Беллмен и Блэк, или Незнакомец в черном - Сеттерфилд Диана (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
– Вы можете мне с этим помочь? – спросил он.
Энсон не привык к столь неформальному общению, однако нечто особенное в манерах и поведении Беллмена подсказало ему: этот человек стоит того, чтобы уделить ему минуту-другую; а еще через пару минут он счел возможным продолжить разговор в приватной обстановке.
Беллмен рассказал о своем проекте и его финансировании. В банк он пришел с намерением получить крупный кредит. Строительство торгового центра оплачивалось из уставного капитала, но для наполнения его товарами требовались дополнительные средства. Энсон просмотрел подготовленные им документы.
– Итак, вам нужен кредит. И счет своей фирмы вы предполагаете держать у нас. Возможно, и ваш личный счет тоже?
– Два.
– Два личных счета? Оба на ваше имя?
Беллмен ограничился кивком, ничего не поясняя.
Что ж, это было необычно, но не шло вразрез с административными правилами или юридическими нормами. Энсон еще раз взглянул на цифры прогнозируемого оборота. Слишком оптимистичный прогноз, подумал он, однако, если Беллмен добьется хотя бы половины этого, банк получит свое с лихвой. Сделка обещала быть выгодной, и ничто не мешало Энсону заключить ее сегодня же – тем более что Беллмен, не получив желаемое здесь и сейчас, мог отправиться со своими выкладками в другой банк, к их конкурентам.
– Буду рад помочь, – сказал Энсон, протягивая руку.
Беллмен крепко ее пожал, одновременно поднимаясь со стула, уже готовый отправиться дальше по своим делам.
Энсон вышел с ним в вестибюль. Там они снова обменялись рукопожатием, и банкир проводил взглядом нового клиента, который двигался к дверям по блестящему полу все той же решительной и целеустремленной походкой, ничуть не подавляемый гигантскими размерами купола над головой и мраморным великолепием вокруг. «Редкий экземпляр, – подумал Энсон. – Для него это всего лишь место, куда стекаются деньги. Если приравнять деньги к дождевым каплям, наш банк окажется банальной бочкой под водостоком. Огромной и роскошной, сделанной из дорогого мрамора, но все равно лишь бочкой – и ничем больше».
Он покинул холл и, направляясь по коридору вглубь здания, поздравил себя с успехом. Если Беллмен как следует развернется со своим проектом, можно будет считать сегодняшний день самым продуктивным в его, Энсона, карьере – и все это заняло от силы три четверти часа.
6
Сырым февральским днем Беллмен озирал свой земельный участок, над которым висели тяжелые низкие тучи. Находившиеся здесь прежде ветхие домишки были давно снесены, и сотни лопат уже выгрызли в лондонской земле огромный котлован. Сегодня рабочие не копали – из-за погоды. Дождевая вода дюйм за дюймом собиралась на дне котлована, и это озерцо было сплошь покрыто всплесками от новых капель, без устали сыпавших с небес. Мокрые волосы прилипли к черепу Беллмена, а его пальто потемнело, утратив свой изначальный цвет. Вода из луж просачивалась через швы его ботинок. Все люди и звери попрятались в укрытиях, так что Беллмен был здесь один – не считая грача на крыше соседнего дома, которому дождь был нипочем, и он с любопытством поглядывал на одинокого человека посреди строительной площадки.
Подобные дни, как правило, навевают уныние, но к Беллмену это не относилось. Кто-нибудь более склонный к поэтическим метафорам и фантазерству мог бы сравнить этот котлован с глубокой раной на теле земли, с могилой великана, с местом массового захоронения; однако Беллмен воспринимал мир иначе. Он видел здесь будущее – не огромную яму, а прекрасный дворец. Торговый центр нового типа, крупнейший в Лондоне магазин ритуальных товаров.
Он лучше кого бы то ни было представлял себе это строение, ибо оно являлось его детищем. И сейчас из насыщенного влагой воздуха перед его взором легко материализовался массивный пятиэтажный корпус, длиной вдвое больше своей высоты. Ряды симметричных окон заимствовали мерцание у потоков дождя, а туманная дымка волею Беллмена уплотнялась, образуя пилястры, увенчанные коринфскими капителями. Взгляд его формировал из воздуха карнизы, арки, импосты и архитравы с таким вниманием к каждой детали, словно это было не воображаемое, а самое настоящее здание. Этот взгляд измерил высоту окон первого этажа, протянувшихся от самого пола до потолка, скользнул по серебристо-черным фасциям и задержался на парадном крыльце. Несколько ступеней, двустворчатая дубовая дверь с обитым медью порогом, фигурный дверной молоток. Проем двери будет высотой в два человеческих роста. Широкий навес над крыльцом позволит посетителям в плохую погоду остановиться и стряхнуть капли с зонта, а колеблющимся или слишком взволнованным даст возможность постоять перед дверью, успокаиваясь и собираясь с духом.
Беллмен поднял взгляд к навесу и прищурился. Там, по верхнему краю, разместится надпись большими серебристыми буквами. Это будет название магазина. Он напряг зрение, но это место в двадцати футах над землей, строго по центру фасада, упорно отказывалось принимать четкие очертания, оставаясь размытым пятном в сыром воздухе.
Как же будет называться его фирма?
Этого Беллмен не знал.
Он не упустил из виду этот вопрос, отнюдь. На самом деле он обсуждал его с Кричлоу и другими компаньонами еще в первые встречи, но никто из галантерейщиков не пожелал внести свое имя в название. Выдав дочерей за обедневших провинциальных дворян, они рассчитывали увидеть внучек уже в среде титулованной аристократии, а для успеха этих планов им следовало скрыть происхождение своего богатства. Как известно, чистота золота возрастает по мере его удаления от всяческой трудовой деятельности. Желательно, чтобы состояние человека выглядело проистекающим из его благородных корней столь же естественно и спонтанно, как родниковая вода из недр земли.
– Нет, – заявили торговцы. – Пусть лучше фирма носит имя Беллмена.
Тогда почему он колебался? Его ничуть не смущала перспектива узреть на вывеске собственное имя. Мысль о завидной аристократической партии для Доры даже не приходила ему в голову. Скромность также не являлась сдерживающим фактором. Но было такое чувство, словно он что-то недодумал; и этот день – с туманной дымкой и проливным дождем, прервавшим работы на стройке, – не хуже любого другого дня подходил для окончательного решения вопроса.
И вот, созерцая мираж будущего магазина, Беллмен обратился мыслями к человеку в черном.
Стоит ли удивляться тому, что он так долго не касался этой темы? Уже более года он неустанно трудился над новым проектом. Его усилиями эта идея обрела финансовую поддержку, а потом и юридическое оформление. Последнее требовало долгих и сложных переговоров, растянувшихся на несколько месяцев, да и приобретение участка земли в Лондоне оказалось делом весьма хлопотным, а тут еще архитекторы упорно не желали следовать его указаниям – кончилось тем, что он собственноручно сделал эскизный проект; потом начались поиски подрядчиков, и снова переговоры, снова контракты… А сколько бессонных ночей он провел в раздумьях, находя выход из ситуаций, которые другим казались безвыходными! В этот период он нечасто, да и то лишь мельком, вспоминал о Блэке – и это вполне естественно. Беллмен был до предела загружен работой. Каждый его час с рассвета до заката был расписан на дни и недели вперед. Без передышек и пауз он перемещался от одной деловой встречи к другой, от вопроса к вопросу. Даже пищу он принимал либо в обществе нужных людей, либо с документами и блокнотом на обеденном столе. Второстепенные детали он обдумывал во время чистки зубов или утреннего одевания. Прием ванны был возможностью уединиться с более сложной задачей, чтобы решить ее в клубах пара и под плеск воды.
Когда он сталкивался с проблемой, которую не удавалось разложить по пунктам и четко классифицировать, Беллмен переводил ее в категорию «пустая трата времени». Одним из ключей к успеху он считал понимание разницы между в принципе решаемыми и безнадежно тупиковыми проблемами. Он заметил, что многие люди тратят значительную часть своего времени на беспокойство о таких вещах, которые они в любом случае не смогут изменить. А если бы они направили всю эту энергию на достижимые цели, насколько лучше стала бы их жизнь! Лично он старался концентрировать усилия там, где от них могла быть реальная отдача. Каждая его минута была занята активным преследованием той или иной выгоды, а поскольку по прошествии месяцев оставалось неясным, можно ли извлечь какую-то пользу из размышлений о Блэке, тот перекочевал в категорию «бесполезных» и надолго там застрял.
