Девадаси - Бекитт Лора (читать книги без сокращений TXT) 📗
Джаю окрестили в доме, который снимал Джеральд, после чего состоялось скромное венчание.
Разумеется, ни он, ни она не помышляли ни о какой свадьбе, но сослуживцы офицера настояли на том, чтобы устроить торжество.
Кто-то сидел на стульях, кто-то приютился на диване, иные разместились на бочонках из-под пороха. Притащили кое-какую снедь, несколько бутылок французского вина и большой кувшин арака. Некоторые офицеры рискнули привести своих жен, а другие — временных подруг.
Джая сидела не поднимая глаз и за весь вечер не произнесла и двух слов. Джеральд смущенно принимал шумные поздравления. Все нашли, что невеста очень нежна, скромна и красива. Кемпион был первым в своем полку, кто женился на индианке, и теперь кое-кто стал подумывать о том, не последовать ли его примеру.
Джеральд решил не рассказывать сослуживцам о том, что Джая — вдова и что ей грозила страшная смерть. Он не смел взглянуть на невесту, думая, не сон ли это? Неудивительно ли, что людей иногда сближает несчастье? Мог ли он подумать, вообразить, что Джая станет его женой?!
Тара и Камал были единственными индийскими гостями на этой странной свадьбе. Тара по мере сил переводила мужу разговор англичан. Оба впервые попробовали французское вино и нашли, что напиток весьма приятен. А потом Джеральд попросил их исполнить какой-нибудь танец, и они охотно согласились.
Это было нечто яркое, хаотичное, стремительное и вполне понятное европейцам, которые бурно хлопали, выражая восторг.
Гости разошлись около полуночи. Приятель Джеральда, который жил вместе с ним, ушел ночевать к сослуживцу, пообещав в скором времени подыскать себе другое жилье.
Прощаясь, Тара незаметно сжала руку Джаи и прошептала:
— Не отказывайте Джерри. Он вас любит! Он очень хороший человек.
Окинув взглядом опустевшую гостиную, в которой царил страшный беспорядок, Джеральд прошел в спальню. Молодая женщина последовала за ним.
Комната тонула в темноте, и Джеральд зажег свечу. Безликое, убогое жилище военного, одинокого мужчины. Лучше, чем казарма, но ненамного. Грубо сколоченные стол и стулья. На полу — потертая циновка.
Холостяцкая постель Джеральда была разобрана. Он сел на кровать, а молодая женщина опустилась на стул.
Джая первая нарушила неловкое молчание.
— Я забыла спросить… Ваши родственники… что они скажут об этой свадьбе?
Джеральд повернулся к жене. В тусклом свете его лицо казалось мрачноватым и усталым, голубые глаза сверкали, будто льдинки.
— Ничего не скажут. Отца я потерял, когда был еще мальчишкой. Сестер и братьев у меня нет. Моя мать умерла год назад, так и не дождавшись меня. Она была больна. Я посылал ей большую часть жалованья, однако, вероятно, этого оказалось мало. Я должен был находиться там, рядом с ней. Но… не мог. Теперь я один в целом свете. Мне тридцать два года — и… никого и ничего. Только война.
— Вы не одни, — тихо возразила Джая. Потом извлекла наружу шнурок с нательным крестиком, который священник надел ей на шею, и повертела его в руках. — Я должна это носить?
— Можете снять, — ответил англичанин. — Кому нужна фальшивая вера?
Джая внутренне сжалась, напуганная его тоном и взглядом. Похоже, он устал или был чем-то разочарован.
— Я благодарна вам, — сказала она, тщательно подбирая слова. — Не понимаю, зачем вы это сделали, но…
— Не понимаете? — Джеральд резко вскинул голову, потом порывисто встал, сходил в соседнюю комнату, принес тарелку с едой, стакан с вином и поставил перед Джаей. — Я видел, что вы ничего не пили и не ели. Не стоит ложиться спать голодной!
— Я думала о том, что совершила, — прошептала молодая женщина. — Мне казалось, что все это сон.
— То, что происходит сейчас, реальность.
Пока она ела, он, любуясь, смотрел на нее. Черный шелк волос сверкал и переливался в янтарном сиянии свечи, смуглая кожа казалась матовой. По-детски нежные губы, мелкие и белые, как жемчужины, зубы. Опушенные длинными ресницами глаза будто скрывали какую-то тайну. Платье мягко облегало хрупкие плечи, обрисовывало грудь.
Джая казалась Джеральду девочкой; между тем она сумела нарушить вековечные устои, пойти против семьи и обычаев предков.
— Ложитесь здесь. — Англичанин показал на кровать своего приятеля.
— Согласно вашим обычаям муж и жена спят в одной постели. — Джая старалась, чтобы ее голос не дрожал.
— Не думаю, что вы этого хотите, — глухо произнес Джеральд.
Она вскинула глаза.
— Почему нет?
— Потому что вы меня не любите.
— Кто вам сказал?
Джеральд замер, а Джая продолжила:
— Я помню, как вы впервые пришли в наш дом. Вы мне понравились, и я сказала об этом брату. Признаться, он был недоволен. Тогда я уже знала, что стану женой пожилого брахмана. Решение моего отца не оставляло надежды на встречу с вами. На свадьбе Кирана нам удалось переброситься несколькими словами. Позже я часто вспоминала об этом. — Она сделала паузу и спросила: — Вы полагаете, я согласилась бы выйти за вас, предать свою веру только ради того, чтобы не умирать? — Джая повернулась к нему спиной. — Не думаю, что смогу снять эту одежду без посторонней помощи.
Когда Джеральд расстегивал крючки, его пальцы дрожали. Ему нескоро удалось снять с Джаи платье, под которым была полотняная сорочка. Англичанин сбросил мундир и тоже остался в сорочке. Его сердце неистово колотилось под тонкой тканью.
Он поднял индианку на руки и понес в постель. Раздел ее, разделся сам, приник к ней всем телом, принялся жарко ласкать, а потом вдруг заметил, что она вся дрожит. Ее тело было неподатливым, скованным, губы с трудом раскрывались для поцелуя. Джая вела себя подобно английской девственнице, которой упорно внушали, что телесная страсть есть грех и стыд, а то, что происходит в супружеской постели, — уступка желаниям мужчины.
Джая спала с прежним мужем всего несколько раз — в ее памяти остались боль, отвращение и стыд. Молодая женщина втайне радовалась, когда супруг слег и уже не смог выполнять супружеский долг.
Джая знала, что Джеральд желает их близости, и не хотела обижать человека, который ее любил. Однако она не смогла притвориться страстной, как не смогла почувствовать то, чего не почувствовала.
Англичанин понял, что должен вести себя с ней не так, как с Тарой или с другими женщинами. Он лег рядом и нежно, но настойчиво привлек Джаю к себе, чтобы она привыкла к его наготе, к близости мужского тела и его потребности в ней. Он ласково гладил напряженную спину Джаи, тогда как его губы прочерчивали дорожки осторожных поцелуев по ее шее, плечам, груди.
Джая лежала, внимая медленному жаркому потоку, который струился откуда-то из глубины ее существа. Уж лучше было покориться ему и сгореть в нем, чем на погребальном костре, при скоплении народа, готового внимательно следить за ее страданиями и мучительной смертью!
Она сама не заметила, как раскрылась навстречу порыву Джеральда, и глубоко вздохнула, когда он соединился с ней. Джая не чувствовала тяжести мускулистого мужского тела, ее поглотили другие, новые ощущения. Она чувствовала, как избавляется от боли и страха и познает ранее неизведанную радость бытия, познает со сдержанной осторожностью и предвкушением грядущего счастья.
— Мне всегда нравились индийские женщины, — прошептал Джеральд. — Но любил я только тебя. Какое счастье, что ты стала моей женой!
Он ласкал ее снова и снова, и Джая не противилась. Она не достигла вершин наслаждения, но ей нравилось то, что он делает, нравились его поцелуи, прикосновения горячих рук.
Джеральд проснулся утром и увидел, что Джаи рядом нет. Потом услышал, как кто-то двигается в соседней комнате. Как хорошо, что сегодня не надо идти на службу! Какое счастье, что отныне дома его будет ждать это милое, нежное существо.
Джая вошла с метелкой и тряпкой в руках — она делала уборку. Джеральд вскочил с постели и бурно заключил ее в объятия. Поцелуй длился не меньше минуты.
— Как славно! — промолвил Джеральд, с трудом отрываясь от губ жены. — Сегодня я не иду на службу. Как думаешь, нам что-то понадобится или мы можем не выходить из дома?
