Мотылек летит на пламя - Бекитт Лора (электронные книги без регистрации .txt) 📗
Джейк сразу отметил чистые, яркие цвета ее внешности, точеные черты лица, воскресившие в его памяти облик Лилы, хотя эта девушка принадлежала к другому народу.
У нее были широко расставленные черные глаза под длинными загнутыми ресницами и гладкая медная кожа. Одежда — поношенное коричневое платье явно с чужого плеча. Блестящие волосы цвета воронова крыла спадали почти до пояса. Джейк обратил внимание на изящные босые ступни, выглядывавшие из-под потрепанного подола.
— Кто ты такая и что тебе надо? — спросил Барт, с интересом разглядывая девушку.
Она ничего не сказала. Позднее Джейк привык к ее манере молчать, когда она не знала, что говорить, или когда ответ был понятен без слов.
— Как тебя зовут?
Она тихо ответила:
— Унга.
— Хорошенькая, — заметил Барт и с надеждой посмотрел на напарника: — Оставим?
Тому стало жаль девушку. Судя по всему, предыдущий покровитель ее не баловал: при ней не было даже крохотного узелка с вещами. Представительница некогда независимого, гордого, а ныне безжалостно согнанного со своей земли народа, она напоминала бездомную собачонку.
— Оставляй, если она тебе нужна, — сказал Джейк.
— Поступим по справедливости, — решил Барт и обратился к индианке: — Кого из нас ты выбираешь?
Унга нерешительно посмотрела на Джейка, и тот сделал быстрое движение глазами. К счастью, она оказалась понятливой и шагнула к Барту, на лице которого появилась довольная усмешка.
Он повернулся к Джейку.
— Ты не погуляешь хотя бы четверть часа? Думаю, этого нам хватит… для знакомства.
— Кажется, мы собирались заняться делами, — заметил Джейк.
— Дела могут и подождать.
Джейк пожал плечами и направился к двери. Краем глаза он заметил, как индианка покорно принялась расстегивать платье, под которым не было даже белья.
Он остановился на крыльце и думал о величии неисследованных пространств, берущих начало где-то за горизонтом, о поросших лесом каньонах и прозрачных реках. И неожиданно утратил почву под ногами, осознав, как далеко он находится от родного края и привычных ощущений.
Ему было некому даже писать. Едва ли родные будут рады узнать, что его занесло на прииски! А негры-рабы не получают писем, потому что не считаются полноценными людьми и потому что, как правило, не умеют читать.
Джейк вспоминал о Лиле. О том, как она шла ему навстречу в грозу и вода струилась по ее лбу, щекам, шее и груди. Как блестели ее глаза, а губы изгибались в нерешительной, но счастливой улыбке.
Пройдет время, и — сможет ли он также легко воскресить в памяти ее запах, ее взгляд, неповторимый цвет ее кожи? Где найти раковину, в которой можно было бы спрятать хрупкую, неосязаемую ткань воспоминаний?
Когда он вернулся в комнату, Унга с невозмутимым видом разбирала вещи. В ее движениях чувствовались уверенность и сноровка. Джейк подумал о том, сколько временных домов ей приходилось обустраивать, сколько мужчин использовали ее для удовлетворения своих телесных потребностей, а после оставляли на произвол судьбы, выбрасывали, как ненужную вещь. Это происходило в обоих случаях: если они находили золото и если уезжали ни с чем. Едва ли хотя бы один из них задумывался о том, что творится в ее душе. Возможно, многие полагали, что у индианки ее просто нет.
Когда они с Бартом собрались уходить, Джейк спросил себя, не улизнет ли индианка вместе с их пожитками, и тут же решил, что этого не случится. Если б такое было в ее привычках, она бы не имела одно-единственное платье.
Очутившись на улице, Барт заговорил об Унге:
— Ничего девчонка! Только очень худая — я все ее кости чувствовал.
— Надо как следует кормить ее — вот и все.
— Послушай, — Барт замялся, — так ведь питаться мы будем вместе, а спать с ней — только я.
— Это неважно. Мне не жаль для нее еды. А ты не жалей человеческого отношения — думаю, она в нем нуждается.
— Я и не собирался ее обижать. А ты решил хранить верность своей мулатке? — насмешливо поинтересовался Барт.
Джейк ничего не ответил.
Они довольно быстро узнали все, что было нужно, об оформлении участка и уплате налога, после чего отправились по магазинам закупать продукты, посуду, инструменты, снаряжение, одежду и оружие. Все это Нед советовал приобрести в городе, а не в самом лагере, где торговцы заламывали дикие цены.
Денег оставалось немного, между тем им предстояло продержаться не одну неделю, если только не случится чудо.
Когда они проходили мимо ювелирной лавки, Барт заметил:
— Подумать только, чтобы добыть золота на одно колечко, надо перелопатить тонны породы! — А потом вдруг сказал: — Помнишь, Нед говорил, что индианки любят украшения?
— Их любят все женщины, но для начала лучше купи ей новое платье и обувь.
— Стоит ли тратить на это деньги?
Джейк пожал плечами.
— Она не может отправиться с нами в одном платье и босиком! Ты ведь хочешь взять ее с собой в лагерь?
— Не отказался бы. Пока мы промываем песок, она будет готовить и стирать.
— Значит, надо приобрести для нее одежду.
Барт смутился.
— Я не разбираюсь в женских вещах. Что ей подойдет?
— Идем.
Они вошли в заваленную товарами лавку, где Джейк выбрал для Унги простую, добротную, хорошо сшитую одежду. А потом его взгляд неожиданно упал на чудесные туфли на высоких каблуках, из мягкой коричневой кожи, украшенные медными гвоздиками. Джейк вспомнил узкие ступни Унги с тускло поблескивающими, как рыбья чешуя, ногтями и спросил о цене туфлей.
— Пять долларов.
— Беру.
— Зачем?! — изумился Барт, и Джейк ответил:
— Не знаю.
Он не мог объяснить, что иногда люди покупают что-то совершенно непрактичное просто как знак веры в счастливые перемены. А еще он подумал о том, что, вероятнее всего, у Унги никогда не было красивых вещей.
— Ты не спрашивал, с кем она жила прежде? — поинтересовался Джейк, когда они вышли на улицу.
— Спрашивал. Только с нее не вытянешь лишнего слова.
— Судя по всему, ей не очень приятно об этом говорить.
Барт раздраженно отшвырнул носком сапога лежащий на дороге мелкий камушек.
— Да и я предпочел бы не знать, со сколькими старателями ей довелось переспать, прежде чем она добралась до моей постели!
— Думаю, будь ее воля, она до конца жизни спала бы только с одним, — заметил Джейк.
Нагруженные скарбом, они едва дотащились до дома. Их встретил аппетитный запах. Индианка сумела договориться с хозяйкой, и та пустила ее на кухню. Унга нажарила картошки на жире от бекона, вдобавок сварила кофе и к приходу мужчин накрыла на стол. Когда они вошли, она встала, подошла к Барту и принялась снимать с него куртку, но тот нетерпеливо отстранил ее.
— Не надо, я сам.
Когда Джейк развернул покупки, у Унги заблестели глаза. Ей понравились новая посуда, одеяла, ружье и, конечно, вещи, купленные лично для нее.
А потом Барт преподнес ей туфли. Они стояли на его ладонях, как две крохотные диковинные лодочки, матово поблескивая и источая дивный запах новой кожи, лодочки, приплывшие из таких далей, куда никогда не заглядывала душа бедной индианки.
На мгновение Джейк увидел, как в выражении лица Унги, словно в зеркале, отразилось то море нищеты, неверия, нелюбви и горя, в котором она дрейфовала много лет, не в силах прибиться к берегу.
— Мне? — осторожно произнесла она.
— Да.
Она быстро схватила их и примерила. Туфли пришлись впору; Джейк поразился тому, какой невыразимо прямой и гордой внезапно стала осанка девушки.
Унга сделала несколько нетвердых шагов, онемев от восхищения и словно прислушиваясь к чему-то, а после прильнула к Барту всем телом, самозабвенно обхватив его руками, уткнувшись лицом ему в плечо. Странно смущенный, он неловко обнял индианку и принялся гладить ее волосы.
На ночь помещение разделили занавеской, но когда Джейк проснулся рано утром, то увидел, что ткань упала на пол. Барт спал, обняв и крепко прижав к себе индианку, и Джейк подумал, что эти двое удивительно гармонично смотрятся вместе. И сказал себе, что, возможно, когда-нибудь их свяжет не просто влечение плоти — с его стороны, и желание обрести хотя бы иллюзию опоры — с ее, а неискоренимая память предков, зов общей крови.
