Спарта. Мир богов и героев - Савельев Андрей Николаевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
Лисандр сочетал в себе таланты полководца и дипломата. Персы, склонные обезопасить себя от авантюристических походов афинян, не прочь были создать последним проблемы со стороны Спарты. Но только Лисандр добился того, чтобы благосклонность персов воплотилась в нечто реальное. Своими беседами он очаровал персидского принца Кира Младшего, командовавшего персидскими армиями в Малой Азии, и склонил его к соучастию в антиафинских военных планах. Кир был заинтересован в личных отношениях с Лисандром и обещал, что не даст персидских денег никому, кроме Лисандра. Калликратид персидских денег не получил. Позднее Кир использовал 10-тысячный греческий отряд в борьбе за трон, но в битве со своим братом Артаксерксом на подходе к Вавилону был убит (401 г. до н. э.).
Впечатляющим дипломатическим успехом Лисандра был съезд аристократических партий союзных Спарте городов, который удалось собрать в Эфесе. На съезде была выработана не только общая стратегия борьбы с демократами (для этого создавались тайные общества), но и оговорен общий порядок правления – во главе каждого города должна была стать группа из десяти человек (декархия), пользующаяся неограниченной властью. Этот порядок должен был уничтожить не только демократические партии, но и умеренную олигархию – то есть, положить начало новой, общегреческой аристократии.
Лисандр приступил к мобилизации сил Пелопоннесского союза, наводя у союзников порядок, хитростью и силой подавляя выступления охлоса и поддерживая аристократию. В Милете он несколько раз использовал войска для примирения демократических и аристократических партий, создавая преимущество аристократам. Освобожденные от афинян города получали правителей-гармостов, опирающихся на спартанские гарнизоны. Гармосты подчинялись только эфорам. Лисандр добился, чтобы функции гармостов были не только военными, но и политическими. Аристотель писал, что в этот период власть наварха, объединившая военную и политическую функции, больше всего приближалась к царской.
Решающее морское сражение Второй Пелопоннесской войны состоялось осенью 405 г. до н. э. у берегов Фракии. Афинский флот был сосредоточен в Эгоспотамах близ Сеста, служившего продовольственной базой. Алкивиад пытался убедить афинских стратегов перевести флот в гавань Сеста, но его не послушали – вероятно, из чувства презрения за прежние предательства и проигранное сражение. Корабли афинян попытались вызвать спартанцев на сражение близ захваченного последними Лампаска. Но Лисандр не принял вызова, сохранив выгодное положение в гавани. Афиняне отвели свои 180 триер к прежней стоянке в Эгоспотамах.
Этот эпизод повторялся четыре дня подряд. Спартанцы не принимали бой, и афиняне потеряли бдительность. Разведка Лисандра донесла о том, что экипажи афинян разбредаются по берегу. Дисциплина в «демократическом» войске была низкой. На пятый день 170 кораблей Лисандра внезапно атаковали афинский флот, расположившийся на стоянке. Панику наделало также сухопутное наступление спартанского отряда. Менее часа понадобилось, чтобы не просто разбить, а захватить афинский флот. Лишь 9 триер успели скрыться, остальные вместе с 3 тыс. пленных попали в руки Лисандра.
Плутарх пишет, что Лисандр присудил казнить всех пленных, включая стратега Филокла. Сиросив, какую бы Филокл сам выбрал себе казнь, Лисандр получил в ответ предложение победителю творить над пленником то, что он сам претерпел бы при поражении. Этот эпизод домысливается Плутархом (вслед за Теофрастом) и превращается в зверскую казнь всех плененных афинян. На самом деле казнь Филокла имела совершенно иной смысл. Дело в том, что этот афинский стратег стал известен после того, как убедил народное собрание Афин постановить, что пленным спартанцам надо отрубать большой палец на правой руке, чтобы лишать их способности пользоваться оружием или веслом. За это Лисандр и казнил Филокла. Что же касается других пленных, то вряд ли они были казнены. Для этого не было никаких оснований – ни ярости после трудного сражения, ни политической целесообразности, ни обычая, который диктовал милость к прекратившим сопротивление.
Стратегия Лисандра была не кровожадной, а коварной. На заключительном этапе войны она состояла в том, чтобы согнать афинян в Афины из всех других греческих городов. Афины, которые спартанцы не умели штурмовать, просто не выдержали наплыва беженцев. Скорее всего, среди них были и пленники Лисандра, убивать которых не было никакого резона, а кормить их должны были Афины. Блокированный с моря город был не в силах терпеть голод. Афиняне капитулировали.
Спартанцы не позволили своим союзникам сравнять Афины с землей, срыв лишь Длинные стены, соединявшие Афины с портом Пиреем, и сохранив побежденным 12 кораблей.
Лисандра возбуждала не кровь поверженных врагов, а перспектива неограниченной власти в Спарте. Военный триумф должен был повергнуть традицию. Тем более что при финансовой поддержке Персии Лисандр приобрел огромную силу и влияние не только в родной Спарте, но и во всей Греции. В зависимых от Спарты городах-государствах его поддерживала местная олигархия, аристократические круги в лице недавних противников афинской демократии. На Самосе уже были учреждены культовые празднества – Лисандрии; ему воздвигались алтари и приносились жертвы как богу.
Победи Лисандр уже сильно деградировавшую спартанскую традицию, и Спарта из малого государства могла превратиться в империю, в которой родилась бы новая великая традиция. Лисандр, как стало известно после его смерти, планировал заменить наследственный принцип царской власти выборным и включить в круг претендентов всех спартиатов. Однако амбиции прославленного стратега, получившего слишком большую власть, вскоре стали вызывать недовольство самих спартанцев – преимущественно тех, кто наблюдал за войной издалека и считал неизменность традиции залогом безопасности своего положения.
В 403 г. до н. э. для Спарты сложилась опасная ситуация. «Тридцать тиранов» Афин (формально – тридцать правителей) – ставленников Спарты – дважды разгромил в битвах демократ Фрасибул, известный своими морскими победами над спартанцами. Тираны были изгнаны из Афин.
Тогда Лисандр был назначен гармостом Афин, получил сухопутное войско и сто талантов ссуды для поддержки афинского населения.
Хаос партийной борьбы в Афинах обещал быструю победу. Но в Спарте также назревал хаос – власть перешла в руки противников Лисандра, старавшихся не допустить его дальнейшего возвышения. В Афины во главе войска отправился царь Павсаний (еще один спартанец с именем, которое не раз встречается в спартанской истории), выступивший в роли примирителя, имея при этом явные симпатии к афинским демократам. Коллегия эфоров, осуществлявшая уже вполне олигархическое правление в спартанском государстве, отстранила Лисандра от командования армией и флотом. Многие его выдвиженцы были обвинены в разного рода нарушениях и даже казнены (как гармост Самоса Форак).
Довольно скоро в эллинском мире у Спарты появились новые сильные противники в лице Коринфа и Фив. Началась тяжелая для нее Коринфская война (395–387 гг. до н. э.), и коллегия эфоров вновь поручила Лисандру возглавить спартанскую армию. В Спарте на него возлагали большие надежды, которым не суждено было сбыться. В самом начале Коринфской войны, в 395 г. до н. э., герой погиб в сражении с беотийцами, встретив смерть с оружием в руках.
Сторонники Лисандра не простили задержки на марше армии Павсания, стоившей жизни прославленному полководцу. По возвращении в Спарту царь был осужден и приговорен к казни.
Власти дали Павсанию бежать в Тетею, где он занялся мемуарами, которые до потомков не дошли. Известно лишь, что он сочинил трактат против законов Ликурга и эфоров. Демократический заговор Павсания был разгромлен, но система управления, созданная Лисандром, рухнула. Царь Агесилай пытался вновь собрать то, что ушло из-под влияния Спарты после Лисандра, но внутреннюю жизнь Лаконии реформировать не рискнул.
Что касается афинян, то, оставленные наедине со своим поражением, они учредили вовсе не демократию, а олигархию. Одна олигархическая партия сменяла у власти другую. Афиняне отчаянно сражались теперь уже меж собой. Изгнанники всех периодов, образуя политические коалиции, развязывали войны, и спартанцам приходилось силой останавливать кровопролитие. Крах олигархии, погибшей в уличных беспорядках, стоил жизни философу Сократу, приговоренному новыми «демократами» к смерти.
