Санкция на жизнь - Палий Сергей Викторович (читать книги полные txt, fb2) 📗
Лабур вполголоса выматерился и долбанул рукой по выпуклой синей кнопке синхронизации частоты.
Динамики вновь заклекотали помехами
– Твою мать… Старье понаклепали…
«Ведомый один, приказываю прекратить засорять эфир», – прозвучал в кабине голос командира звена старлея Баюсова.
– Есть, – огрызнулся Лабур.
«А если еще раз будешь радио или песенки слушать во время боевого вылета, я на тебя такой рапорт накатаю, что сортиры драить пойдешь. Понятно?»
– Так точно…
Уязвленное честолюбие заворочалось мерзопакостным комком в районе солнечного сплетения… Егор каждый раз стискивал зубы, когда приходилось выполнять приказы этого подтянутого офицера, знающего устав как свои пять пальцев и умеющего неплохо руководить.
После того, как Лабура судил военный трибунал эскадры, он потерял почти все. Звание, должность, четыре пятых денежного содержания, а заодно – честь и лицо. Его обвинили в халатности на руководящем посту во время боевого дежурства, приведшей к гибели людей, дезорганизации личного состава и гигантскому материальному ущербу. Также присовокупились: употребление спиртных напитков в служебное время, неоднократное нарушение субординации, превышение должностных полномочий и несоответствие занимаемой должности. За такой «послужной наборчик» в условиях военного времени можно было запросто встать к стенке или загреметь на «Красную шапочку» – марсианскую тюрьму для бывших сотрудников силовых структур, – где судьбу военных преступников решал уже не начальник лагеря, а воровской суд чести… Поэтому, можно было сказать, что Лабуру неимоверно повезло. Он отделался разжалованием с кавторанга до младшего лейтенанта, снятием с должности командира боевого расчета и лишением всех офицерских привилегий, включая жилищные льготы и талоны на питание. Контр-адмирал Рух был так зол на бывшего подчиненного, что пытался даже апеллировать решение трибунала. Он хотел отправить Лабура «на каменоломни Харона, и ни световой секундой ближе». Но в связи с учащением вторжения кораблей с территории Солнечной X флоту требовались пилоты, имеющие хоть какой-то опыт полетов в вакууме. Посему Егора посадили на допотопный «Сухарь» – истребитель ближнего радиуса на смешанной гравитонно-реактивной тяге – и отправили в патруль на нижние марсианские орбиты, которые являлись теперь участками повышенной опасности в свете последних тактических маневров противника. И вот уже на протяжении трех недель он по два раза в сутки заступал на четырехчасовые дежурства в составе звена под командованием старшего лейтенанта Баюсова. А остальное время проводил под домашним арестом на борту ударного авианосца «Ярослав Левенец».
Накануне их звено и дряхлый «Стервятник» эскортировали в район Точки яхту какого-то высокопоставленного ублюдка из новоиспеченного Высшего Декларационного Совета Миров. Прямо возле границы сферы нейтралитета на них неожиданно напал неопознанный корабль Иксов. Машина Лабура почти не пострадала, а вот второго ведомого – Лешку Киреева – срезали моментально, оставив от его «Сухаря» лишь горстку фотонов и теплового излучения. Причем наглый агрессор струхнул и практически сразу ушел в «инвизибл», не дав возможности корвету садануть по нему из главного калибра.
После этого случая нервы у Лабура были на пределе. Ведь вражеский кораблик мог запросто порешить рентгеновскими лазерами его, а не другого ведомого…
«Меняем курс, – скомандовал Баюсов. – Подтвердить получение новых данных».
Егор глянул на дисплей. Повозил пальцем по тачпэду, дважды вдавил «ввод», забивая данные в базовый навигационный модуль, и сухо ответил:
– Лабур на связи. Получение подтверждаю.
«Веренберг на связи. Получение подтверждаю», – прозвучал голос второго ведомого, который вышел в патруль в составе их звена после гибели весельчака Киреева.
Егор натянул перчатки скафандра, защелкнул фиксаторы, проверил герметичность стыка. Затем надел шлем и переключил связь с динамиков на внутренние наушники.
Скаф, конечно же, не спасет, если машину разнесет в клочья при серьезном попадании, но при разгерметизации кабины или вынужденном катапультировании – даст хотя бы мизерный шанс на выживание.
«Поступила новая вводная для всех патрулей нашего сектора, – раздался в наушниках голос Баюсова. – Покинуть низкую орбиту и сблизиться с группой дипломатических кораблей России, идущих в заданном коридоре. Сопровождать их до границы сферы нейтралитета».
– Разрешите вопрос?
«Разрешаю, Лабур».
То ли Егору показалось, то ли в голосе ведущего и впрямь проскользнуло некое облегчение, когда бывший кавторанг захотел вступить в диалог… Все-таки этот бодрый старлей тоже боится. Это правильно. Храбрецы в космосе долго не живут.
– Что это за миссия? Штатная дипломатическая встреча или нечто более серьезное? Ведь, если я правильно понял, для сопровождения этих «пиджаков» стягивают львиную часть сил барража с марсианских орбит…
«Ты правильно все понял, ведомый, – чуть помедлив, ответил Баюсов. – Там намечается какой-то саммит. К нейтральной зоне идут не только наши корабли…»
– Американцы? – быстро спросил Егор, глядя на далекую светлую точку в космосе, неторопливо смещающуюся относительно неподвижного рисунка звезд. Это был истребитель Баюсова, несущийся в пятистах километрах параллельным курсом.
«Не только. Все космические силы Земли собирают. Дипломатические корпуса Франции, Японии, Англии, Индии и Казахстана уже в расчетной точке. Даже канадцы и бельгийцы выдвинули какую-то рухлядь с Фобоса… Семь линкоров Китая на подходе во главе с флагманским „Мао“ и целой армадой истребителей.
– Ни хрена себе, – вырвалось у Лабура.
«Не засоряй эфир… – Баюсов посопел в наушниках. Потом вздохнул и произнес: – Вот именно, Лабур. Ни хрена себе».
– А что Иксы? Тоже… все, что летает, пригнали?
«Без понятия. Самое смешное, что этот саммит будет проходить на борту нашего „Левенца“…»
Егор решил, что ослышался.
– На российском авианосце? Да они обезумели. Там же двери между отсеками через раз срабатывают, а в гальюнах тараканы отплясывают канканы…
«Зато у нас красть нечего, – резонно подметил Веренберг, вмешиваясь в разговор. – И водки полно».
Лабур невольно улыбнулся. Но ничего не сказал.
«Отставить! – вдруг рявкнул Баюсов. – Новая вводная пришла. Подтвердить получение данных».
Егор опустил взгляд на дисплей и недоуменно проверил поступившую информацию.
– Курс на базу? – удивленно спросил он. – На кой черт нам лететь в доки «Левенца»?
«Подтвердить получение данных, ведомые!»
Лабур поморщился, ввел новый курс и процедил:
– Ведомый один на связи. Получение подтверждаю.
«Ведомый два на связи. Получение подтверждаю…»
В голосе Веренберга тоже читалось непонимание глупого приказа, спущенного вдруг штабистами.
И впрямь, зачем загонять истребители в доки, если по науке они должны барражировать пространство во время такой масштабной миссии, дипломатически опасной по всем параметрам? Да это – самый настоящий тактический маразм! Неприятелю достаточно нанести удар первым, и собранные в одном месте сотни кораблей окажутся в роли жертвы, беззащитной и уязвимой. А «Сухари» даже вылететь не успеют…
Если только Иксы сейчас тоже не гонят свои истребители в доки, согласно договоренности с нашим командованием о взаимной безопасности переговоров. И все равно – маразм…
Что-то явно происходит… И это что-то, Лабур хребтом чувствовал, может существенно повлиять на военную стратегию обеих Солнечных.
– А не связана ли эта возня с сообщениями о смещении солярно– динамических характеристик? – пробормотал он вслух, чувствуя, как кончики пальцев рук внезапно похолодели.
«Лабур! Заткнись, а! – гаркнул ведущий. – Тебя на „губу“, что ль, отправить?»
Егор промолчал. Он медленно отщелкнул предохранительную скобку на штурвале и активировал пеленгацию ближних целей.
Дисплей мигнул и покрылся вязью кривых, отражающих вариативные траектории двух дружественных объектов малой массы. Зеленые точки, показывающие положение истребителей Баюсова и Веренберга, замерцали на сетке трехмерных координат.
