Радость изнутри. Источник счастья, доступный каждому - Тан Чад-Мень (прочитать книгу .TXT, .FB2) 📗

Во-вторых, я понял, что, хотя спокойствие и радость изначально присущи уму, достичь их не всегда удается, более того — подчас это вообще невозможно. И даже если мне удается их достигать, я не всегда могу рассчитывать на эту способность в разгар острых переживаний. Иногда спокойствие и радость приоткрываются мне лишь на несколько минут или даже мгновений. В тяжелые дни попытку их достичь можно сравнить со стойкой на руках: попробуй-ка ее сделать и уж тем более удержать больше минуты! А в самые черные дни это подобно попытке разглядеть луну сквозь грозовые тучи: тут уж ничего не остается, кроме как забиться в укрытие и ждать перемены погоды.

Ум, способный достичь радости в разгар эмоциональной бури, прекрасно описывается в чудесной дзен-притче о тигре и землянике.

Как-то за человеком погнался голодный тигр.

Человек бежал от него сломя голову и не заметил обрыва. Уже летя в пропасть, он успел ухватиться за ветку дерева, росшего на отвесном склоне. Человек больше не падал и был жив, но попал в ужасную ситуацию. Нельзя было отпустить ветку, потому что он бы упал и разбился. Но и выкарабкаться он не мог, потому что наверху его ждал тигр.

Человек висел между небом и землей, как вдруг появились две мышки и принялись грызть ту самую ветку, за которую он держался, спасая жизнь.

В этот миг прямо у себя перед носом несчастный заметил кустик земляники.

И, протянув руку, он стал рвать и есть ягоды. Они оказались восхитительно вкусными…

Эта притча иллюстрирует силу ментального спокойствия и радости в разгар самых невероятных жизненных трудностей. Укрепляя свой навык успокаивать ум для радости, направлять его к ней, когда она проявляется, и тем самым поднимать себе настроение, мы, каким бы сильным ни оказалось наше горе, все же иногда обретаем возможность чувствовать радость и спокойствие. А каждый момент спокойствия и радости в разгар эмоциональной боли подобен внезапно открывшемуся оазису в жгучей пустыне. Именно такие оазисы и позволяют путникам пересекать горячие пески. Подобно этому, открыв себе доступ к спокойствию и радости, вы сумеете проложить в бурных водах самых болезненных переживаний верный курс.

Но это всё истории. А как обстоят дела в реальной жизни? Об этом я узнал от лауреата Нобелевской премии мира Ригоберты Менчу Тум[100].

Ригоберта всю жизнь боролась за права человека и в 1992 году была удостоена Нобелевской премии мира. При знакомстве с ней я увидел перед собой женщину, полностью соответствующую моему представлению о лауреате именно этой премии — мудрую, добрую, веселую. Она была дружелюбна со всеми и обращалась ко всем с одинаковой добротой. Она не жалела для людей теплых улыбок, крепких объятий и буквально лучилась радостью. Однако, как оказалось, под этой видимой всем радостью скрывается глубокое море боли. Ее отца сожгли заживо. Мать изнасиловали и пытали перед тем, как убить. Брата тоже убили. Она потеряла и своего младшего сына. На ее глазах тысячи людей подвергались насилию и пыткам, после чего их убивали. Когда до меня дошло, сколько боли носит в себе эта милейшая женщина, я чуть не разрыдался. Ведь это и есть один из признаков по-настоящему великой души: справляться с любой болью не просто отважно и хладнокровно, но еще и с добротой, состраданием и радостью. Ригоберта показала мне, что значит великая душа. Я действительно был потрясен.

Однажды, оказавшись рядом с Ригобертой на сцене, я спросил, откуда в ней это величие духа. Она с этим родилась или душа ее выросла до таких высот? Ригоберта ответила, что это приходит с глубокой духовной практикой, а в ее случае — с практикой, почерпнутой из древних традиций ее народа — майя (Ригоберта родом из Гватемалы). Когда позже мы отправились на прогулку, она ткнула в меня пальцем и заявила:

— А знаешь, моя духовность майя не так уж разнится с твоей духовностью Будды!

И мы рассмеялись.

Встреча с Ригобертой привела меня к важному прозрению о связи радости и всепоглощающей боли. Я понял, что самая светлая радость и самая жестокая боль могут быть совсем рядом. Когда радость намного сильнее боли, она ее вытесняет, а когда боль усиливается настолько, что ее невозможно вытеснить, радости приходится отступать за спину боли, пока не удастся прогнать ее. В моей жизни случались очень тяжелые периоды, когда я терзался невыносимой эмоциональной болью. И в это же самое время благодаря ментальной тренировке я мог, пусть и ненадолго, пробиваться в пустыне боли к оазисам чистой радости. Иногда два эти состояния — боль, до того непереносимая, что заставляла меня желать смерти, и радость, заполнявшая все мое существо, — сменяли друг друга буквально через минуту. И это совершенно сбивало меня с толку. Почему радость не прогоняет боль? И наоборот: если боль так жестока, почему она не вытеснит радость? Мне уже начинало казаться, что я схожу с ума (сильнее, чем обычно). Так продолжалось до тех пор, пока я не познакомился с Ригобертой.

Ее пример ответил на мучавший меня вопрос. Она показала мне, что радость не вытесняет боли, когда та слишком сильна, а вместо этого становится чем-то вроде саркофага для боли, тем самым ограничивая причиняемый болью вред и делая возможным путь к исцелению. Это немного напоминает шину, которую накладывают на сломанную ногу. Шина предотвращает развитие вредных последствий перелома и позволяет ноге со временем исцелиться. Ригоберта своим примером показала мне, как можно бороться с болью: нежно и радостно.

Знание того, что радость и боль не растворяются друг в друге, приводит нас к еще одному важному выводу, так изящно сформулированному моим близким другом, пятнадцатикратным номинантом на Нобелевскую премию мира Доном Инглом: «То, что вы испытываете боль, еще не значит, что вам недоступна радость».

Итак, главный урок, друзья мои: не пугайтесь, если испытываете радость в момент полного отчаяния.

Готовность испытать радость в самый разгар боли замечательно дополняется готовностью испытать эмоциональную боль как таковую.

У эмоциональной боли две составляющие: физические ощущения и мысли, разжигающие и подкрепляющие эти ощущения. И раз уж мы испытываем эмоции в физическом теле, значит, и работать с ними необходимо там же. Отрицательные эмоции обязательно подразумевают неприятные телесные ощущения. Когда я подавлен, у меня напрягается лицо, появляется желание разрыдаться, а особенно неприятные ощущения возникают в районе груди и желудка. Сердце бьется тяжело и часто, все тело напряжено, меня подташнивает, а в груди неприятно жмет. Наша готовность испытать эмоциональную боль во многом формируется готовностью испытать неприятные ощущения в теле.

Работа с болезненными телесными состояниями предполагает четыре шага. Первый — ясное осознание того, что это — не более чем неприятные ощущения в теле. Испытываемый мною гнев — всего лишь отвратительное напряжение мышц лица, противные спазмы в горле, плечах, груди, желудке. Но они же не страшнее зубной боли; все это крайне неприятные телесные ощущения, и только. Второй шаг заключается в необходимости осознать, что главную роль здесь играет наше отвращение. Мы испытываем неприятное телесное ощущение, оно приводит к восприятию, восприятие — к отвращению, отвращение — к страданию. Конечно, нам не нравится такая цепочка. И мы начинаем думать, что не сможем выдержать это. Важно понимать, что отвращение — непосредственная причина страданий. А значит, чтобы сократить или совсем исключить страдания, главной целью нашей атаки должно быть именно отвращение: чем в большей степени нам удастся от него избавиться, тем меньше мы будем страдать, несмотря на телесные ощущения и их восприятие как эмоциональной боли. Иными словами, сами по себе ощущения и их восприятие останутся прежними, зато изменится наше отношение к ним. Третий шаг приносит с собой первое средство против отвращения — любящую доброту. Ясно увидев болезненную эмоцию и физически поняв, что это такое (испытав телесное ощущение), а затем приложив любящую доброту и к эмоции, и к самому себе, человек начинает усмирять боль.