Царское дело - Булыга Сергей Алексеевич (электронная книга txt) 📗
Но дальше Маркел подумать не успел, потому что Савва вдруг сказал:
– Пришли, – и показал на лесенку, которая вела наверх. После, помолчав, прибавил: – Там, сразу налево, ворота. Караульное слово – Зарайск. Ответ – Алексин. Иди.
Маркел стал подниматься по лестнице. Вначале света было очень мало, а после он совсем пропал. Это ушел Савва и унес лучину. Маркел уже на ощупь поднялся до самого верха, потом так же на ощупь нашел дверь, открыл ее, вышел и осмотрелся. Еще только-только начало светать, Маркел стоял на Заднем государевом дворе неподалеку от Куретных ворот, под навесом, и со стороны его видно не было. Зато ему было хорошо видно, что у ворот стоят стрельцы в белых шубных кафтанах, то есть белохребетники, и их около десятка. Маркел вышел из-под навеса, подошел к стрельцам, сказал «Зарайск» и шагнул дальше, к калитке. Но его вдруг схватили за руки и не пустили дальше.
– Эй, вы чего? – удивился Маркел. – Ведь же Зарайск!
– Ну и Зарайск, – ответил один из стрельцов, – а выпускать не велено!
– Как это не велено? Я же на службе!
– Все мы на службе, – сказал уже другой, старший стрелец, десятник, подходя к Маркелу. – Но если не велено, значит, не велено.
– Так что мне теперь делать?
– Ждать. Покуда наше начальство не явится.
– Это Степан, что ли, ваше начальство? – насмешливо спросил Маркел.
– Кому Степан, а кому и господин сотник! – строго сказал десятник. – И еще посмотрим, что ты запоешь, когда с ним встретишься. Вчера тоже был один такой ершистый, а обломали быстро!
Стрельцы вразнобой загыкали. Спорить с ними было бесполезно. Маркел отошел в сторонку и приготовился ждать. Небо было еще темное, еще можно было не спешить. Вот только опять этот Степан, без всякой радости подумалось Маркелу, и он невольно ощупал шахмату в поясе. Если ее найдут, ему мало не будет. Ну да что поделаешь! Маркел переступил с ноги на ногу, осмотрелся и увидел, что он, оказывается, не один такой. Рядим с ним, прислонившись к стене, сидел еще один перехваченный – судя по одеждам, это был подьячий. От подьячего крепко разило винищем. Почуяв, что на него смотрят, подьячий поднял голову и, обращаясь к Маркелу, сердито сказал:
– Мне скоро на службу, а я еще дома не был.
Маркел промолчал. Тогда подьячий вновь заговорил:
– Государь помер, а у них никакого смирения. Честных людей хватают.
– Кто тебя хватал?! – сказали от стрельцов. – Сам же сюда прибился.
– Я не прибился, а меня прибили! – уже громче продолжал подьячий. – Ироды! Государя толченым стеклом обкормили, а теперь над его верными слугами глумитесь? Ну да будет и над вами суд! Я вчера был в Заречье. Там вся ваша слобода за нас, все девять полков. А мы им здесь ворота откроем! Вот вы тогда…
Но договорить ему не дали – к нему кинулись и повалили его лицом в грязь. Подьячий ловко вырывался, его били, а он опять вырывался. Маркел отвернулся, чтобы не смотреть на это.
– Ироды! – выкрикивал подьячий. – Креста на вас нет!.. Мало вас покойный государь казнил!
А потом он стал просто хрипеть, это ему сдавили глотку, потом еще похрипел и затих. Когда Маркел обернулся обратно, подьячий уже лежал на спине, а во рту у него торчал кляп. Маркел вздохнул и подумал, что если при нем найдут шахмату, то ему будет намного больше. И, пока не явился Степан, ее еще можно незаметно выбросить. Но как тогда дядя Трофим, зачем его убивали? И вообще все зачем? Сидел бы в Рославле и беды не знал! И Маркел стоял, не шевелясь, и ждал, когда придет Степан. Время шло, небо светлело и светлело, а Степан все не шел. Маркел стоял и думал о разном, а иногда косился на подьячего. Подьячий лежал смирно, хоть он и не был связан. Ну так при таких только попробуй не будь смирным, понимающе думал Маркел. А еще ему вдруг стало думаться вот о чем: а что если Савва ему нарочно эту шахмату подсунул, никакая она не царская, а это ему сказали – Савва, сделай милость, придет Маркел, и ты ему… Ну, и так далее. Но думать о таком было противно, и Маркел не думал. А время шло! Небо стало уже почти совсем светлое, уже дворня стала выходить из служб, уже там-сям стали постукивать, потопывать…
И наконец раскрылась одна из ближайших дверей, и во двор вышел Степан – в белом шубном кафтане, с посохом, в высокой собольей шапке, увидел Маркела и удивленно поднял брови. После, подойдя, сказал:
– А тебе чего дома не спится? Или что?
Маркел покраснел. Нехорошо это, подумал он, что Прасковья про меня подумает? Или Степан не про Параску? И уже хотел было спросить, про что это Степан, как к Степану уже подошли и стали что-то быстро-быстро шептать на ухо и кивать в сторону лежащего подьячего.
– Ага, ага, – сказал Степан. – Конечно. – И переспросил: – Что?
Ему указали на Маркела. Степан усмехнулся и сказал:
– А пусть идет! Конечно! – И, уже обращаясь к Маркелу, прибавил: – От меня поклон!
Маркела тут же схватили и подтолкнули к воротам. А Степан повернулся к подьячему. Что там было дальше, Маркел не увидел, потому что перед ним открылась калитка в воротах, стрелец сказал «Алексин» и толкнул его в плечо. Маркел вышел за ворота. Где-то вдалеке пропел петух. Совсем утро, подумал Маркел, отходя от Куретных ворот, а как спать хочется, а жрать! Ну да нужно будет потерпеть, тем более сегодня постный день, пятница. Да только что пятница! А вот почему Степан его вдруг отпустил? А поклон кому передавал? А шахмата, она на самом деле царская или его просто хотят запутать? Можно Савве верить или нет? И где Параска? И, думая об этом всем сразу, Маркел перешел через дорогу и подошел к воротам князя Семена.
Там, не успел он еще даже постучать, сразу открылась калитка, и сторожа сказали проходить. Неладно это, подумал Маркел, переступая через подворотню, что у них тут такое, пожар, что ли, и быстро посмотрел вперед.
А там, впереди, на княжеском крыльце было черно от народу, в середине виднелся сам князь, а внизу перед крыльцом стояли сани, простая одноконка, и кто-то возле них – очень знакомый! Маркел прибавил шагу. Впереди все пока что молчали. Потом, было слышно, князь гневно и очень громко воскликнул:
– Я вам еще ноздри вырву, сволочи!
Кому он это обещал, было неясно. Маркел с шага перешел на рысь. Теперь он четко различал, кто стоит возле саней: Васька Шкандыбин, а рядом с ним его подручный, Влас. А еще в санях кто-то лежал, наполовину прикрытый рогожей. Возле саней толпилась дворня. И на крыльце ее было немало. Там же, на крыльце, в простой домашней шубе нараспашку стоял князь Семен. Лицо его было красно от гнева, глаза так и сверкали огнем.
– О! – громко сказал князь, выставляя вперед руку. – А вот и наш верный пес прибежал!
Все обернулись. Маркел смутился и остановился. Да и куда было бежать, когда он и так был уже рядом с санями. В санях лежал мертвый человек.
– Этот? – спросил князь, указывая на мертвеца.
Маркел молчал. Тогда князь уже понятнее спросил:
– Этот, что ли, Трофима зарезал?
Маркел еще раз, уже внимательнее посмотрел на мертвеца и теперь сразу признал: да, точно, этот. А что тогда здесь делает Шкандыбин? Он, что ли, его сюда привез? Значит, Шкандыбин его и убил! Сперва послал его убить дядю Трофима, а после самого убил. А теперь привез продать! Эх, тут же подумал Маркел, надо же было так брякнуть! Черт дернул! И как теперь быть? Маркел смотрел на мертвеца и молчал. Тогда князь опять спросил – уже совсем сердитым голосом:
– Ну, что?
Маркел ответил:
– Похоже, что этот.
– Похоже! – гневно рыкнул князь. И так же гневно позвал: – Филька!
Филька выступил вперед и, даже не глядя на сани, сказал:
– Этот, конечно.
Маркел посмотрел на Шкандыбина. Шкандыбин усмехался. Его Влас тоже довольно щерился. А князевы дворовые один за другим подходили к саням, рассматривали мертвеца и говорили, что этот. Так сказали, может, пятеро, а то и шестеро, Маркел их не считал, а потом заговорил Шкандыбин:
– Ну, если вы его признали, тогда пятьдесят рублей мои.
