши они взяли влево и углубились внутрь квартала Маре. Немного поплутали по старинным улочкам, пока наконец не вышли на Rue des rosiers. Узкая, с покосившимися домами, обшарпанными стенами, улица «Розовых кустов» выглядела уныло и неприветливо. Ни цветов, ни красивых фасадов. Пахло несвежей кислой едой. К тому же в самом начале улица была перекопана, и по асфальту текла мутная вода. Обходя строительные заграждения, они двинулись в сторону площади Вогезов. Лера шла молча, глядя под ноги и стараясь не столкнуться с другими пешеходами. Сюзанна тоже приуныла, хотя и не показывала виду, только стала меньше говорить.
– Я поняла, почему в загадке Рами написал «в самом начале пути». – Рудски указала на вывеску одного из магазинчиков. – Видишь эту надпись. Иврит. Это же еврейский квартал. А как раз с евреев все и началось – библия, евангелие, Христос и все тому подобное. Значит – «самое начало» .
– Может быть, – устало произнесла Лера, глядя на свои промокшие и испачканные туфли-лодочки. Ей не нравилась эта грязная и унылая улица. К тому же такая узкая, что Пьеро, наверное, не смог бы здесь даже повернуть.
– Мы на верном пути, – Сюзанна приободрилась и ускорила шаг.
Вскоре улица Розье закончилась. Они повернули на другую улочку. Стало чище, по сторонам появились старинные особняки. Вдруг Сюзанна остановилась.
– Слушай, – воскликнула она, глядя на голубенькие фиалки, скромно распустившиеся за оградой одного из особняков. – А я ведь здесь была. В декабре. Я хорошо помню эту ограду и эти голубенькие цветочки. У меня даже где-то фотографии такие есть. А как будет фиалка по-французски?
– Violette – вьоле, или виолет. Еще есть такое имя Виолетта. – Лера хотела добавить, что так зовут ее маму, но промолчала.
– А они никак не связаны с цветами боли?
– Нет. Скорее, с эротикой, – ответила Лера. – По преданию, Юпитер превратил в эти цветы юных пастушков за то, что они подглядывали, как купалась обнаженная Венера. Поэтому на лепестках и застыло удивленное выражение глаз с черными полосками-ресницами.
– Так вот почему их называют Анютины глазки, – хмыкнула Рудски.
Через некоторое время они очутились на площади Вогезов. Площадь представляла из себя квадрат, окруженный совершенно одинаковыми старинными трехэтажными особняками из красного кирпича. В центре площади был разбит сквер с фонтаном.
В поисках «цветущего» ресторана Лера с Сюзанной обошли все кафе и ресторанчики вокруг, но ничего похожего не нашли. Ни название, ни интерьер, ни что-либо другое не указывало на слово «цветущий». И ни один метрдотель ничего не знал про открытку с розой.
Отчаявшись, они сели за столик в кафе и заказали кофе. С улицы доносился рок-н-ролл. Сюзанна начала с кем-то болтать по телефону. Лера открыла путеводитель, пытаясь найти значение «розы в самом начале пути». Загадка оказалась не такой простой, как они ожидали, был потерян почти целый день.
– Может быть, нам съездить на остров Сите? – предложила она, когда Рудски закончила телефонный разговор.
– Зачем?
– Там, по преданиям, начинался Париж, там есть набережные, цветочный рынок… – начала неуверенно объяснять Лера.
– Опять ходить? – сморщилась Рудски. – Давай лучше возьмем такси и поедем обедать.
– Я еще пока не хочу есть…
– А я хочу. Где здесь стоянка такси?
– А как же загадка?
– Валерия, ну ты и зануда! Извини за грубость. – Сюзанна не скрывала раздражения. – Мы в Париже! Посмотри вокруг. Солнышко, зеленые деревья, играет музыка. Благодать! Живи, радуйся, что ты так переживаешь за эти загадки? Сегодня не отгадаем, будет еще целый день завтра. Предлагаю компромисс. – Сюзанна сменила тон, видимо, заметив, как нахмурилась Лера. – Берем такси, заезжаем на остров Сите и идем на цветочный рынок. Если ничего не найдем, то едем в ресторан. Договорились?
– Да, – ответила Лера.
У входа на цветочный рынок цвел высокий каштан. Листвы на нем еще не было, и поэтому он напоминал огромный подсвечник, на котором горели сотни бледно-сиреневых бутонов. Под деревом на складном стульчике приютилась хрупкая девушка с баяном. Она выводила незатейливый мотивчик французского «шансона». У ее ног лежала помятая шляпа.
– Могу поспорить, что она из России, – с неприязнью сказала Рудски, когда они проходили мимо. – Даже в Париже не спрячешься от нищих русских.
– В России перестали ценить настоящее искусство, – возразила Лера.
– Какое искусство, девочка моя? Да они просто работать не хотят. – Сюзанна отмахнулась и зашла на рынок.
Шаловливый мотивчик песенки оборвался. Девушка встала со стульчика, сняла с плеча гармонь и начала совершать движения, похожие на гимнастику, разминая усталые руки и плечи. Тяжело, наверное, вот так целый день развлекать прохожих, – подумала Лера. Она незаметно отстала от Сюзанны, развернулась и подошла к девушке.
– Привет. Са ва? [27]
– Комси-комса. О… здравствуйте! – девушка обрадовалась, услышав родную речь.
Они разговорились. Девушка рассказала, что приехала с друзьями в Париж «набраться вдохновения», но не рассчитала с деньгами, вот теперь зарабатывает на обратный билет. Она играет здесь, а друзья около Нотр-Дама.
– Сидят себе, пьют пиво и жужжат, – рассмеялась она. Лера рассмеялась тоже, поняв шутку. По-французски «я играю» звучит как «жё жу». – А ты чего здесь? – в свою очередь поинтересовалась девушка. – Отдыхаешь?
– Не совсем. Ищу кое-что. Ты не знаешь, есть где-нибудь поблизости улица или дом, или еще что-нибудь, что связано с цветами?
– С цветами? Есть. Набережная.
– Набережная?
– Да, она так и называется: «Набережная цветов».
Лера тут же достала путеводитель. Точно. Недалеко от Нотр-Дама проходила набережная Quai aux fleurs! «Цветы под ногами у воды!»
– Спасибо. Удачи.
Лера достала из сумочки монету в два евро, отдала девушке и поспешила искать Сюзанну.
Рынок представлял собой длинное стеклянное сооружение, похожее на теплицу, сплошь уставленное горшочками, в которых росли цветы и декоративные растения. Цветов было множество: высокие розы и крохотные незабудки, огненные настурции и голубенькие гортензии, мохнатые желтые герберы и гладкие розовые колокольчики. Все цвета радуги живым ковром заполняли ступенчатые полки и свешивались с крыши. Многие цветы Лера видела впервые.
И орхидеи… Лера в изумлении остановилась, увидев столько орхидей. Флорист Андре не обманул, когда назвал орхидею самым модным цветком Парижа. Особенно ее поразил Венерин башмачок – с цветком величиной с открытую ладонь и широким белым верхним лепестком, пятнистым, как шкура леопарда. А какой у него был желтый бугорок по центру! Лера не удержалась и погладила его пальцем. Плотная кожица была чуть влажной и прохладной. Вот бы такой привезти домой! И всего-то тридцать евро за пару.
– Charmant? [28] – рядом с ней стоял продавец в фартуке.
– Oui, joli, [29] – ответила Лера и поинтересовалась, можно ли их купить и взять с собой в Россию.
Продавец отрицательно покачал головой и объяснил, что вывозить цветы в частном порядке запрещено. У него был мелодичный баритон.
