Защитница. Любовь, ненависть и белые ночи - Гольман Иосиф Абрамович (книги онлайн полные версии txt) 📗
Разгневанная розыгрышем коварного Багрова, Ольга села за стол, опять полный вкусностей. Ей немедленно составили компанию Олег, проснувшийся дед Самсон и оставшиеся в избе Куницыны.
– Ну что, получилось? – спросила с надеждой Шеметова у деда.
– А что должно было получиться? – заинтересованно спросил колдун.
– Ну, не знаю, – сбилась Ольга.
– Победа над темными силами, – ехидно подсказал Багров.
– Это – в последней серии, – не менее ехидно ответил дед Самсон.
На некоторое время вкусная еда прервала разговоры. Но следовало уточнить планы.
– Нам можно ехать? – задал колдуну странноватый вопрос Виктор.
– Можно, – коротко ответил тот. – Вдоль Щель-озера, а дальше по Змеиной балке.
– Это ж в два раза больше проедем, – удивился Куницын, но замолчал, нарвавшись на насмешливый взгляд.
– Зато приедете в двенадцать раз быстрее, – подытожил старик. – И в полном составе.
После сказанного спорить с дедом почему-то не хотелось.
Перед выездом получили еще одно указание.
– И не гони, – сказал Самсон.
– Да я вроде и так… – начал было оправдываться Виктор, виновато умолкнув на полуслове.
Все загрузились в машину, теперь уже не зеленый раритетно-парадный «газик», а в трудягу «УАЗ». Виктор с вечера лично проверил авто, подкачал колеса, заправил топливом и долил масло.
– Ну, с богом! – сказала Анна Ивановна.
Она оставалась в Заречье, собираясь в Любино к самому процессу. Судейские кому-то сказали, что конвой с заключенными прибудет за день и сидеть парни будут в маленьких «дежурных» камерах любинского райотдела милиции.
– До свиданья, Анечка! – попрощался с ней муж.
Он собирался уже включить передачу, как Куницына крикнула:
– Стой!
Подбежала к открытому окну, поцеловала Виктора.
– Вот теперь – с богом!
Виктор как орден получил, на секунду забыв боль и суету предстоящего процесса. Он даже будто стал выше ростом и к тому же слегка помолодел.
«Эх, нам бы так с Олегом!» – помечтала Шеметова. Увы, на их личном фронте пока было без перемен.
«УАЗ» выехал на шоссейку и помчал в сторону Любина. Быстро пролетели километров восемь-десять. В их направлении было пустынно, однако в обратном движение наблюдалось напряженное: навстречу, ревя моторами, один за другим проносились груженые лесовозы. На узкой, высоко подсыпанной дороге это смотрелось довольно жутко, немаленький «уазик» даже воздухом шибало к краю глубоченного правого кювета.
Отчасти из-за этого, отчасти вспомнив слова деда Самсона, водитель сбавил газ и поехал непривычно медленно.
И вовремя.
Потому как впереди слева в «уазике» что-то крякнуло, вездеход начал ощутимо сворачивать в ту же сторону. Прямо под очередной бешеный лесовоз.
Будь скорость машины заметно больше – улетели бы под колеса грязного, тяжело груженного «КрАЗа» или, в лучшем случае, в противоположный кювет.
Пока же отделались испугом. Виктор – сильным, Ольга – не очень, она проглядела опасность и теперь испытывала лишь «послесобытийный» стресс.
Безмятежным оставался один Багров, умотавшийся светлой, как день, ночью и немедленно заснувший в машине. Вот он никак и не мог понять, что случилось: машина стояла посередине узкого шоссе, слегка перекосившись на левую сторону. Виктор вылез с водительского места и звал Олега Всеволодовича на помощь: нужно было быстро отодвинуть обездвиженный автомобиль в менее опасное, крайнее правое положение.
С подломанным колесом это было сделать непросто, но, поднапрягшись, сделали. После чего водитель, вытащив сумку с инструментами, принялся за обследование. Никакой мистики: из пяти положенных болтов остался лишь один. И тот, при ближайшем рассмотрении, подпиленный!
– Кто это мог сделать? – даже Багров поразился. Он ведь, как и дед Самсон, не спал. Всю ночь было тихо. Собаки не лаяли.
– Какая теперь разница, – пробормотал Куницын, доставая запаску, домкрат и баллонный ключ.
Когда машина встала на все четыре колеса – остальные болты тоже были досконально проверены, – продолжили движение. Можно было ехать прямо, до Любино оставалось не более пятнадцати километров очень приличной дороги.
Но Куницын, уже не сомневаясь, свернул с бетонки на ухабистый грейдер и двинулся по нему.
С левой стороны показалось длинное, не слишком широкое озеро. Своей необычной формой оно все объяснило даже неопытным путешественникам.
– Щель-озеро, – сказал Багров.
Куницын молча кивнул.
– Значит, скоро Змеиная падь, – высказал Олег Всеволодович следующее предложение.
– Не скоро, – усмехнулся водитель. – Еще соскучитесь по асфальту.
Соскучились быстро. Ухабов было столько, что порой обитатели «УАЗа» не успевали сжимать мышцы живота, и чертов «козел», ухая в яму, заставлял взмывать к самому горлу кишки пассажиров.
Но желающих вернуться на шоссейку «почему-то» не было.
Выматывающая езда продолжалась больше часа. Дорога стала совсем неезженой, посредине колеи росла высокая трава. И если бы только трава! Пару раз вездеход наезжал пузом на здоровенные, притаившиеся в зелени гранитные валуны. Раздавался отвратительный звук, не передаваемый письменно и ненавистный каждому водителю. Впрочем, изделие советских автомобилестроителей стойко выдержало все напасти.
К счастью, не только хорошее обязательно кончается. Плохое – тоже, хотя и не так быстро.
И вот уже снова «УАЗ» вылезает на шоссейку. Теперь – не гладкую: гладкая построена для лесовозов, а они минуют райцентр по объездной дороге. Любинцам же предлагалась щербатая и разбитая.
Ольга где-то вычитала, что правильная яма на дороге, оказывается, ГОСТирована и не должна превышать пяти сантиметров в глубину и двадцати, что ли, плохо запомнила, в длину. Здесь правильные ямы тоже попадались, однако в основном любинские улицы состояли из неправильных ям.
Тем не менее народ личным транспортом пользовался. Чаще всего – «Жигулями»-классикой. В большом количестве попадались и давно исчезнувшие в крупных городах мотоциклы с коляской.
Москвичи с интересом смотрели по сторонам.
На въезде Любино не сильно отличалось от деревни. Но ближе к центру пошли каменные дома, одно– и двухэтажные. В самом сердце поселка оказалось даже трехэтажное жилое здание с магазинами, сбербанком и почтой внизу. Напротив него стояло небольшое белое строение для властных структур – перед ним на длинных флагштоках развевались флаги. И, наконец, чуть поодаль высилось самое крупное сооружение поселка – Дворец культуры лесников, с колоннами, с гербом СССР на фронтоне и, конечно, тоже с флагами, но не на торчащих из земли флагштоках, а на небольшой крыше, прикрывавшей роскошные, из карельского мрамора, колонны.
– Вот здесь все и будет, – мрачно сказал Виктор. – Скорей бы уж.
Москвичи поняли, что хотел сказать Куницын.
Хотя они не сидели в тюремной клетке под угрозой высшей меры, как Лешка, и не ждали страшных вестей, как Куницыны-родители, но уже тоже истомились ожиданием боя.
Потом Виктор подвез их к гостиничке – двухэтажному маленькому дому, первый этаж которого был каменным, а второй сложен из толстых бревен.
Женщина-администратор приветливо встретила их у стойки, однако заставила заполнить аж три копии регистрационного листка. Похоже, ни ксероксы, ни самокопирующаяся бумага до Любина пока не добрались.
– Вам вместе? – спросила дама у адвокатов.
Ольгу перекосило от страха, и она сказала «нет».
– Я подумала, вы муж и жена, – оправдывалась гостиничная служащая.
– Пока нет, – засмеялся Олег Всеволодович, и теплое чувство охватило Шеметову: слово «пока» вселяло надежды.
Олег остался платить, а его партнерша, поднимаясь в номер, думала только о сказанном. В итоге в свою крошечную комнатку зашла уже совсем печальная. И с чего она решила, что «пока» – хорошее слово? Может, это вообще сарказм?
Комнатка, кстати, оказалась гораздо лучше Ольгиных ожиданий. Достаточно сказать, что в ней имелся собственный туалет и душ – все новодельное, хоть и недорогое, зато кран с керамическим клапаном, а не с допотопными вертушками.
