Хроники странного королевства. Возвращение (Дилогия) - Панкеева Оксана Петровна (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Бревно у крыльца, служившее героям скамейкой, неторопливо покрывалось мокрыми точками. Несколько прохладных капель упали на лицо и на волосы.
Кантор заколебался – тащиться ли в дом за шляпой, остаться ли под дождей или вовсе отправляться спать? Пока он раздумывал, шляпа пришла сама. Вернее, не сама, а в компании плаща и товарища Торо, чья тень застыла в дверях, оглядываясь по сторонам. При этом святой отец занял своим телом весь дверной проем, рассчитанный на Гиппократа.
– Я здесь, – окликнул Кантор, присаживаясь на бревно. Даже если Торо специально подстерегал его, дабы поговорить по душам наедине, прятаться бессмысленно, да и недостойно.
– Опять голова? – уточнил мистик, пристально всматриваясь в потенциального пациента. – Или ты хотел о чем-то поговорить?
– Послушай, Торо, – не выдержал Кантор, – неужели кто-то и в самом деле приходит к тебе с жалобами добровольно и признается, что у него проблемы и он хочет поговорить?
– Сколько угодно, – ухмыльнулся толстяк, удобно располагаясь рядом и протягивая ему шляпу. – Не все же, подобно тебе, считают недостойным идти к священнику за советом.
– Я ничего не говорил о советах, – упрямо возразил Кантор, набрасывая плащ. – Я говорил о жалобах.
– А делиться своими проблемами можно, и не опускаясь до нытья и жалоб. Но ты не шарахайся, я не собираюсь настаивать. Просто мне кажется, что именно сейчас тебе мог бы понадобиться совет.
– Торо, я обязательно навещу тебя и спрошу совета, – пообещал Кантор, рассматривая вечернее небо, мрачно-сизое, без малейшего намека на солнце или луну (по цвету неба невозможно было определить, которое же светило там сейчас должно быть). – Но не сейчас. Жаль тебя разочаровывать, я вышел всего лишь подышать свежим воздухом, и ничего более. Впрочем, если ты так уж настроен поработать… один вопрос все же есть.
– Внимательно тебя слушаю. Если, конечно, твой вопрос не содержит глупостей вроде «А возьмут ли меня в орден Духовного Совершенства?» или «А где тут ближайший монастырь?».
– Где ближайший монастырь, я и так знаю, – усмехнулся Кантор. – И даже знаю, что он женский. Нет, такие мысли меня даже в худшие минуты жизни не посещали. И вообще, вопрос не обо мне. Меня волнует Жюстин. Ты сам должен был заметить, что она ко мне неравнодушна… Ведь мне не кажется? Это действительно так?
– И почему тебя волнует именно это?
– Боюсь, – честно признался Кантор. – За нее боюсь.
– Ты хочешь сказать, за ее обет? Она тебе тоже нравится?
Кантор кивнул, пряча глаза под широкими полями шляпы.
– Настолько нравится, что ты за себя не ручаешься? Роковая страсть, не поддающаяся рассудку?
– Нет. Просто нравится, не более.
– Тогда чего ты боишься?
– Что она потеряет голову. Позовет. Поманит. И тогда я уже действительно ни за что не поручусь. Если вдруг эмпатический контакт…
– Не того ты боишься, – без тени насмешки отозвался Торо. – Не позовет, и не поманит, и, даже если приставать станешь, не даст. Как бы сильно ей ни хотелось, Жюстин хорошо знает, что почем и что откуда берется. Не этого следует бояться.
– А чего тогда?
Святой отец задумчиво нахмурился и пустился в долгие подробные объяснения:
– Ты, наверное, сам знаешь, что мистики, не наделенные магическими способностями от рождения, получают божий дар при посвящении. Или не получают, это уже каждому по вере его. Нарушение же обета может привести к потере этого дара. Но, с другой стороны, будучи введен в искушение, мистик прилагает определенные душевные усилия для его преодоления. Сила, для этого затраченная, никуда не девается, а прибавляет на какое-то время магической мощи. Ты думаешь, почему Жюстин никогда не дает прогноза заранее, а всегда с оговоркой «сколько силы даст мне Господь»? Потому что знает за собой такую закономерность – стоит ей подвергнуться искушению, и малышка начинает творить чудеса. А поскольку сестра Жюстин влюбчива как кошка и в искушение ее вводит чуть ли не каждый мужчина приятной наружности, то преодолевать греховные желания ей доводится частенько. О ней уж пошла слава великой целительницы, святой чудотворицы. Между нами, Кантор, если бы она не запала на тебя, то демона б рогатого вы с Эспадой сейчас ходили. В лучшем случае через полгода выползли бы вот так же, с палочкой. А без палочки – и вовсе никогда. Да, собственно, зачем о плохом, обошлось же… Я это к тому, что грешное вожделение в глазах сестры Жюстин не должно тебя пугать. Она не маленькая, сама знает, где попустить, где подтянуть. Не этого надо бояться. Сломать обет при таких играх с искушениями практически невозможно, а вот сгореть, хватанув лишку Силы, – это запросто. И как раз этого Жюстин не чувствует. Она абсолютно четко осознает, где лежит предел ее моральной устойчивости и насколько близко к нему можно приблизиться без риска для обета. А вот предельное количество Силы, которой она способна управлять, не может определить даже примерно.
– Я могу как-то помочь с этим? Или лучше сразу попрощаться и не вводить девушку в искушение?
– Попрощаться ты не можешь хотя бы потому, что тебя в таком состоянии никто не отпустит, а сам ты далеко не уйдешь. Просто не поощряй ее, делай вид, будто не замечаешь, как и до сих пор делал. А то ведь, если наша малышка увидит твою заинтересованность, сила искушения возрастет. А до какой степени она может расти безвредно – сие одному Господу известно.
– Все так серьезно? – Кантор был уж не рад, что вообще завел этот разговор. Поощрять сестру Жюстин в ее «греховных вожделениях» он и так не собирался, а лишние познания о пределах личного могущества мистиков вместо утешения только добавили поводов для беспокойства и переживаний.
– Если хочешь знать, – Торо хитро усмехнулся, – на сколько возрастает мощь одного отдельно взятого мистика при борьбе с искушением, могу привести конкретный пример, который ты видел своими глазами. А именно – бесславное изгнание Горбатого. Должен сказать, что экзорцист из меня почти никакой. Очень слабенький. С тех самых пор как некий молодой адепт, едва успев получить сан священника, сломал обет воздержания в пище… Кантор, ну не смейся, это все было серьезно, меня чуть вовсе из ордена не выперли. Так вот, как я уже говорил, сладить с демоном, особенно нечистокровным, у меня не хватило бы сил. Если бы не одна глупая случайность. Как раз перед самым началом битвы соорудил я себе изрядный такой бутерброд с копченым салом и свежей вельбой… Кантор, я же просил, не смейся. Рано еще. Только разинул я рот на эту вкуснятину, как на крепость полетели первые снаряды. И с того момента раненые пошли непрерывным потоком. Весь день у меня не было времени даже отдышаться, не говоря уж о сале. А оно лежало и благоухало на весь лазарет. И, должен заметить, мне действительно приходилось напрягать все свои душевные силы, чтобы бороться с искушением наплевать на все и сесть спокойно поесть. Теперь можешь смеяться над тем, как исход сражения может зависеть от куска сала.
– А сам ты не боишься сгореть таким образом? – заинтересовался Кантор.
– Еще как боюсь. Ты когда-нибудь видел, чтобы я специально выкладывал на видном месте кусок сала и весь день ходил вокруг него голодный?
– Нет, конечно. – Кантор не удержался от смеха, представив себе эту невероятную ситуацию. – Но я думал, причина в другом…
– Отчасти ты прав, мне просто не нужно лишнего могущества, да еще такой ценой. Но и возможные последствия я тоже очень хорошо себе представляю, поэтому никогда не прибегаю к такому способу намеренно. А Жюстин каждый раз рискует. Оно-то понятно, на экзорцистов нынче спрос небольшой, демона в наше время сложнее найти, чем одолеть, а целители всегда при деле. Частенько больные попадаются вроде вас, а больной – это живой человек, его жалко, ему хочется помочь, и, в общем, помогать людям – это правильно. Но все равно рискует сестра. Ты уж постарайся страстными взорами ее не одарять, ручки не целовать и серенад под окном не петь. Притворяйся глухим, слепым и глупым.
Кантор невесело усмехнулся:
